Неля Гульчук - Александр Македонский. Наследник власти
– И власть.
– Именно этого и добивался Птолемей.
– К добру ли это?
– Царский дом в опасности.
Мужчины направились к группе философов, стоящих вдалеке, и их разговор стал не слышен.
Апама подошла к торговцу вазами. Одна из ваз привлекла ее внимание. На ней были изображены художники, работающие в мастерской. Сидя на скамейках, они расписывали вазы. Один художник рисовал на шейке амфоры спиралевидные украшения, другой держал на своих коленях канфар и тщательно его расписывал, третий изображал пальмовые ветви на кратере. Апама поняла, что художники соревнуются между собой в мастерстве. В центре рисунка была изображена Афина, держащая в руке венок из олив, предназначенный для человека, стоящего перед богиней.
– Эта ваза из Коринфа, – пояснил торговец.
Апама купила вазу и передала ее рабу. Помимо вазы она приобрела флакон в виде ступни с ароматическим маслом для массажа.
По дороге домой она попросила Лаодику проехать мимо царского дворца и рассказать об Олимпиаде.
– Апама, почему тебя так интересует царица?
– Я хочу знать, каким надо обладать характером, чтобы воспитать сына, который смог завоевать полмира.
Лаодика и Диодимия посмотрели на персиянку, словно впервые увидели ее: сверкающие, как черные молнии, глаза смотрели из-под высоких бровей. Одно слово, варварка! «Такая может воспитать великого завоевателя, сделать своего мужа царем и самой стать царицей», – подумала Лаодика. Она напомнила:
– Не забывай, Апама, что Селевк, мой сын и твой муж, помог Александру одержать много побед. Он – выдающийся военачальник. Это признавал сам Александр.
– Я никогда не забываю об этом.
– Вот и хорошо. Кроме Олимпиады Александра воспитывал отец – царь Филипп. Он не менее великий полководец, чем его сын. Именно Филипп научил своего сына военному искусству и сделал Македонию великой страной. Сколько эллинских городов он захватил! Закончив одну битву, тут же выступал в новый поход.
«Разгромив один город, он захватывал и грабил другой!» – Ненависть к македонянам снова вспыхнула в душе Апамы.
– Только Афины, город философов, поэтов, художников, Филипп не трогал, хотя и ненавидел надменных афинян. Но зато вынудил этих гордецов признать его эллином. Афины опасались военной мощи Македонии, вот и признали, – рассуждала Лаодика.
Апама усмехнулась про себя: «Греки смеются даже над грубым македонским языком…»
– Мой муж однажды на пиру слышал, как Филипп заявил своим военачальникам: «Если кто и превзойдет или сравняется со мной в полководческом таланте, то только рожденный из моего семени». Это были пророческие слова, ведь Александр завоевал весь обитаемый мир от Истра до Инда.
– Почему же Олимпиада убила своего великого мужа?
На лице Диодимии отразился испуг:
– Никогда не говори об этом в Пелле. Это не доказано. Олимпиада все видит и все слышит. И она быстра на расправу.
Лаодика строго посмотрела на дочь, чтобы та не вмешивалась в разговор, и сказала:
– После многочисленных измен мужа сын стал смыслом жизни Олимпиады!.. С детства она внушала, что он происходит по линии македонских царей, от Геракла, а по линии эпирских царей ее предков из племени воинственных, всегда независимых молоссов, от Ахилла, прославленного героя. Целыми днями она рассказывала сыну о войнах и битвах. Олимпиада не простила мужу свадьбы с юной Клеопатрой, испугавшись, что рожденный от Клеопатры сын может стать соперником Александру на его пути к трону. Рукой Павсания, этера из знатной македонской фамилии, она убила Филиппа. Но действительно ли Олимпиада сама приказала убить своего мужа, точно не доказано. Клеопатру, последнюю жену царя Филиппа, и ее сына она позже уничтожила сама.
Повозка приблизилась к царскому дворцу, стоящему на самом высоком месте города. Приоткрыв занавески, Апама внимательно рассматривала дворец, который был намного меньше царского дворца в Вавилоне, в котором умер Александр. На неприступных стенах, окружающих дворец, сверкали на солнце острия копий многочисленных стражников.
«Я бы тоже никогда не простила Селевку измены, – подумала Апама и тут же возразила себе: – Но ведь любовь может быть и жертвенной. Когда любишь и желаешь любимому счастья, тогда прощаешь ему все».
Недавно прочитанная трагедия Еврипида о Медее глубоко взволновала Апаму. В характере Олимпиады она нашла сходство с дочерью царя Колхиды, страстно желающей отомстить своей сопернице.
Селевк много рассказывал об Олимпиаде. Но здесь, в Пелле, находясь в непосредственной близости от дворца македонских царей, эти рассказы казались особенно захватывающими.
– Царица родилась в Эпире. Она была дочерью молосского царя Неоптолема, который по неизвестной причине умер очень рано, оставив после себя двух детей – дочь Олимпиаду и сына Александра. Вдова Неоптолема ненадолго пережила своего мужа. В раннем детстве Олимпиада столкнулась с лишениями и обидами. Регентом детей был назначен их дядя Арриба, который старался стереть из памяти девочки воспоминание о том, что она царевна. С детства Олимпиада стала недоверчивой, озлобленной, мстительной. В двенадцать лет ее посвятили в таинства самофракийских мистерий. На острове Самофракия на празднествах в честь богов плодородия Кабиров Филипп впервые встретил Олимпиаду. Она любила колдовские ночи таинственных мистерий, вместе с фракийскими девушками и женщинами, размахивая факелами, бегала по горам и долинам, пугая мужчин. В магическом экстазе она возглавляла торжественное шествие: полуобнаженная, обвитая священными змеями. Такой ее и увидел Филипп, – рассказывала Лаодика.
Апама поняла, что детство, прошедшее без материнской любви и ласки, истребило в душе македонской царицы чувства добра и сострадания.
– Олимпиада любила Филиппа?
– Еще бы! Царь учился красноречию у самого Платона. Скольких красивейших женщин покорил!
– Селевк рассказывал, что царица утверждает, будто отцом Александра был сам Зевс. Почему?
– В лице Олимпиады Филипп нашел любящую супругу, а Македония наконец-то приобрела правительницу из царского рода. После шумного и многолюдного свадебного пира молодую пару проводили в талам – брачные покои. Молодежь, стоя у закрытых дверей, громко распевала эпиталамы, свадебные гимны, не лишенные нескромных намеков. Но случилось непредвиденное: Филипп до ложа не дошел – он упал у порога и уснул, перепив лишнего.
Апама вспомнила свою первую брачную ночь с Селевком. Селевк тоже перепил и уснул. «Вероятно, все македоняне одинаковы, – подумала она. – Но зато каким нежным и заботливым мужем оказался Селевк потом». В том, что ее муж счастливое исключение среди грубых македонян, Апама не сомневалась.
Лаодика увлеклась своим рассказом. Она очень любила поговорить и посплетничать. Апама внимательно слушала. Характеры македонян становились ей все яснее.
– Олимпиада пыталась разбудить мужа, но бесполезно. Бог сна Морфей и его отец Гипнос усыпили царя Филиппа. А Зевс превратился в питона и пополз в покои новобрачных. У порога спал царь Филипп, а на ложе в ожидании своего мужа возлежала прекрасная юная царица. Зевс подполз к ней, и Олимпиада приняла его за своего змея Диона, с которым она бегала по горам Самофракии в мистериях. Олимпиада нежно поцеловала питона, как верного друга. Зевс овладел Олимпиадой, и ее охватило пламя, обжигающее сладким огнем. Утолив свою страсть, Зевс произнес: «У тебя от меня родится сын, с которым никто не сможет сравняться в доблести и храбрости». После этих слов Зевс покинул талам, принял облик орла и полетел к себе на Олимп.
– Может, Олимпиаде все это приснилось?
– Это известно только богам. Но то, что Зевс наделил Александра умом и силой, бесспорно. Поначалу брак Филиппа и Олимпиады складывался удачно, и они были счастливы. Но однажды утром Филипп зашел к своей жене в гинекей. Олимпиада крепко спала, а рядом с ней на ложе, в ее объятиях, лежала большая змея. Филипп тут же ушел. С тех пор он не мог подавить в себе отвращение к жене. Он был уверен, что она – колдунья!..
«Действительно колдунья, – решила Апама. – И сына своего наделила колдовскими чарами. Поэтому Александр и был непобедим!»
Лаодика закончила свой рассказ, когда повозка остановилась у дома. Апама решила прогуляться по саду, озаренному мягкими лучами заходящего зимнего солнца. Весь сад был покрыт снегом.
Вскоре Апама оказалась у конюшни. Она часто приходила сюда полюбоваться великолепным фессалийским конем, подаренным Антиохом Селевку в честь его возвращения домой из восточного похода.
Апама с детства любила лошадей. Эту любовь привил ей отец во время походов по горам Согдианы. В Вавилоне они с Селевком часто совершали конные прогулки. Апама пошла по проходу между стойлами, внимательно рассматривая каждую лошадь. Двое конюхов, заметив ее, перестали чистить лошадей. Апама сделала знак следовать за ней. Юноши беспрекословно повиновались. Их покорность польстила, ведь почти все слуги в доме принимали ее за чужеземку. Лошади были в основном тяжеловесы, которых специально выращивали, чтобы перевозить грузы.
