Сергей Мильшин - Волхв
— Когда-то меня называли Рысь. Это было мое второе имя.
— Расскажи.
— Как-нибудь в другой раз.
Парень отодвинул собаку и тоже склонился над погибшим зверем:
— Интересно, как она погибла?
— А вот и попробуй разобраться. А я пока пойду на речку, напою хотя бы рысенка. А то он не поен и не кормлен, поди, давненько.
Бойка сорвался с места и умчался вперед хозяина.
Гор склонился над остатками зверя. Трава вокруг истоптана мелкими лапами колонка, соболя, наверняка и ласки — следы пересекались, накладывались, и определить, какие и кому принадлежат было почти невозможно. А в стороне на глине, что проявилась из-за сорванной в схватке моховой заплатки, четко отпечатались три растопырки ворона, куда же без него? Наверное, ждал, пока более сильные соперники наедятся. А это что? Парень присел на колени и потянул изгрызенный в лохмотья кусок шкуры с одной стороны явно порезанный чем-то острым. То ли сабля, то ли нож. Человеку она попалась. Взгляд его упал на клок чего-то красного в кустах. Он потянул ветку на себя — ткань, рубаха красная. Похоже, она напала на человека — детеныша защищала, тут-то ее смерть и настигла. А человек, видно, был не один. Один бы вряд ли справился. Рысь сильная, да за приплод — любого порвет, ее такую и косолапый стороной обходит. Наверное, и человеку досталось под завязку — вон кусок от егошной рубахи висит — непросто так же. И тут Гор вспомнил лицо одного из напавших на них дружинников — оно было покрыто глубокими свежими царапинами. Точно. А еще у него из-под кафтана красное выглядывало, так-то ж рубаха и была. Гор резко выпрямился. «Нужно срочно рассказать ведуну». Он выкинул лохмотья, обстучал ладошки друг о дружку и поспешил через кусты к берегу.
Ведун сидел на корточках у воды и, засунув в рот рысенку мизинец, потихоньку вливал туда же тоненькой струйкой воду из другой ладони. Маленький зверек, ну, точь-в-точь, котенок, мусолил палец и урчал. Трудень, привязанный в нескольких шагах, беспокойно перешагивал и опасливо косился на Белогоста и его питомца. Бойка, по обыкновению, отсутствовал.
— Худой какой. Совсем изголодал. Молочка бы ему. Да где его здесь в лесу отыщешь?
— Мы его с собой заберем? — догадался Гор.
— Конечно, не оставлять же котенка погибать. Мы, считай, вовремя появились. Еще бы день-два, и если бы сам не кончился, какой-нибудь зверь до него обязательно добрался.
— А мне дашь подержать?
— Дам, но не сейчас, — Белогост устроил урчавшего и жмурящегося рысенка за пазухой. — Слишком слаб. Ему лишний раз шевелиться ни к чему. Отвязывай жеребца, пора выбираться. А то и так времени потеряли немало.
Гор послушно взялся за повод.
Подсохшая дорога с пробитой тележной колеей посередине приятно отталкивала подошвы бот Гора. После луж и грязи, истоптанных изрядно на прошлой неделе, идти по прочной песочной поверхности было одно удовольствие. Конь, тянущийся позади, быстро привык к присутствию хищного котенка и шел ровно, лишь иногда прядая ушами. Гор наслаждался отсутствием еще недавно обязательно облепивших бы лицо и руки комаров и мошки. Всю дорогу они гудели на приличном расстоянии, не пытаясь даже немного приблизиться. «Как, оказывается, хорошо в лесу, без этого исчадья».
— Я тоже также подумал, — комментировал ведун выводы парня, неспешно втыкая посох в песочную подстилку под травой и листьями. — Некому тут больше на рысь напороться, кроме тех самых наших знакомых на реке. Хоть и говорит Несмеян, что скоро честному родноверу по родному лесу спокойно пройти нельзя будет, а все ж, не так еще все плохо. И люди лишние нечасто в эти места заходят. Тут уж просто совпало так. Знаешь, что я думаю?
Гор молча мотнул головой и вопросительно поднял светлые глаза.
— Думаю, что они сюда кого-то водили. Он шел впереди, похоже, не по своей воле. А как рысь на дружинников кинулась, драпанул и, видать, удачно. Иначе, не стали бы они потом по реке шастать — определенно, беглеца искали. Да только не найдут они его, — Белогост довольно хмыкнул каким-то своим мыслям.
— Почему не най дут? — парень не дождался пояснений.
А потому, что ему, скорей всего, Верослав помог — перевозчик. Он лес, как свою ладонь, знает. Он и увел беглеца. И я могу даже предположить, куда.
— Куда же?
— Ну, этого я пока говорить не буду — точно не уверен, а раз так, то и воздух сотрясать смысла нет, — за пазухой заворочался рысенок и ведун оборвал речь.
Оттянув угол плаща, он заглянул туда. Котенок поерзал и снова затих, и путешественники продолжили путь в молчании.
К слободе подошли во второй половине дня. Прежде чем входить в селение всей оравой, ведун оставил парня с конем в кустах поспевшей черемухи за околицей, ему же вручил проснувшегося и обсасывающего все складки одежды, попадавшей ему в рот, рысенка, а сам, сховавшись в зарослях бузины, долго наблюдал за крайними избами из укрытия. Вернулся он к Гору встревоженным:
— В слободе, по всему, посторонние.
Гор вопросительно поднял лицо:
— Что, видел кого?
— Видеть не видел, но почувствовал.
Гор с трудом удержался от того, чтобы поинтересоваться, как это ему удалось, но сдержался. Он подсунул рысенку кусочек сухаря и тот обслюнявил его. Сухарь котенку понравился, и он припал к нему, пытаясь отгрызть кусочек. Получалось плохо, но какие-то крошки ему все-таки попадали:
— Что делать будем?
Белогост вздохнул и задумался. Потом пригнулся и почесал пальцем рысенка за ушком.
— Ты береги его. Я так скажу — ни чего случайного в жизни не бывает. Раз попался нам, значит, на то Его воля, — он указал глазами вверх.
— Не сомневайся, сберегу.
— Может это мой талисман тебе в охрану.
— Котенок, в охрану? Ну, ты сказанул.
— Не кажи гоп, пока не прыгнул. А вообще, много говоришь. Отправлю-ка я тебя за это на разведку, — ведун выпрямился. — Хоть делом займешься. Пройдешь, объясню как, к Кузьме-шорнику. Передашь от меня привет. Скажешь, заготовки привезли. Все понял?
— Чего непонятного.
— Вот, — Белогост поднял прутик и разгреб под ногами кусочек песчаной почвы от листьев. — Смотри, здесь мы, а здесь дом Кузьмы…
Гор, не торопясь, шагал по широкой открытой улице слободы, обходя раскиданные кое-где коровьи «лепешки» и лошадиные «яблоки». По всему видно, скота в слободе держали немало, наверное, не меньше, чем в Коломнах. Яркий денек беззаботно играл красками в посадке березок, тянувшихся, вдоль пыльной дороги. Десяток раз поздоровавшись с встречным людом, он, наконец, приблизился к указанной усадьбе. Шорник жил на краю длинной, проходящей через всю слободу, улицы. За ним к лесу выходили еще три-четыре дома, и, он узнал по поднимающемуся густому дыму из трубы и звонким ударам молотком, работающая кузня. А невдалеке стояли привязанные пять расседланных лошадей. На всякий случай пригнувшись, Гор побыстрее нырнул в приоткрытую калитку усадьбы шорника. И тут же чуть не напоролся на звероватого вида лохматого пса, привязанного сразу за ней. К его счастью пес спал и не сразу дернулся в сторону незваного гостя. Гору ничего не оставалось, как резко ускориться и почти бегом ворваться в дом, резко закрыв дверь за собой. За ней он услышал возмущенный сдерживаемый рык собаки.
— Ох, и страшила, — парень облегченно выдохнул.
Он и не знал, что собаки такие здоровые бывают.
Тут кто-то за его спиной кашлянул и парень обернулся. И только в этот момент понял, что стоит в чужой горнице, а на него внимательно смотрит незнакомый тощий мужик с кожаной повязкой на лбу. Он бросил короткий взгляд на оружие у пояса парня и деловито отложил почти готовую упряжь из тонкой сыромяти:
— Ну, чего стоишь в дверях, заходи, раз пришел.
Гор шагнул к середине горницы. Откинулась занавеска в дальнем углу комнаты, и оттуда вышла сердитая немолодая женщина с тазиком в руках. Она изучающее глянула на парня:
— Есть будешь? — женщина остановилась перед ним, выпятив тазик, прижатый к поясу.
— Нет, нет, благодарю, — Гор вежливо склонился. — Мне Кузьма нужен.
— Вон он, Кузьма твой, — женщина кивнула в сторону наблюдавшего за парнем мужика и решительно обошла Гора. — Сидит тут, нет чтоб по хозяйству помочь. Все сама и сама, — донеслось с улицы.
Хлопнула входная дверь. Парень обернулся к шорнику.
— Не обращай внимания, — качнулся тот. — Она баба хорошая, просто сегодня не с той ноги встала. Городит невесть что. Так что тебя ко мне привело?
Гор подошел и, поправив меч, присел рядом на лавку:
— Я с Белогостом, потворник его. Он велел тебе привет передать и сказать, что сыромять принесли.
— Ну, слава Богу, а то я уже переживать стал. Не случилось ли чего. Волхв все же. А новая власть их не любит. А где он сам?
— Тут, не далече. Говорит, что у вас посторонние в слободе. Потому меня попервой и отправил.
