Валерий Шамбаров - Кукловоды Третьего рейха

Чехия была объявлена «протекторатом Богемии и Моравии» в составе Германии. А на Словакию раскатали губы венгры. Решения Венского арбитража только разожгли их аппетиты, но не удовлетворили. В Будапеште вспоминали, что в состав Австро-Венгрии венграм подчинялась вся Словакия. Направили на новоявленную республику свои войска. И вот здесь-то разыгрались кровопролитные бои. Мадьяры наступали. А чехословацкие части, стоявшие в Словакии, превратились в словацкую армию! Дали ожесточенный отпор, с обеих сторон подняли авиацию, бомбили города, бросались в атаки танки.

Но через неделю немцы сумели примирить враждующие стороны. Словакии посоветовали заключить союз, фактически стать марионеткой Германии, а за это ее взяли под защиту. Венграм добавили несколько районов и пообещали — если будут дружить с немцами, получат гораздо больше. В это же время Гитлер и Риббентроп указали правительству Литвы, что статус «вольного города» Мемеля ликвидируется. Ввели в город войска, в порт вошли германские корабли. Ни о каких «международных гарантиях» и договорах европейская «общественность» вспоминать не стала. Фюрер-то явно продвигался к России. Дипломатические документы США, Франции, Германии, Италии, Польши в один голос отмечали, что «после нейтрализации Чехословакии Германии открыт путь на восток». Надо ли было мешать фюреру и его армиям?

Это походило на коллективное безумие. Лидеры ведущих держав тупо позволяли агрессору захватывать одно государство за другим, грабить их, усиливаться за их счет. А народы западных стран оказались уже настолько пропитаны одуряющим духом пацифизма, что праздновали и ликовали! Радовались, что их политики «спасли мир». Спасли мир не вообще, а только для них самих. Кто-то другой попадал под власть чужеземцев, кого-то унижали, арестовывали, казнили, на кого-то другого нацеливались германские войска, зато те, для кого «спасли мир», могли в свое удовольствие спокойно жить, жрать, пить, совокупляться, ходить в театры, читать газеты, рассуждать о политике, чувствовать себя безопасно и уютно. И разве есть разница, какой ценой?

21. «Хрустальная ночь»

Германские евреи довольно быстро и неплохо приспособились к Нюрнбергским законам. Если кто-то стремился к государственной карьере, он объявлял себя немцем, писал в анкетах немцами своих родителей, дедушек, бабушек, и дороги для него были открыты. Но многие считали более выгодным не порывать связей с иудейской общиной. Это пресекало возможности для службы в полиции, прокуратуре, судебных органах, на железной дороге, почте, в государственных школах… Но ведь и в армию не призывают! Унизительно или наоборот — хорошо? Для кого как. Во всех мало-мальски заметных городах действовали синагоги. Иудейские школы теперь отделились от немецких, в них подбирали лучших педагогов, давалось великолепное образование. Связь с общиной помогала трудоустройству, бизнесу.

О каких-то преследованиях в данный период говорить было просто смешно. Какие уж преследования, если в Германию во множестве перебирались евреи из других стран? Особенно заметный приток шел из Польши. У них-то на родине с правами было все в порядке! Но они как раз искали, как бы откосить от военной службы, от уплаты налогов, пристроиться на хорошие заработки. В Германии насчитывали 70 тыс. евреев с польскими паспортами.

Хотя кое-кого из евреев расовые ограничения обидели. А кроме того, в общинах стали распространяться слухи о грядущих погромах, ужасающих гонениях. Кто был авторами? Неизвестно. Но слухи циркулировали упорно, настойчиво. Некоторые евреи стали сворачивать дела, продавать имущество, потянулись за границу. Но куда? Европейские державы отнюдь не спешили распахивать двери эмигрантам. Гражданства не предоставляли, с работой было туго. Уехать могли только состоятельные люди или имеющие родственников за рубежом.

Вот тут-то развернули активную агитацию сионистские организации. До сих пор добровольцев, желающих переселиться в Палестину, в формирующуюся еврейскую автономию, почти не было. Теперь наконец-то создались условия, позволяющие навербовать подходящие контингенты. Легальная благотворительная организация «Джойнт» (та самая, которая пыталась создавать крымскую «Хазарию») и нелегальная «Моссад ле-Алия Бед» выражали готовность помочь евреям выехать из Германии, выделить средства для переезда, устройства, но только в случае, если эти евреи согласны навсегда поселиться в «Земле обетованной».

Впрочем, даже сейчас соглашались не все. Слишком далеко и слишком непривычно. Оседали где-нибудь поближе, хотя бы и на птичьих правах. Кстати, если польские евреи предпочитали искать заработки в Германии, то для германских евреев оказывалось удобнее всего перебираться в Польшу. Потому что польские чиновники и полиция очень легко и дешево покупались взятками, смотрели сквозь пальцы на эмигрантов. А в огромных иудейских общинах польских городов приезжие находили родичей, друзей, знакомых, помогающих как-нибудь зацепиться.

Весной 1938 г. проблема обострилась. Нацисты захватили Австрию. Там покатились чистки, аресты, вводились расовые законы. Десятки тысяч людей, которым нацистские порядки пришлись не по нутру, в том числе и евреев, засуетились куда-нибудь переезжать. И в это же время после Нанкинской резни оцепенел от ужаса Китай. Японцы там продолжали наступать, и по разным странам стали растекаться китайские эмигранты. По инициативе президента США Рузвельта в июле была созвана Эвианская конференция. Очень представительная — для участия съехались делегации от 32 стран. А посвящена была конференция обсуждению вопросов о беженцах. Предполагалось, что обо всех вместе, независимо от национальности. Но почему-то о китайцах вспоминали мало, зациклились на евреях.

Кстати, это был первый международный съезд со времен Версальской конференции, где дирижировала Америка! И, в общем-то, подмена широкого вопроса более узким, еврейским, могла быть понятной: вокруг Рузвельта угнездилась теплая компания барухов, маршаллов, варбургов. Но… именно Рузвельт и именно Америка фактически выступили с антисемитских позиций! Соответственно, задали антисемитский тон всей конференции! Президент подтвердил закон Рида-Джонсона от 1924 г., ставивший жесткие препоны на пути въезда евреев в США. Отказался их принимать!

В унисон подала голос Англия. У нее логика оказалась несколько своеобразной. Британцы заявили — если принимать еврейских беженцев, то надо принимать и китайских, а их слишком много. Поэтому Англия поступит по справедливости — не будет принимать ни тех, ни других. И если уж справедливость, то надо соблюдать ее до конца, не принимать ни в метрополии, ни в колониях — в том числе в Палестине. Все прочие европейские, американские страны, Австралия, тоже разводили руками: своих безработных девать некуда, куда же еще чужих брать? Называли небольшие, чисто символические цифры переселенцев, которых смогли бы принять в неопределенном будущем.

На фоне остальных участников конференции выделялась Германия. Ее делегация озвучила идею Гитлера — а что если всех евреев куда-нибудь скопом переселить? Допустим, на остров Мадагаскар? Но резко взвилась и запротестовала Франция. Мадагаскар принадлежал ей. Заселишь остров евреями, а вдруг они отделятся? Единственным итогом конференции стало образование Межправительственного комитета по делам беженцев. И опять же, любопытная деталь. Комитет был «межправительственным», но его председатель Рабли подчинялся не Лиге Наций! Он подчинялся президенту США Рузвельту. Это был первый официальный международный орган, которым стала управлять и манипулировать Америка!

В целом же получилось так, что Эвианская конференция не разрешила проблему беженцев, а… создала ее! Выработала единую позицию «мирового сообщества» — евреев отныне не принимать. А вслед за этим созданная проблема стала нагнетаться. Конференция привлекла к данному вопросу внимание правительств, правоохранительных органов. Начались повальные проверки документов, нелегальных эмигрантов выдворяли из Швейцарии, Бельгии, Франции.

А в Польше наложилась своя специфика. Та же самая, о которой уже упоминалось, взяточная. Купить польский паспорт было куда легче и дешевле, чем французский или британский. Поэтому эмигранты самого разнообразного происхождения, рассеявшиеся по Европе, Америке, Африке, Азии, обзаводились польскими документами и превращались в «польских граждан». Теперь Польша решила одним махом избавиться от этих сомнительных «граждан» и в октябре 1938 г. объявила в месячный срок перерегистрацию паспортов. Осуществить ее можно было только в Польше (или в посольствах Польши). Без отметки о перерегистрации гражданство утрачивалось.

Надо сказать, что польские евреи, окопавшиеся в Германии, отнюдь не поспешили ехать за штампами на родину или в посольство в Берлин. Ждали — как-нибудь само перемелется. Польские порядки они знали — месячный срок наверняка продлят, потом наметятся обходные тропинки. Но германские власти давно жаждали избавиться от приезжих. Сочли, что подвернулся удобный случай. Поступили точно так же, как действовали швейцарская или французская полиция, разве что масштабами переплюнули. За два дня до истечения срока перерегистрации, 28 октября, в крупных городах прошли облавы. Было задержано от 10 до 17 тыс. польских евреев. Их сажали в поезда и вывозили к границе, выпроваживали на польскую территорию.