Государево дело - Андрей Анатольевич Посняков
– Впереди «леопарды»! – подбежав, сообщил чернокожий воин из арьергарда Оконсо.
Бутурлин лишь мрачно кивнул:
– Хорошо!
Мушкеты, аркебузы и пистолеты уже были заряжены и ждали своего часа. И этот час настал!
– Мушкетеры – готовсь! Карабины… Пистолерос… Огонь!
Треснули выстрелы. Прячущиеся в зарослях воины«леопарды» с криками попадали наземь. Остальные бросились наутек – к хижинам.
– Там лучники, господин капитан! – сообщил Оконсо. – Вон, за плетнем.
– Понял… Мушкетеры… плутонгами… Огонь!
Первая шеренга остановилась. Разом вонзились сошки в землю. Упали на упоры стволы, грянул залп! Все кругом окуталось пороховым дымом…
Тотчас же после выстрела солдаты первой шеренги опустились на правое колено и принялись сноровисто заряжать ружья…
– Пикинеры! Настороже!
Прикрывая стрелков, пикинеры выставили вперед длинные пики. Впрочем, никто из «леопардов» на них не бросился. Едва дым немного расселся – грянул второй залп. Вторая шеренга! Затем наступила очередь третьей… И снова – первая…
– Цель – дальние хижины. Огонь!
Не так уж они оказались и далеки, эти чертовы хижины… А тяжелая мушкетная пуля, между прочим, легко проламывала корабельный борт!
Впрочем, еще ктото мельтешил…
– Карабинеры!
Карабин – просто укороченный кавалерийский мушкет, подобный аркебузе.
И снова залп!
Бутурлин скосил глаза: укрывшись за деревом, Марта лихо управлялась с пистолетом, и, похоже, каждая ее пуля находила цель! Подобравшись к хижинам, девушка стреляла в упор, не промахиваясь… И едва не попала под удар брошенного «леопардом» копья!
Придя в себя, враги пытались оказать сопротивление – в плен не сдавался никто!
– Они думают, что мы их съедим, – подбежав, пояснил Оконсо. – Уничтожим их души.
Воины нкрумы лихо действовали в тылу врага, за хижинами, а от ручья уже бежали свои! Те, кого привел юнга.
Никита Петрович прищурился и взмахнул шпагой:
– Ну, души у них и так нет. Мушкетеры, огонь!
Вскоре все было кончено. Коекто из «леопардов» все же угодил в плен, большинство же словили пули или напоролись на пику. Потери, конечно, были и у Бутурлина. Но с количеством погибших врагов они ни в какое сравнение не шли.
– О, юнга! – Никита Петрович узнал бегущего паренька. – Ты что такой бледный? Ранен?
– Нет, там, там… у ручья… остатки их пиршества! Жареные тела… Обглоданные руки и ноги… И Карл… Его голова… Господи, Господи Иисусе… Господии… Бедный Карл! Лучше бы и вправду было его придушить… Эх! Бедолага…
Глава 9
Взятых в плен людоедов – их оказалось чертова дюжина, тринадцать человек – честно поделили поровну. Ну, почти поровну – Бутурлин отдал Оконсо семь крепких молодцов, оставив себе шестерых, все деньги от продажи которых должны были пойти на оснащение «Глюкштадта» – ядра, порох, припасы. В Карлсборге, а также в СенЖоржи, Геморее, или в Аполлонии – да в любой европейской фактории – цены на рабов колебались от пятнадцати до тридцатисорока талеров, в Аккре же, в базарный день, да, тем более, оптом, можно было приобрести невольников и куда дешевле – за десять талеров, а девушек – и вообще за пять. Однако то – на рынке в базарный день…
Таким образом, славный капитан «Глюкштадта» рассчитывал выручить за такихто крепких парней, вскормленных человеческим мясом, как минимум сто двадцать талеров… или далеров, если уж на датский манер. На эти деньги можно было купить с десяток вполне приличных мушкетов.
О мушкетах, кстати, подумывал и Оконсо. Молодой вождь все свободное время пропадал около Ланца, командир наемников учил его правильно заряжать оружие и показывал приемы стрельбы. Оконсо понятливо кивал, правда, в огнестрельном оружии ему далеко не все нравилось…
– Плохо, что не метко… Понимаешь, да? Со ста шагов я положу стрелу врагу в глаз! А здесь же… не знаю…
– Даже и не пытайся кудато попасть! – смеялся Герхард. – Мушкетеры бьют залпами. Вот это – сила! Мощь! Ураган! И часто даже один залп решает участь сражения. Да ты сам видел!
– Видел, да…
– А для прицельной стрельбы есть винтовальное ружье, там такие нарезы в стволе… Пуля закручивается и летит прямо. Только уж больно долго возиться заряжать! Да и сноровка нужна – не каждому такое ружье дается.
– Ага, ага – не отставал Оконсо. – А я вот еще вижу – все мушкеты разные. Один стреляет от кремня, другой – от горящего фитиля. А пистолеты господина капитана – вообще с какихто зубчатых колесиков. У нашего славного вуломо Аганги есть часы – настоящее чудо! Так там точно такие же колесики. А что для мушкета лучше?
– Нуу… – ротный непритворно задумался. – Лично для меня лучше кремневый замок – меньше возни. Фитиль – более простой, да и дешевле… Колесцовый – слишком капризен, не дай Бог, грязь попадет…
– Фитиль, если дождь, погаснет, – осторожно заметил вождь.
– А в дождь вообще стрелять невозможно, с любым замком! Как и в сильный ветер. Затравочный порох отсыревает, да и ветром его может сдуть.
– И тогда как?
– Тогда копья, палаши, сабельки! Ну, арбалеты еще…
Вполуха прислушивающийся к разговору Бутурлин лишь ухмыльнулся. Жившие на побережье негры, в принципе, уже были давно и неплохо знакомы с огнестрельным оружием белых… вот только использовали его либо для хвастовства, либо для запугивания. Европейскую тактику местные воинства не принимали напрочь, потому как особого смысла в ней для себя не видели. Многочисленные межплеменные войны были, скорее, обычными разбойничьими набегами с целью захвата наибольшего количества пленных. Какие уж тут залпы! Раненыхто потом – куда? Разве что – людоедам.
– Разрешите доложить, господин капитан? – подбежал юнга. Исхудавший, растрепанный, он, тем не менее, держался молодцом.
Оглянувшись на державшихся чуть позади девчонок – двух негритянок и Марту – Никита Петрович махнул рукой:
– Докладывай.
– Показался баобаб, господин капитан! Прикажете разбивать бивуак?
– Да. Устроим привал на час. Простимся… и в путь!
– Есть, господин капитан!
Марта подошла ближе:
– Никита… Ой, прости – Николаус… У баобаба – развилка, я так понимаю?
– Да. Там мы расстанемся с Оконсо и его воинами, – оглянувшись, отрывисто пояснил Бутурлин. – Дальше у каждого – свой путь. Мы – на корабль, в гавань СанЖоржи. Ты ж с нами…
– Нет! – тряхнув головою, девушка упрямо набычилась. – Я ж говорила, забыл? У меня есть неотложные дела в племени. Ненадолго. Вы ведь не сразу отправитесь в путь?
– Ну, денекдругой еще
