Юрий Торубаров - Далекий след императора
— Вот, — Егор вцепился в это сообщение, — где я его искать буду? Открывай!
Но стража продолжала упорствовать:
— Ищите воеводу!
— Он, може, тожить сбёг! — крикнул кто-то из колодников.
Егор понял, что ребята рвутся в бой.
— А ну, вяжи их! — крикнул Егор, подскакивая к одному из них и вырывая из его рук бердыш.
Стражники особенно и не сопротивлялись. Некоторые, побойчее, даже устремились вместе с колодниками.
Занятые своим делом, литовцы никак не предполагали, что на них могут напасть. К тому же предводитель уехал осматривать другие стороны Детинца. Внезапность сыграла свою роль. Многие литовцы, не успев добежать до своего оружия, были убиты. Остальные разбежались.
Каким-то чутьём Егор понимал, что преследовать их нельзя. Сами могут попасть в ловушку. Ведь не с такими силами они будут штурмовать. Эти только ведут подготовку. Он еле вернул своих разгорячённых бойцов. И, оказалось, вовремя. Вернувшийся Витовтович малость не успел. Ворота захлопнулись перед его носом.
Страж был прав. Посадника в Детинце не было. Нет, он не струсил. Он поскакал к отцу, чтобы поторопить того для скорейшего выезда из города. Он ужасно испугался: а вдруг литовцы возьмут город, что будет с... Марфой. Выпроводив их в деревню, он вернулся к себе.
Не успел усесться в кресло, как услышал знакомый топот. И опять удар в двери и громкое восклицание:
— А сказали, посадник сбег!
— Отрежь тому язык, — буркнул Фёдор.
— Ну, всё! Милуй Игора и его банду! — провозгласил тот, шлёпнувшись на ослоп. — Вот мерзавец! Связал стражу, вывалился за стены...
Фёдор приподнялся, опираясь на стол руками:
— Предал?
— Да ты чё? Я же сказал... милуй! Прогнал Игор литовцев. Понял? — широкое монгольское лицо воеводы светилось радостью.
Но что-то непонятно было посаднику. Уж больно легко всё получилось. Такого он ещё не встречал. Литовцы — не дети, а опытные воины, это он знал хорошо. И какой-то Егор, не имеющий опыта, так легко...
— Воевода, — усаживаясь, произнёс Фёдор, — ты чё-то не то говоришь. Кто такой Егор? Деревня! Понял? Он телегу-то впервые увидел.
— Так ты же, — лицо воеводы ощерилось, — хотел его на моё место!
— Это... так... погорячился. Вина моя...
— Посадник, — воевода заворочался, ослоп под ним затрещал, — я, — он ударил себя в грудь, — человек простой. Но... Игор... он мотет, могет!
Фёдор фыркнул:
— Чё могет?
— А чё ты сказал! Ты чё на его так... — воевода склонил голову, его серые глаза так и впились в хозяина.
— Я? Да ничего. Но он... убивец! Воевода неожиданно грохнул кулаком о стол:
— И чё?.. Ты обещал? Обещал. Держи слово, посадник! — последние слова несли в себе угрожающие нотки.
Воевода тяжело поднялся и не спеша направился к двери. Не успел он занести ногу через порог, как ворвался какой-то мужик:
— Победа! Победа! — вопил он. — Литовцы дали дёру!
Воевода с насмешкой поглядел на посадника.
Неожиданный выезд в деревню сильно опечалил Марфу. И всё из-за Егора. Евстафий убеждал её, даже крест на себя перед иконами наложил, что Егор погиб. Но почему, стоило Евстафию, тогда на дороге, услышать его имя, как он, не дав ей даже взглянуть на человека, приказал вознице гнать лошадей? Почему? Потом он сказал что тот Егор, который помог им на дороге, преступник, убивец. Нет, что-то тут не так. И почему-то часто сын с отцом о чём-то шепчутся, что-то хотят от неё скрыть? Но что? И сейчас она смотрела в окно и не увидела на дороге ни одного человека. Значит, из Новгорода никто не думал бежать. «Зачем же увезли меня? Что же мне делать, что? О, Господи! Помоги! Надоумь! Не оставляй своей милостью».
Случайно узнав, что у соседки напротив сильно заболел муж, она попросила разрешения у Евстафия его посмотреть. Боярин задумался. Он понимал, что держать девушку взаперти не сможет. И решил: пусть займётся лечением. Оно поможет ей избавиться от разных дум.
Лекаршей она была неплохой. У мужика быстро восстанавливались силы. Хозяйка чувствовала неловкость от того, что родня боярина, она так считала Марфу, ходит к ним, простым смердам. А той, наоборот, очень хотелось приложить к чему-то свою энергию, поговорить с кем-то по душам. И хозяйка не отказывала, облегчая ей душу.
И вот однажды она увидела, как от их ограды отъезжал какой-то незнакомый всадник. О том, что это был непростой человек, говорило то, что боярин сам соизволил проводить его до ворот. Когда Марфа вернулась домой, сразу бросилась к Евстафию с вопросом:
— Кто это был?
Обмануть её было невозможно. Она немедленно чувствовала неправду. А это могло вызвать лишь обострение отношений. И боярин решил сказать всё честно.
— Фёдор сообщил, что литовцы отступили.
Такой Марфы он ещё не видел. Она, как дитя, запрыгала, хлопая в ладоши:
— Ура! Мы едем домой.
Боярину понравилось, что она сказала: едем домой. Но её радость насторожила Евстафия: «Неуж у ней на уме опять этот Ягор?» И он решил как-то поумерить её радость.
— Ой! — вздохнул он. — Кабы чего не вышло.
Назавтра, с тяжёлым сердцем, боярин приказал закладывать лошадей.
Они вернулись в ликующий город. Кругом шла молва, что какой-то Егор избавил их от врагов. Первым, кто поздравил Егора, был... Камбила. Он встретил Егора у ворот, когда тот возвращался после победоносной вылазки. За спиной Камбилы толпилось десятка два людей. Некоторых Егор узнал. Гланда долго то тряс его руку, то обнимал его. Егор переживал нескрываемую радость как от встречи, так и от рукоплескания и криков, которые получил как победитель.
Когда эмоции успокоились и они зашагали по хлюпающим мосткам, Гланда рассказал ему:
— Узнав о твоём задержании, я решил разобраться и направился к посаднику. Но услышал от него, что ты напал на купца. Я не поверил и заявил ему об этом. И решил готовить своих людей, чтобы освободить тебя.
На что Егор резко заметил:
— Ты чё, друг, у тя же ребёнок.
Тут Камбила с улыбкой вставил:
— Скоро будет второй.
— Ну, вот, — продолжил Егор, — да тя наш посадник бросил бы в такую яму...
Но у Камбилы, видевшего друга свободным человеком, было хорошее настроение.
— И что, — заявил тот с улыбкой, — зато мы были бы вместе!
Настроение друг а породило и у Егора приподнятое настроение. И, посмеиваясь, он спросил:
— А чё бы мы делали, вернувшись в твою Пруссию?
Камбила отрицательно покачал головой:
— Там тевтонцы не сегодня, так завтра всё захватят. Мне бы оттуда братца младшего вытащить. Нет, туда нам нельзя. Вспомнят, что ты мне помог бежать, и обоих повесят.
— Вместе бы висели!
— Это бы украсило нашу жизнь! — шутливо ответил Камбила.
Когда они отсмеялись, Камбила вдруг посерьёзничал и как-то странно сказал:
— И тут нет спокойствия. Я думаю, Егор, нам надо перебираться в Московию. Там, слышал я, люди живут гораздо лучше.
На что Егор ответил:
— Я, пока не найду Марфу, никуда не поеду.
— Так давай искать вместе! — предложил друг.
Егор улыбнулся и ответил:
— Давай.
— Может, ты переедешь ко мне? — спросил по дороге Камбила. — Айни будет рада. Она очень хочет видеть человека, который спас её мужа.
Егор подумал и ответил:
— Вообще-то я живу с литовцем.
Камбила встал, как вкопанный:
— Так он же...
— Не-ет, — Егор покачал головой, — разные литовцы есть. Он тоже настоящий...
Взгляд Камбилы, ревнивый и просительный, невольно заставил Егора изменить ответ.
— ... честный. Когда я вернулся, встретил меня душевно.
— Ну... — как показалось Егору, обидчиво произнёс тот.
— Ладно! — твёрдо сказал Егор. — Я предупрежу его, чтобы не беспокоился.
Камбила понял, что Егору трудно расстаться с новым другом, и предложил:
— А ты можешь и его взять. У меня всем места хватит.
— Ладно, посмотрим, — успокоил его Егор, посматривая по сторонам и пытаясь вспомнить, куда идти дальше, ибо он ещё недостаточно знал город. — Мне сюда, — и показал на улицу, начинающуюся недалеко от церкви.
— Слушай, друг! — Камбила положил руку ему на плечо. — Я живу близко отсюда. Заглянем? Посмотришь, как мы устроились.
Егор на минутку задумался, посмотрел на небо, усыпанное звёздами, на круглую, мило улыбающуюся, да ещё и подмигивающую, как показалось ему, луну, махнул рукой:
— А, пошли.
Айни встретила мужа и его спасителя с великой радостью. Проведя их в едальню, она не знала, куда посадить дорогого гостя. Наконец усадила и пошла хлопотать с едой. Вернулась с карапузом. Он внимательно посмотрел на Егора. Тот шутя состроил страшное лицо. Мальчик заплакал и протянул ручонки к отцу.
— Мал, мал, а знает, — глядя на Айни, проговорил Егор, — кто его может защитить.
И в этих словах можно было почувствовать гордость жены за мужа.
После обильного застоя Егор засобирался домой. Айни попыталась уговорить его остаться у них, но Камбила сказал ей:
