Розалинда Лейкер - Золотое дерево
— Кто мог ожидать, что наши общие знакомые в Лионе отважатся пригласить к себе в дом и усадить за один стол одного из Дево и меня, урожденную Рош?
— Это произошло от того, что хозяйка этого дома лишь недавно прибыла в наш город. Я знаю ее по Парижу — кстати, именно поэтому я получил приглашение сюда. Поскольку эта дама не занимается шелкоткацким производством, она ничего не знает о местных раздорах и интригах.
— К счастью для нас, — прошептала Габриэль, и ее глаза заискрились смехом, — хотя краем глаза я вижу, что на нас обращают внимание те гости, которые в курсе враждебных отношений наших семейств.
— В таком случае мы должны продемонстрировать им, что они введены в заблуждение ложными слухами, распространяемыми в городе по этому поводу, — и Николя повел Габриэль к собравшимся гостям.
Сюда съехалась изысканная публика. Хозяйка дома держала в свое время известный салон а Париже, где собирались сливки общества, и теперь, переехав в Лион, она стремилась создать себе и своему дому подобную репутацию. Среди гостей были писатели и художники, известные музыканты а также один композитор с мировым именем, который прибыл в Лион, чтобы дать здесь свой концерт. Кроме творческой элиты, здесь присутствовали префект города, а также несколько известных французских эмигрантов, недавно вернувшихся в страну и восстановленных в своих правах. С некоторыми гостями Габриэль была уже знакома, с другими же мечтала познакомиться сегодня, считая их выдающимися людьми. Все присутствующие казались несколько взволнованными только что полученными известиями, передававшимися из уст в уста и будоражащими воображение гостей к радости хозяйки дома, которая знала, что именно такие слухи придают пикантность вечеру и сулят успех ее новому салону. Один из приезжих парижан слышал в столице, что Император будто бы собирается развестись с Жозефиной. Ни для кого не было секретом, что Наполеон мечтал о сыне, наследнике, которого Жозефина не могла дать ему.
— В данный момент Император подыскивает себе в Европе подходящую принцессу — или, точнее сказать, самку для вынашивания своего детеныша, едко заметил какой-то острослов. Габриэль увидела, что Элен при этих словах резко отвернулась от говорившего, так как не желала слышать шутки о Бонапарте, особенно сомнительного свойства. Габриэль почувствовала, что Николя тронул ее за руку.
— Я приветствую некоторые разводы, но против других решительно возражаю, — негромко произнес он. — Жозефину убьет разлука с Императором.
— Откуда вы знаете о ее чувствах?
Николя пожал плечами.
— Живя в Париже, я достаточно наслушался о делах и отношениях при дворе.
— Думаю, Эмиль тоже не сможет пережить развод со мной, — произнесла Габриэль и отошла от Николя, присоединившись к соседней группе гостей, оживленно разговаривавших о чем-то. Ей показалось, что она сумела взять себя в руки, освободиться от наваждения, захватившего все ее существо. Она чувствовала на себе взгляд Николя, явно недовольного только что услышанными от нее словами.
Но ей надо было оставаться твердой и непреклонной — ради собственного блага и блага Николя.
Николя не подходил к ней в течение целых пяти минут — больше он просто не мог выдержать. Приблизившись к Габриэль, он так, чтобы никто не видел, взял ее за руку и сплел ее пальцы со своими. У обоих было такое чувство, будто между ними произошла размолвка, и вот они помирились, и страсть с новой силой вспыхнула в них.
Их усадили за стол в разных местах. Николя сидел напротив Габриэль, отделенной от нее широким столом, уставленным подсвечниками, вазами с гвоздиками и посудой с яствами. Габриэль была рада этому обстоятельству — если бы не оно, Николя не отошел бы от нее весь вечер. Ему мешали загораживающие Габриэль горящие свечи, и все же каждый раз, когда она бросала взгляд в его сторону, он встречал его пристальным взором, как будто ни на секунду не спускал с нее глаз. При этом казалось, его глаза завораживали ее своим таинственным мерцанием, похожим на мерцание темного вина в хрустальном бокале, который Николя поднял в молчаливом тосте за Габриэль.
По мере того, как ужин шел своим чередом, волнение Габриэль нарастало, она вновь начала терять самообладание. Ее била нервная дрожь. Взгляд Николя гипнотизировал ее. Габриэль чувствовала, что уже не в силах сопротивляться его страстному призыву.
Элен, которая была по натуре скорее слушателем, чем рассказчиком и привыкла внимательно наблюдать за всем происходящим, надеялась, что никто кроме нее не заметил немого разговора этой пары. Вначале, заметив, как при взгляде на кого-то из присутствующих просияло лицо Габриэль, Элен не на шутку встревожилась и начала беспокойно оглядываться, стараясь понять, кому предназначался столь откровенно радостный взгляд подруги. Сердце Элен упало, когда она все поняла. «Нет, Габриэль, только не это! — взмолилась она про себя. — Эта дорожка не для тебя, она сулит тебе слишком много горя!»
Когда гостей пригласили в гостиную, обитую светло-зеленым шелком, и подали там кофе, Элен — к изумлению Николя — неожиданно подсела к нему и начала так увлеченно болтать, что у него не было никакой возможности прекратить этот разговор, хотя он находил невестку Габриэль очаровательной и был рад с ней познакомиться. Однако, когда всех пригласили слушать музыку, Николя успел занять место рядом с Габриэль. Элен, радуясь тому, что ненадолго отвлекла Николя от Габриэль и тем самым спасла репутацию последней, поскольку постоянное внимание Дево могло скомпрометировать ее в глазах гостей и послужить возникновению злых сплетен, села в кресло, расположенное в отдалении, намереваясь полностью отдаться музыке, которую она очень любила. Наблюдая за тем, как влюбленная пара украдкой обменивается нежными взглядами и пожатием рук, Элен волей-неволей задумалась о собственной судьбе. Будучи молодой вдовой, лишенной ласки мужа, она временами ощущала невыносимую тоску по радостям супружеской жизни. Однако Элен испытывала не зависть, а лишь боль своей утраты. Никто не мог заменить ей Жюля, и поэтому новый брак казался ей бессмысленным.
Музыка еще больше обострила чувства Габриэль, всем своим существом она ощущала близость Николя, его дыхание. Страсть, связавшая их, казалась в эту минуту осязаемой, словно жаркое пламя, в котором можно было сгореть; и когда Николя слегка дотронулся кончиками пальцев до запястья Габриэль, та невольно вздрогнула, как от электрического разряда. Когда все встали, аплодируя композитору, закончившему исполнение своего произведения, а затем разошлись, направившись снова в гостиную, Николя и Габриэль остались вдвоем.
— Давайте встретимся завтра, — умоляющим голосом тихо произнес он, — в кафе на площади Селестен. Нам надо о многом поговорить.
Габриэль была не в силах возражать ему. Не хотела она обманывать и себя, убеждая, что подобная встреча и разговор не представляют никакой опасности для нее и явятся совершенно невинными. С этого момента она смирилась с мыслью о том, что отныне они будут чаще встречаться и видеться наедине.
— Я приду, — пообещала она.
Когда гости начали разъезжаться, Габриэль и Николя тоже попрощались друг с другом и отправились по домам. На обратном пути Элен, не умолкая, болтала о том грандиозном успехе, который будет иметь новый салон, открытый сегодня в Лионе недавно приехавшей из Парижа дамой. Габриэль отвечала односложно, задумчиво глядя из окна на вечерние улицы города. Наконец Элен умолкла, она была глубоко озабочена, поскольку сознавала, что влечение Габриэль и Николя друг к другу достигло опасной стадии, и она сама бессильна предотвратить неумолимо надвигающиеся события.
На следующий день весь Лион облетел слух о том, что ткацкая мастерская Дево получила личный заказ Императора на изготовление новой походной палатки. Не было в городе ни одного шелкопромышленника, который бы не мечтал получить этот заказ, поскольку в будущем он открывал прекрасные перспективы для производства: довольный выполненной работой, Император в качестве награды обычно заботился о том, чтобы угодивший ему промышленник был завален заказами. Габриэль была потрясена полученным известием. Николя вновь обошел ее, хотя, конечно, его успех был вполне заслуженным. И в то же время она ясно осознала, насколько близко подошла к краю пропасти. Полученный им заказ, о котором она сама так горячо мечтала, символизировал полную победу Николя над ней.
Габриэль приехала на площадь Селестен к назначенному времени в коляске, которой управлял Гастон. Попросив кучера подождать ее немного, она отправилась пешком в кафе, расположенное неподалеку. Николя сидел за тем же самым столиком, за которым они вели недавно волнующий разговор; он встал, приветствуя ее, и сразу же увидел по выражению ее лица, что между ними вновь возникло отчуждение.
