Светлана Кузнецова - Ричард III
На исходе последней ночи Дик очнулся с чётким пониманием, что скрываться более не имеет права. Мысль о предстоящих делах не отзывалась безысходностью в его сердце. Его Величество задремал в кресле, сжимая молитвенник супруги, а проснулся, когда тот начал падать. Ричард поймал книгу до того, как та коснулась пола. Положил на стол, ощущая странное умиротворение и усталость, словно после долгого и изнурительного боя.
Он не задержится надолго в этом мире — Ричард не мог бы сказать, откуда явилось это знание, оно просто было — скоро снова возьмёт за руку свою королеву и сына, надо лишь немного потерпеть.
Не будет ни новой династии, ни новых побед или свершений. Его дети никогда не взойдут на английский престол. Многих из них убьют, но кто-то обязательно выживет. Белый вепрь исчезнет с королевского герба сразу же после смерти последнего Плантагенета, но это и не важно. Память об Йорках будет жива в народе. И никто не сможет упрекнуть Ричарда III в бесчестности и предательстве своего девиза.
— Loyalty me lie, — прошептал Дик.
Девиз, который он избрал сам, — всё оставшееся ему в этой жизни. Он обязан пронести его с гордо поднятой головой. До самой смерти, которая произойдёт в бою и никак иначе. Ричард сам избрал свою судьбу — ещё в детстве. И не дело сейчас отступаться от неё, это равносильно предательству.
— Честь меня обязывает...
Глава 9
Двор сотрясала новая сплетня. О том, как король отравил свою бесплодную болезную супругу, а на церемонии похорон демонстрировал скорбь и горе. Весьма неубедительно демонстрировал — как уверяли некоторые придворные дамы, уж они-то знали подобные уловки в совершенстве.
Ричард пришёл в ужас и тёмную тяжёлую ярость, когда узнал о бесчестье, творящемся в собственном дворце. Его Величество не знал, появились ли слухи благодаря Вудвилл, но уже понял: он не допустит их присутствия при дворе ни одного лишнего дня.
— Почему? За что так? — спрашивал он больше у себя, чем у кого-то.
— Подданные преклоняются перед святыми и легендарными королями. Более того, им хочется иметь мудрого и безгрешного правителя, — Ловелл за эти несколько дней словно постарел на десяток лет. Меж бровей залегли глубокие морщины. Жёсткие складки очертили уголки губ. — Но ещё более им нравится отыскивать пороки. У соседей или родственников. Но много лучше — в тех, кто ими правит. Обличая короля в преступлениях, люди становятся снисходительнее к собственным грехам и нелицеприятным желаниям.
— Но это же низко, Френсис. И мерзко, — Ричард не ждал ответа.
Да и что ему мог сказать друг детства: такова человеческая природа?
Оправдания всегда казались королю унизительными, но Дик заставил себя сесть за стол, взять чистые листы, окунуть кончик пера в чернильницу, сделанную в виде изготовившегося к бою вепря. Ричард писал всем, с кем когда-либо сводила его судьба: родичам, вассалам, соратникам и друзьям. Он вспоминал их встречи. Упоминал былые заслуги. То, как они сражались плечом к плечу на поле битвы и проливали кровь. Каждому он задавал один и тот же вопрос:
«Ужели вы могли подумать, что я осмелился бы совершить подобное злодейство?!»
29 марта 1485 года в городской ратуше собрался двор, парламент и представители всех трёх сословий.
— Я опровергаю слухи о своей женитьбе на Елизавете Йорк, — произнёс Ричард. — Я клянусь перед вами, избравшими меня, и перед Господом Нашим, что не убивал королеву Анну. Я мучительно переживаю утрату и глубоко скорблю о смерти своей жены, как и всякий нормальный человек.
Подданные внимали королю молча. Кто-то пристыжённо опускал взгляд. Другие, наоборот, смотрели прямо, вглядываясь в высокую статную фигуру своего повелителя.
Дик не всматривался в лица своих подданных. Зачем? Он с ними ненадолго. У Ричарда оставалось ещё одно незаконченное дело: война с Генрихом Тюдором. Белый вепрь победит Красного дракона, ставленника французского паука. Тогда и наветам конец.
Думать о поражении Дик себе запретил. О нём не могло быть и речи. Младший Йорк на своём веку видел противников и поумнее, и поопытнее, чем бастард с манерами последнего простолюдина. Тюдору могло помочь чудо или измена. Но ни первое, ни второе от Ричарда не зависело.
— Я объявляю о предстоящем браке Елизаветы Йорк с португальским принцем-престолонаследником Мануэлем, герцогом Бехиа. В связи с этим принцесса с матерью покидают королевский дворец и отправляются в замок Шериф-Хаттон, к своим родственницам.
Краем глаза Дик заметил, как вздрогнула дама, находящаяся в стайке богато одетых девиц, в последнее время постоянно сопровождающих Елизавету. Леди скрывала лицо, но на Вудвилл не походила совершенно. У неё были тёмные волосы. Наверняка женщина уже примкнула к очередному заговору и теперь с ужасом соображала, как быть дальше. Теперь таких появится много — тех, кто поставил не на того интригана. Елизавета с лёгкостью умела убеждать простодушных и невеликого ума вельмож в своей исключительной важности.
На какое-то время сплетни поутихли, хотя и не прекратились совсем. Любое действие Ричарда, слово или невольную демонстрацию чувств тотчас мнили доказательством его вины. Речь короля перед собранием тотчас извратили. Его Величество объявили фигляром и лицемером, ловко скрывающим злодеяния за демонстративной скорбью и траурным облачением.
Дик лишь стискивал зубы и напоминал себе: обращать внимание на подобное недостойно истинного рыцаря и короля.
* * *— Генриха я ожидаю не позже августа этого года, — заявил Ричард.
— И не ранее, — согласно склонил голову Ловелл. — По доступным мне сведениям, бастард спешно собирает войска для похода, но вот только с ними... — виконт слегка улыбнулся, — Тьюдору не повезло.
— Нам предстоит иметь дело со всей сбежавшей на континент и осевшей во Франции ланкастерской сворой, — заявил Рэтклифф.
— Избавления от которой французы жаждут едва ли не сильнее, чем присвоения себе наших исконных земель, — заметил Кэтсби. — Когда воину нечего есть, он выходит на большую дорогу или таится в лесах, поджидая богатых путников.
Ричард кивнул. История с Джоном де Вером, графом Оксфордом, сбежавшим во Францию после битвы при Барнете, короля в своё время сильно повеселила. Ланкастерец скрывался на континенте несколько месяцев и сильно бедствовал. Ровно до тех пор, пока не стал разбойничать. Графу каким-то чудом удалось устроиться на корабле, совершавшем пиратские набеги. Французы с большим трудом, но всё же изловили его в 1473 году и посадили в тюрьму. А в 1484 году выпустили с условием, что Оксфорд примет участие в новой кампании Генриха Тюдора. Де Вер, разумеется, согласился и стал одним из командующих в войсках безродного претендента на английский престол.
— Вот вернутся они все во Францию и лет через тридцать не оставят от неё камня на камне! — усмехнулся Рэтклифф.
— Не вернутся, — твёрдо заявил король. Он понизил голос, но услышали его все. Соратники замолчали мгновенно, и в зале воцарилась тревожная тишина. — В предстоящей битве не останется проигравших. Только победитель. Один. Мы сразим «дракона», либо он уничтожит нас и зальёт Англию кровью. Тюдор с королевством не связан. Его войска будут разорять, грабить и убивать. А сам бастард казнит всех, кто может попытаться сместить его с трона, даже собственных союзников.
Некоторое время тишина висела невидимой стеной. Казалось, сгустился сам воздух.
— Не слишком ли много чести? — презрительно фыркнул Рэтклифф. — Какой-то Хенрих Тьюдор... простолюдин, в котором и капли королевской крови не наберётся. Бастард. Безродный...
— И тем не менее, — перебил его Ричард. — Нам предстоит решающая битва, которая дастся нам нелегко. Генрих... да, теперь он именно Генрих Тюдор и никак иначе, ставленник почившего короля Людовика XI. А уж этот монарх умел подбирать для своих интриг идеально подходящих пешек.
Никто не решился спорить. Слава «паука», сумевшего оплести всю Европу, ещё не забылась. Сам избегая военных конфликтов, Людовик XI умел мастерски стравливать своих врагов. В ход шло всё: золото, ложь, преступления. Каждый порок любого недруга француз умел использовать с пользой. И пусть нынешний король Карл VIII был ещё молод и неопытен, ставленники Людовика никуда не исчезли, интриги закручивались, а верные люди трудились на благо Франции.
Порой Дику казалось, будто он воюет с призраком. Вот только угроза, исходящая от мертвеца, была более чем реальна.
— Теперь наш флот будет постоянно патрулировать проливы. Непосредственно по окончании весенних работ я разошлю во все концы Англии уполномоченных по набору воинов и ополченцев, — заявил Его Величество. — Распоряжения комендантам всех крепостей и военных баз о мобилизации сил и приведении в боевую готовность всех частей королевской армии уже в пути. Нас ожидает сражение, господа. Из тех, какие мы ещё не видели.
