Ромуальдас Неймантас - По следам солнечного камня
— Газа? — Айстис содрогнулся от воспоминания о рынке рабов, однако выбора не было, не мог же он ждать здесь целый год!
— Караван идет по Шелковому пути[122]. Через горы, пустыни, совершает он в пути двести остановок. Если никто не препятствует, караван добирается до Газы за шесть месяцев, а если обстоятельства складываются неблагоприятно, путешествие длится и год, и три… Поступай, как считаешь нужным. Я на твоем месте переждал бы…
— Нет, нет! Я буду молить богов, чтобы они помогли мне отправиться в путь!
— Ладно… Я скажу махарадже.
Айстис вышел с таким ощущением, будто у него выросли крылья. Наконец-то хоть какая-то ясность! Ему наскучило гулять по фактории, хотелось скорее в путь. Теперь не так уж долго ждать! Через несколько месяцев он окажется в Риме, оттуда пойдет на север… Как он стосковался по дому!
Приближался день отъезда. Айстис уже десятки раз приводил в порядок содержимое своей дорожной сумки. Стоило ему проснуться утром, как он начинал прислушиваться, не приближается ли кто-нибудь по набережной. Ему казалось, что он вот-вот увидит, как открывается дверь и вошедший произносит волшебное слово: «Пора!»
Мегастен все более мрачнел:
— Тебе хорошо! Пройдет месяц, другой, и ты окажешься дома, будешь рассказывать обо всем, что увидел и услышал. Рассказов хватит на всю жизнь! А я? В Александрии меня никто не ждет… Я намеревался открыть Академию танцев. Но чем глубже я вникаю в индийские танцы, тем мне становится яснее, что моя затея пустая! — Мегастен вздохнул и ненадолго задумался. Потом продолжал: — Хорошо, подготовлю танцоров, которые будут знать все позы, мудры, а кто будет смотреть эти танцы? Кто их поймет? Ведь у нас зритель совсем другой! Ему эти индийские расы будут казаться лишь странностями, экзотикой… Моя мама умерла, когда я еще учился. Весть о смерти отца доставила «Веста». Я остался один как перст… Признаюсь, друг, меня все больше и больше притягивает этот край. Мне кажется, будто здесь я нашел родину… Ты помнишь танцовщицу, которая очаровала нас во дворце махараджи? Ее имя Нирмала. Я снова увидел, как она танцует в храме бога Кришны, недалеко от фактории, и заговорил с ней. Нирмала с трехлетнего возраста танцует богу Кришне, как и ее родители. Они и их предки — танцоры Кришны. Я тебе, кажется, уже говорил, что в Индии каждый храм содержит несколько танцоров. Ведь богов нужно целый день веселить музыкой, песней и танцем! В Индии тысячи храмов, и в каждом — танцоры… Видимо, и я стану танцором, я уже изучаю искусство танца. Хочешь взглянуть, как мы танцуем? Этой ночью, когда взойдет луна, Нирмала будет учить меня новому танцу…
Ночью, когда над морем, равнинами и горами снова повис белесый круг луны, Мегастен тихо постучал в двери. Они вышли через ворота и повернули в горы. По узкой тропинке друзья поднялись на вершину небольшого холма, а затем спустились к морю. На самом краешке обрыва, на мысе, который выступал далеко в море, Айстис увидел стены, сложенные из каменных глыб. Их высота достигала десяти пядей, а ширина — шесть-семь. На вершине стены друг возле друга стояли и лежали огромные каменные слоны, тигры, волы…
Стены образовали правильный квадрат, посередине которого к черному небу поднимались две каменные островерхие башни. Конусы башен были похожи на ступеньки, на которых возвышались скульптуры, изображавшие мужчин и женщин. В лунном свете можно было разглядеть застывшие лица каменных людей, фигуры зверей и животных. Казалось, будто эти строения, сложенные из крупных блоков известняка, погрузившись в дремоту, прислушиваются к звукам волн, разбивающихся об их подножья, не обращая никакого внимания на уходящее время…
Мегастен знаком показал Айстису, где ему надлежит остановиться, чтобы он мог наблюдать за танцем, и скрылся в храме. Вскоре юноша показался уже во внутреннем дворике. К нему сразу приблизилась девушка, до этого ожидавшая его в тени.
Они протянули друг другу руки. Поклонились. Затем девушка быстро заговорила. Мегастен молча кивал.
Нирмала, а это была она, обвела руками вокруг, как бы отмечая место, где они будут танцевать. Затем она указала на фигуры, стоявшие на нижней ступеньке башни. Айстис еще раз, теперь внимательнее, вгляделся туда, куда показала Нирмала, и увидел две пары каменных танцоров.
Мужчины были в головных и набедренных повязках, на их руках браслеты со множеством серебряных колокольчиков. На каменных танцовщицах были лишь набедренные повязки, а на руках и ногах связки колокольчиков. Волосы причесаны на пробор и собраны в узел.
Нирмала еще раз обратила внимание Мегастена на каменных танцоров, словно призывая его всмотреться в них. Затем она удалилась в храм и вернулась, неся в руках поднос с колокольчиками и повязками.
Мегастен и Нирмала облачились в одеяние танцоров.
Айстис был не в силах оторвать от них взгляда. Нирмала казалась прекрасной царевной из сказки! А когда она надела поверх обнаженной груди гирлянду из живых цветов, он даже почувствовал их дурманящий запах… Девушка повернулась лицом к Мегастену и улыбнулась, как бы подбадривая его. Она что-то тихо сказала ему, может быть, о том, где и как тот должен стоять в позе Кришны.
Нирмала должна была изображать танцовщицу, влюбленную в Кришну. Вот она отошла на несколько шагов. Начался танец без музыки, факелов и пахучих масел. В полной тишине.
На каменном полу кружила, словно выточенная из красного дерева, босая, идеально совершенная фигурка Нирмалы…
Со своего пьедестала за ней наблюдал бог Кришна — Мегастен, а с вершины скалы — Айстис.
Сначала Нирмала танцевала медленно, погрузившись в мечту. Однако с каждым движением скорость танца нарастала. Вот уже она вращалась, как пламя, воздевая руки к богу Кришне, пока не пустился в пляс и он…
Айстис всем телом наклонился вперед, следя за танцем. Ему казалось, будто танцует не только Нирмала! Со своих мест сдвинулись каменные слоны, они подняли вверх длинные хоботы и передвигают тяжелые ноги. Разевают пасть тигры, поднимают рога волы… Танец расшевелил и каменных людей на ступеньках башен!
Айстис зажмурился: у него закружилась голова. Придя в себя, юноша решил незаметно вернуться на факторию: он почувствовал, что не имеет права прикасаться к тем чудесам, которые увидел, не может, не должен мешать Нирмале и Мегастену!
«Вот чего не хватает скульптурам и изваяниям Сабона в храме Звезды! — думал Айстис. — Вот чего не хватало всем скульптурам, которые он видел у Жвайгждикиса и в Риме, в Карфагене, в Долине царей, в Александрии! Танца! Движения! Без движения они мертвы…» И он представил себе, каким следовало бы создать Святой Круг… На мгновение ему захотелось вернуться в храм Звезды и разбить застывшие фигуры, создать их заново!
…— Почему ты убежал? — спросил Мегастен Айстиса на следующее утро. — Мы с Нирмалой искали тебя, чтобы показать необычный рисунок — колесо с шестьюдесятью спицами! — Помолчав, он добавил: — Я пришел, чтобы передать распоряжение Мония: за воротами тебя ждет двухколесная повозка, в которую впряжены буйволы.
— Как?.. Уже!..
Мегастен отвернулся:
— Возможно, мы встретимся когда-нибудь…
Оба понимали: это только красивые слова.
— Возьми на память небольшой подарок.
Мегастен протянул Айстису фигурку танцовщицы из слоновой кости. Танцовщица была почти обнажена. На лбу — прекрасное украшение, на шее — ожерелье, на руках и ногах — браслеты, на предплечьях и икрах ног — длинные спиральные украшения…
— Нирмала! — с удивлением воскликнул Айстис.
— Она… Ее изображение вырезал для меня мастер по слоновой кости. Их много живет при дворце махараджи. Индийцы — искусные резчики… Возьми на память о нас!
Мегастен вручил Айстису еще сверток.
— А это — в дорогу… Какой из тебя купец, если нет товаров?
Развернув сверток, Айстис увидел несколько жемчужных ожерелий, горсть драгоценных камней, кораллы южных морей.
— Но ведь это огромное богатство! Как же я могу это взять?
— Бери, бери… В путешествии пригодится. А мне все это уже не нужно… Я копил, чтобы открыть Академию танцев. Сейчас моя академия — эта удивительная страна! Я не хочу больше помогать римлянам грабить людей, скупать за бесценок не только драгоценные камни и золото, но и самые изумительные скульптуры… Не хочу помогать увозить в виллы римских богачей самых прекрасных и талантливых танцовщиц! — Мегастен отвернулся, помолчал и продолжал с воодушевлением: — Прав был мой предшественник Диорий, который покинул римлян и ушел в пустыню, чтобы совершенствовать себя! Но я полагаю, что нужно действовать по-иному. Я не стану замыкаться в одиночестве, постараюсь выучиться на хорошего танцовщика и языком жестов буду рассказывать новым землякам не только о прошлом и богах, как здесь принято, но и о море, о жизни, о свободе… Я буду учить людей пониманию, какими богатствами они обладают, расскажу им танцем, как оказывать сопротивление чужеземным купцам, не давать себя в обиду!
