Роберт Юнг - Лучи из пепла.
Однако не все сотрудники АБКК хотели следовать лозунгу американских властей — не проявлять в отношении людей, переживших «пикадон», никакого сочувствия, раскаяния или, упаси боже, готовности искупить свою вину. В Хиросиме рассказывают, что несколько американских врачей тайком навещали больных лучевой болезнью, чтобы оказать им посильную помощь. Некоторые американцы демонстративно проявляли участие к местным жителям.
Анатом д-р Р., например, охотно приглашал в свою квартиру на «холме» японцев. Начальник Р., д-р Холмс, запретил ему общаться с японцами на территории клиники, мотивируя это тем, что даже в кафетерии АБКК действуют расовые законы. Тогда Р. начал уходить в Хиросиму и ее окрестности; почти все свободное время он проводил со своими японскими друзьями, носил за пределами клиники японскую одежду и, наконец, даже принял буддизм. Доктор М. женился на японке без ведома тогдашнего директора клиники. Однако после этого его начали буквально сживать со свету, и в результате М. был вынужден покинуть Хиросиму.
Д-р Эрл Рейнолдс — один из трех американских антропологов в АБКК — в течение нескольких лет осматривал детей, заболевших в результате воздействия радиации. Это произвело на него такое впечатление, что позднее он попытался принять участие в рейсе протеста на специальном судне, направлявшемся из Гаваев в район испытания ядерного оружия.
Особенно интересный случай произошел с американским терапевтом д-ром X. После первого же приема больных лучевой болезнью он не сдержался и в беседе со своими коллегами в кафетерии заявил:
— Жутко становится, когда подумаешь, что мы здесь натворили!
X. вызвали к тогдашнему руководителю клиники АБКК Д-ру Роберту Холмсу, старому военному врачу. Холмс набросился на X. за проявленное им сочувствие к жертвам атомной бомбы и немедленно отстранил его от работы, связанной с осмотром таких больных. Официально эта мера мотивировалась тем, что «эмоциональная вспышка» д-ра X. явно свидетельствует о его неустойчивой психике. Поэтому X, мол, должен пройти курс лечения у психиатра в соседнем городе Курэ.
Однако энергичный врач не пожелал примириться с таким решением — он начал бороться за свои гражданские права. Отказавшись подчиниться приказу начальника АБКК, X. подал апелляцию в Национальную академию наук в Вашингтоне, требуя восстановить его на прежней работе в клинике. После года «бумажной войны» X. добился своего. За время работы в Хиросиме д-р X. сумел провести несколько интересных исследовательских работ, главным образом в области кардиологии. При этом он так и не поступился своим правом высказывать чувство сострадания в стенах клиники.
Под давлением общественного мнения глава АБКК в своем отчете за второе полугодие 1954 года, направлен-ном в Вашингтон, наконец-то внес предложение лечить больных лучевой болезнью. Характерны аргументы, с помощью которых Холмс защищал это нововведение. В его рапорте говорится дословно следующее:
«Умножив свои усилия по наблюдению за большим числом больных и оказав им некоторую медицинскую помощь, мы решительно улучшим наши отношения с больными и их семьями. В случае смерти пациентов вскрытие их трупов окажется куда более эффективным»[34]. На первом месте в этом рапорте, казалось бы продиктованном соображениями гуманности, стоит, таким образом, не стремление добиваться излечения больных, а призыв к более гибкой политике и надежда получить более богатый «материал для исследования».
Впрочем, и эти аргументы, лишенные каких бы то ни было проблесков человечности, не повлияли на вашингтонское начальство АБКК: клинике не были предоставлены специальные фонды для лечения. Правда, ей разрешили использовать небольшой стационар на десять коек, оборудованный еще в 1953 году, так называемое «диагностическое отделение». Раньше АБКК не разрешали и этого, поскольку американские власти утверждали, что создание стационара противоречит принципу «не оказывать больным медицинской помощи». Однако в диагностическое отделение принимались только особо «интересные случаи». Ни в одном из отчетов АБКК ни разу не упоминаются факты успешного лечения больных в стенах клиники; наоборот, в одном-единственном комментарии к созданию стационара говорится следующее:
«Пациенты, положенные в диагностическое отделение, страдали, как было установлено ранее, болезнями, которые в конечном счете должны были привести к смертельному исходу. Таким образом, стационар выполняет весьма важную функцию в программе АБКК: он создает благоприятные условия для наблюдения за тяжелобольными и поставляет отделению патологии тщательно и добросовестно исследованный клинический материал. А это в равной степени важно и для отделения патологии, и для терапевтического отделения. Тем более что, к нашему величайшему сожалению, АБКК удалось за истекшее полугодие обследовать до вскрытия менее полудюжины амбулаторных больных»[35].
Недаром Киккава, один из основателей Союза жертв атомной бомбы, утверждал, что для небольшого диагностического отделения АБКК специально выискивались безнадежные больные и что поэтому стационар являлся не чем иным, как «фабрикой для поставки трупов».
5В уже цитированном выше анализе американо-японских недоразумений[36], написанном после трагического случая со «Счастливым Драконом», Герберт Пессин подробно остановился на коренном различии в поведении обеих сторон — американской и японской — и на их разном понимании проблем, возникших после «пикадона»:
«Ни американцы, ни японцы не в силах были признать искренность противной стороны. Все, что говорили американцы, казалось японцам оскорбительным, так как американцы принимали в расчет лишь рациональные мотивы и чисто технические соображения, отрицая всякие чувства и эмоции».
Ссылаясь на допущенные в Японии ошибки, американский социолог настойчиво предостерегает свою страну от попыток действовать и по отношению к другим народам по тому же рецепту, то есть исходить лишь из «рациональных мотивов и чисто технических соображений».
Практике официальных американских инстанций, из-за которой американцы приобрели в Японии репутацию людей «холодных и бессердечных», Пессин противопоставляет деятельность отдельных американских граждан, их «великодушные жесты» в отношении японцев. В частности, он с похвалой отзывается о приглашении так называемых «атомных мэйденс» («атомных девушек», то есть девушек, переживших атомный взрыв и пострадавших от него) из Хиросимы в Соединенные Штаты для бесплатного лечения. Только зная описанную выше закулисную сторону событий — подчеркнутую холодность американского института, — можно понять, какое глубокое впечатление произвела эта акция на японскую общественность.
Инициатива приглашения девушек в США исходила от неутомимого Нормана Казинса, который несколько лет назад призывал к «духовному усыновлению атомных сирот». Однако, прежде чем Казинсу удалось осуществить свое предложение, ему пришлось преодолеть множество тяжелых финансовых трудностей и бюрократических рогаток.
Сверх того, предшествовавшие события сделали японцев крайне недоверчивыми. Когда Казинс весной 1955 года приехал в Хиросиму, чтобы заняться последними приготовлениями к отъезду двадцати пяти искалеченных молодых девушек, он не встретил сочувствия к своему предприятию: почти все японцы приписывали ему различные корыстные соображения. Японские репортеры хотели знать, в чем суть хитрого замысла Казинса. От кого поступают деньги? И не финансирует ли втайне американское правительство эту акцию помощи, для того чтобы изгладить скверное впечатление, созданное аферой в Бикини? Люди спрашивали себя: не собираются ли американцы таскать несчастных девушек по стране, устроив что-то вроде бродячего цирка? Не намерены ли они взимать большие деньги за показ этих девушек? Ни у кого из японцев просто не укладывалось в голове, что американцы могут почувствовать сострадание к жертвам атомной бомбы.
Впервые Норман Казинс познакомился с несколькими девушками, обезображенными необычайно большими шрамами от атомных ожогов, в 1953 году в церкви Киёси Танимото. Уже тогда он подумал о том, нельзя ли помочь этим девушкам, не осмеливающимся показаться на глаза людям из-за своего уродства, косметическими операциями.
Казинсу удалось заинтересовать своим проектом ряд духовных лиц, врачей и филантропов в США. Чтобы создать материальные предпосылки для поездки девушек в Америку, пришлось объявить сбор пожертвований, склонить людей к шефству над несчастными жертвами атомной бомбы, добиться согласия хирургов на отказ от гонорара за операции, уговорить больницы бесплатно содержать девушек.
Когда все это уже было достигнуто, осталось договориться с авиакомпанией, которая взялась бы перевезти девушек и сопровождающих их лиц через Тихий океан и затем доставить обратно. Однако здесь Казинс потерпел неудачу. Но тут неожиданно в дело вмешались военно-воздушные силы США: их представитель на Дальнем Востоке генерал Хэлл предоставил девушкам для поездки в Нью-Йорк специальный самолет. Это обстоятельство сыграло вскоре весьма важную роль, хотя и по совершенно неожиданному поводу. Дело в том, что, как только «Скаймастер С-54» вылетел из Японии с «атомными девушками», на борт самолета прибыла радиограмма, подписанная начальником дальневосточного отдела госдепартамента Уолтером Робертсоном. Пилоту было приказано немедленно прервать полет. По-видимому, видный чиновник впервые узнал о готовящейся акции и в последний момент решил помешать ей.
