Виктор Поротников - Князь Святослав. «Иду на вы!»
Долина, где лежал Аркадиополь, была разделена холмистой грядой, покрытой лесом и кустарником. Городские кварталы занимали вершину невысокого плато, примыкавшего к этой лесистой гряде. Город окружали уже порядком обветшавшие кирпичные стены. К долгой осаде Аркадиополь был явно не готов, поэтому Варда Склир принялся выискивать подходящее место для битвы, где он смог бы задержать Святослава до подхода подкреплений из столицы.
День еще не угас, когда примчались дозорные всадники и сообщили Варде Склиру о приближении войска русов.
Дабы враг оставался в неведении о малочисленности ромейского войска, Варда Склир расположил своих воинов на ночлег в заросшей лесом лощине. На всех возвышенностях разместились ромейские дозоры, чтобы вовремя заметить какой-нибудь обходной маневр падких на хитрости славян.
В стане Святослава под Аркадиополем только и разговоров было, что о жестокости Свенельда, залившего кровью Филиппополь.
– Как бы свирепость Свенельда не обернулась для нас еще большим злом! – посетовал Калокир в беседе со Святославом. – Болгары и ромеи могут сплотиться против тебя, князь. Такой союз будет непобедим!
– О чем ты, Калокир? – небрежно усмехнулся Святослав. – Завтра я буду в Аркадиополе, а послезавтра – в Царьграде! Василевсом станешь ты, а Цимисхию придется отсечь голову. Все равно он пользоваться ею не умеет!
Ночью в голове Варды Склира родился хитроумный замысел.
Он решил применить тактику славян против них же самих! Поскольку ему нельзя рисковать войском в открытом сражении, значит, нужно заманить русов в ловушку. Местность под Аркадиополем как раз подходит для этого.
С рассветом к русскому стану выдвинулся конный отряд во главе с Иоанном Алакасом, которому надлежало завязать сражение с русами и притворным бегством увлечь конницу Святослава за собой. Основное свое войско магистр Склир разделил на три отряда, одному из которых он приказал следовать за отборной ромейской конницей, развернувшейся на равнине, а двум другим – укрыться в лесной чаще, нависая над флангами.
Святослав пустил вперед угров и печенегов, сказав их предводителям, что они могут всю добычу взять себе, если первыми ворвутся в Аркадиополь. Тяжеловооруженные всадники Иоанна Алакаса какое-то время выдерживали натиск угров и печенегов, затем стали отходить к холмам, сохраняя боевой строй.
Стремительная печенежская орда растеклась по широкой долине, намереваясь смять другой конный отряд ромеев, показавшийся впереди. Однако ромейские конники дружно показали спину, уходя галопом в проход между двумя холмами. Печенеги с гиканьем понеслись за отступающими ромеями.
Угры загнали конный ромейский отряд на близлежащий холм и устремились к воротам Аркадиополя, совсем не заботясь о печенегах, которые между тем угодили в ловушку, приготовленную магистром Склиром.
В круглой, как чаша, долине на печенегов сразу с трех сторон обрушились сидевшие в засаде ромеи. Степнякам пришлось сражаться не на жизнь, а на смерть, чтобы вырваться из этой западни. Несколько сотен печенегов нашли свою гибель в теснине меж лесистых гор.
Ворвавшиеся в Аркадиополь угры тоже попали в ловушку. На крышах домов, за изгородями и в переулках притаились ромейские лучники, которые принялись безнаказанно поражать врагов стрелами с близкого расстояния. Воинам помогали женщины и дети, швырявшие с крыш и башен камни на головы угорских конников. Угры бежали из города так же стремительно, как и примчались сюда.
Вдобавок отступающих угров сильно потрепала ромейская конница, занятая преследованием разбитых печенегов. Три тысячи конных ромеев, закованных в латы, являли собой неодолимую мощь.
Святослав пришел на помощь своим союзникам, развернув в боевой порядок конные и пешие полки.
Магистр Склир выстроил свои пешие отряды не сплошной линией, а с широкими интервалами между ними. В этих промежутках расположились катафрактарии, тяжеловооруженные конники. Когда славяне дружно навалились на ромейскую пехоту, то катафрактарии вырывались вперед, подобно стальным клиньям, и разрывали плотные шеренги славянских щитоносцев. После каждого стремительного наскока панцирные конники ромеев возвращались обратно в боевые порядки своей пехоты.
Святослав повел свою дружину на центр ромейского войска, намереваясь пробить там брешь. Тут же оказался и Варда Склир. Гридничий Годота, могучий и бесстрашный, налетел на полководца ромеев и выбил его из седла ударом копья. Патрикий Константин, брат Склира, набросился на Годоту с мечом в руке. Годота уклонился от удара, откинувшись на круп лошади. Сверкающий меч Константина обрушился на шею коня, голова которого отлетела в сторону. Годота повалился наземь вместе с безголовым конем. Константин, нагнувшись с седла, заколол его мечом.
Прикрывая Варду Склира, вновь садящегося на коня, патрикий Константин в одиночку сражался с тремя русскими дружинниками. Он был огромного роста и чудовищной силы; никто не мог одолеть его, а он одолевал всякого.
Долго успех битвы склонялся то на одну, то на другую сторону. Наконец, русичи стали одолевать, наступая и тесня ромеев. Казалось, ничто уже не спасет ромеев от неизбежного поражения, как вдруг укрытые до поры на лесистых холмах быстрые отряды апелатов, легковооруженных воинов, с двух сторон врезались в русское войско. На тесном пространстве у конницы не было возможности для маневра, поэтому мадьяры спешились и встали в строй русской пехоты. Обратившиеся в бегство печенеги расстроили левое крыло славянского войска. Варда Склир отправил туда Иоанна Алакаса с пятьюстами отборных катафрактарий, чтобы развить успех.
Воевода Вуефаст сломал рогатину, пытаясь пробить защитные щитки на груди коня, на котором сидел неустрашимый Алакас. Тогда Вуефаст ударил знатного ромея снизу мечом в живот. Меч лязгнул, чуть согнувшись, но не пробил прочный панцирь. Алакас же с такой силой рубанул пешего Вуефаста сверху мечом по голове, что разрубил его до пояса. Ромеи огласили воздух радостными криками.
Устрашенные мощью Иоанна Алакаса, русичи сломали строй и обратились в бегство. С большим трудом воеводе Икмору удалось остановить ратников и заставить их вернуться в сечу.
Все, виденное Святославом в минувших битвах, меркло по сравнению с военными приемами ромеев, их дисциплиной и неуязвимостью их защитного вооружения. Даже сбитый с коня наземь воин-катафрактарий оставался невредимым под ударами славянских мечей и топоров, благодаря своему шлему и латам из прочнейшей стали. Оценил Святослав и преимущества ромбовидного конного строя ромеев.
Завалив поле грудами порубленных тел, русичи и угры все-таки вынудили магистра Склира дать сигнал к отступлению. Войско Склира редело прямо на глазах!
В этот миг над холмами с юго-востока показались частоколы копий идущего войска, среди копий колыхались красные полотнища ромейских знамен с золотыми двуглавыми орлами. Это пришли отряды из Константинополя на помощь Варде Склиру.
Видя, что ратники изнемогли в сече, Святослав тоже велел трубить отступление.
Два враждебных войска разошлись в разные стороны, похожие на израненных, но не сломленных духом львов.
* * *На другой день с утра равнина под Аркадиополем опять запестрела знаменами и воинскими значками на длинных древках, яркими эмблемами на разноцветных щитах; засверкали на солнце длинные ряды копий и шлемов. Русские полки, угры и печенеги выстроились сплошной линией напротив войска ромеев, численность которого заметно увеличилась.
Магистр Склир расположил свою тяжелую пехоту двумя отдельными фалангами. В центре и на флангах застыли конные отряды катафрактариев.
Пехота долго стояла в бездействии, поскольку битва началась стремительным столкновением конных полков. С одного фланга на ромеев обрушилась конница печенегов, с другого – наступали конные угры. В центре конная дружина Святослава сошлась лоб в лоб с отборными всадниками магистра Склира.
Святослав врубился во вражеские порядки одним из первых. Всегда привыкший побеждать везде и всюду, Святослав был ошеломлен и рассержен таким стойким отпором со стороны ромеев. Железнобокие и неповоротливые на первый взгляд катафрактарии были подобны гранитному утесу, о который разбиваются волны атак русичей. Первое яростное столкновение русской дружины с конными ромеями завершилось после получасовой рубки, не дав перевеса ни тем ни другим.
Вторая атака русичей тоже захлебнулась в кровавом хаосе из гремящих щитов, звенящих мечей и с треском ломающихся копий. На каждого убитого ромея приходилось по два-три сраженных русича. Среди убитых и израненных воинов лежало на истоптанной густой траве много мертвых и покалеченных лошадей. В основном это были кони русских дружинников, не имевшие прочных защитных лат.
Но чем крепче стояли против русов ромеи, тем упорнее воля к торжеству над столь сильным противником впивалась щупальцами в сердце Святослава. Князь был похож на хищника, соблазнившегося слишком крупной добычей. Третий удар Святославовых дружинников поколебал доселе нерушимый строй катафрактариев. Русы и ромеи перемешались в водовороте яростной сечи. Кто-то сзади нанес Святославу удар чеканом по голове, пробив шлем. От сильной боли у князя потемнело в глазах. Он резко развернул коня и оказался лицом к лицу с ромейским военачальником Валиантом. Тот был покрыт броней, как скорлупой, его лицо было скрыто металлическим забралом с узкими прорезями для глаз. На черном шлеме знатного ромея топорщились белые пышные павлиньи перья.
