Шапи Казиев - Крах тирана
Вернувшиеся из похода джигиты рассказывали аксакалам, как было дело.
Собравшиеся вокруг люди обсуждали удачи андалалских джигитов и их друзей из других аулов. Отцы гордо посматривали на своих сыновей, матери радовались, что они вернулись живыми да еще с богатой добычей. Мать Мусы-Гаджи сначала чуть не лишилась чувств, когда увидела коня своего сына и его саблю, потому что это могло означать лишь одно – сына ее больше нет. Друзья Мусы-Гаджи постарались ее успокоить, объяснив, в чем дело, но сердце матери продолжало гореть – ей хотелось увидеть живого сына, а о его геройстве она уже достаточно наслышалась. Она забрала коня, саблю и пошла в свой дом, в котором ей было так одиноко.
Печален был и отец Фирузы, не дождавшийся ни дочери, ни обнадеживающих вестей. Да и отец Чупалава не находил себе места, пока не узнал, что сын его цел, но отправился в Наказух, к своей семье.
– Теперь дайте джигитам отдохнуть! – велел Пир-Мухаммад, обращаясь к аульчанам. – Успеете еще наговориться.
– Слава Аллаху, что живыми вернулись, – говорили люди, начиная расходиться.
– Да и в поле пора.
– Надо сеять, пока дожди не пошли…
Глава 47
Когда все разошлись по своим делам, Пир-Мухаммад пригласил джигитов в мечеть, совершил с ними благодарственную молитву, затем увел к себе в дом, где их хорошенько накормили.
Дав им немного передохнуть, Пир-Мухаммад и почтенные аксакалы перешли к важному разговору.
– Значит, этот ненасытный каджар все-таки идет на Дагестан? – спросил Пир-Мухаммад.
– Русские в этом не сомневаются, – отвечали вернувшиеся из похода горцы.
– И тот индус, у которого мы отобрали слона, тоже так говорил.
– А русские – на чьей они стороне? – продолжал Пир-Мухаммад.
– На своей.
– Но обещали помочь, чем смогут.
– Помогая нам, они помогут себе, – сказал Пир-Мухаммад.
– Начальники в Кизляре это хорошо понимают, но царица не дает приказа.
– Говорят, у нее договор с Надиром…
– Договор? – покачал головой Пир-Мухаммад. – Разве Надир исполняет договоры, которые ему невыгодны? Русские столько ему отдали, а он за их спиной договорился с турками, которые воевали с Россией.
– Муса-Гаджи отправился в Дербент, – говорили горцы.
– Если шах там появится, мы будем знать.
– Он появится не только там, – угрюмо предрек Мухаммад-Гази. – Джар он уже превратил в пустыню.
– На этот раз война будет всюду, – размышлял Пир-Мухаммад.
– Мы его остановим! – воскликнул Фатали.
– Чупалав тоже пробовал одолеть слона, – напомнил Абаш. – Но сам чуть жизни не лишился.
– Вместе мы и слона одолели, – говорили молодые джигиты.
– А если все народы сплотятся – и Надир-шаху плохо придется.
– Говорить можно долго, – сказал Абдурахман. – Пора дело делать.
Молчавший до сих пор Сагитав, отец Чупалава, сказал:
– Раз войны не миновать, надо укрепить аул. Перекрыть дороги, спрятать родники, заготовить пищу. Надо сеять…
– Сеять? – удивились джигиты.
– Разве до этого теперь?
– Сеять всегда надо, – сказал Пир-Мухаммад. – Кто чтит свою землю, тому и она помогает.
Они обсудили еще много важных дел, затем распределили обязанности.
– Абаш пусть сообщит нашим соседям, что мы решили сражаться, – сказал Пир-Мухаммад. – И пусть пригласит их на Большой совет. Фатали?..
– Я объясню нашим людям, что кому делать, – вставил аульский старшина. – Скучать никому не придется.
– Сагитав?.. – вопросительно посмотрел на строителя Пир-Мухаммад.
– Я превращу наш аул в настоящую крепость, – пообещал Сагитав.
– Абакар?..
– Я могу то, что могу, – пожал плечами кольчужник. – Кольчуг будет достаточно, а кто захочет – получит и панцири не хуже каджарских.
– Оружия у нас хватает, – подал голос Мухаммад-Гази. – Не такое дорогое, как у каджаров, но мы еще посмотрим, чье лучше.
– Лучше храброе сердце, чем золоченый меч, – сказал Абдурахман. – А этого горцам не занимать.
– И самый великий храбрец один не справится с тучей врагов, – сказал Пир-Мухаммад. – Надо написать письма ко всем обществам. Или вместе победим, или все погибнем.
– Напишем, – пообещал Абдурахман. – Мои ученики уже не хотят учиться, теперь все хотят драться. Вместо книг и каламов таскают деревянные сабли и щиты. Даже меня перестают слушать и моей палки не боятся. Теперь у них другой учитель.
– Кто же это? – удивился Фатали.
– Дервиш-Али, кто же еще!
Совещание закончилось на рассвете. Когда люди вышли из дома, повсюду вокруг аула были видны пахари, принявшиеся спозаранку возделывать свои скромные наделы на горных террасах.
В садах тлели костры из старых листьев. Но их мирные дымки напоминали теперь об огне войны, который грозил испепелить горы.
Первым взялся за дело аульский глашатай. Он ходил по селу и громко напоминал людям законы Андалалского общества:
– С того, кто не примет участия в тревоге, взыскивается штраф в размере одного быка!
– А там не написано, сколько причитается тому, кто выйдет на битву первым? – откликались с крыш старушки.
– А если вдова убьет каджара, ей найдут нового мужа?
– Прикусите языки! – сердился глашатай и продолжал: – Если противник убьет нашего человека, то наследникам убитого общество отдает шестьдесят мерок зерна!
Но, кроме немощных старух, слушать глашатая было некому. Остальные были заняты важными делами. На окраине аула глашатай заметил гурьбу ребятишек. Он направился к ним, чтобы выяснить, в чем дело. Но его никто не заметил. Детвора была поглощена тем, что им рассказывал сельский юродивый Дервиш-Али – хозяин победителя-петуха, который ходил тут же, неподалеку, выковыривая из размякшей земли дождевых червей.
А Дервиш-Али рассказывал аульской детворе удивительные вещи.
Глашатай прислушался и скоро понял, что это переиначенная легенда о Каменном мальчике. Но он не стал этого говорить, в конце концов несчастный Дервиш-Али перенес столько горя, что имел право на такой рассказ.
– И вот идет проклятый Надир со своими полчищами, думает, все его испугаются, а я не испугался! – рассказывал Дервиш-Али.
– И я его не боюсь! – воскликнул мальчишка, жадно слушавший Дервиша-Али.
– Я ему голову отрежу! – потряс другой своим деревянным кинжалом.
– Это вы сейчас так говорите, а если бы увидели его страшных слонов и злых верблюдов, то сразу бы убежали, – пугал Дервиш-Али.
– Не убежали бы! – сердились мальчишки.
– Мы бы этих слонов и верблюдов в пропасть столкнули и камнями забросали!
– Дайте же ему рассказать, – требовали другие. – Он лучше знает!
– Да еще слуги его – все в железе и с вот такими рогами, – показывал Дервиш-Али.
– И что потом было? – спрашивали ребята. – Кто победил?
– Ясное дело – я и победил, – ответил Дервиш-Али. – Но у Надира было еще одно войско, и он приказал меня схватить живым или мертвым! Окружили они меня со всех сторон, наставили свои огромные пушки и говорят: «Мы тебя пощадим, если скажешь, где тут у вас родники. А то нам очень пить хочется, и слоны с верблюдами от жажды умирают, а лошади уже сдохли».
– Разве там не было воды? – удивлялись ребята.
– А реки куда девались?
– Реки я заранее перегородил. Пошел, откуда текут, и поставил там огромные камни. Вот реки и высохли.
– Ух ты! – восхищались мальчишки.
– Это ты здорово придумал!
– А каджары говорят: не покажешь, где вода, мы твою кровь выпьем! – продолжал Дервиш-Али.
– А ты что?
– А что я? Сначала, говорю, попробуйте меня взять. Одно войско я изрубил, теперь за второе примусь.
– У них же теперь пушки? – испуганно напомнили ребята. – Пушку же не изрубишь.
– А у меня волшебное слово есть, – отвечал Дервиш-Али. – Скажу один раз – и становлюсь как камень.
– Как камень? – не верили ребята.
– А нам скажешь это волшебное слово?
– Потом. А тогда как стал я их рубить, так головы их и полетели, как тыквы.
– А шах что сделал?
– Шах у них хитрый, шайтан, велел арканы на меня бросать. Так я и попал к ним в плен.
– И что тогда?
– Пейте, говорю, мою кровь, на всех все равно не хватит. А где вода, я вам не скажу.
– А они что?
– Начали меня пытать. Кнутами сначала били.
– А ты не выдал, где вода?! – догадались ребята.
– Ни слова не сказал врагам?
– Точно, – гордо отвечал Дервиш-Али. – Тогда шах совсем разозлился и приказал жечь меня огнем, как у Мухаммада-Гази в кузнице.
– А ты опять не сказал?
– И даже не заплакал? – ужасались девочки.
– Еще чего! Чтобы я – и заплакал? Я схватил раскаленные угли, бросил им в лицо и опалил их проклятые бороды!
– И шаху тоже?
– Он подальше стоял, боялся, – пояснил Дервиш-Али. – А потом стал предлагать мне золото. Мешок золота за бурдюк воды!
– Вот это да! – удивлялись мальчишки.
– Ты бы взял хоть один мешок, а бурдюка воды им бы все равно не хватило.
– Нет, – отвечал Дервиш-Али. – Тогда бы они проследили за мной и узнали, где вода. Напились бы сами, напоили своих верблюдов и слонов и захватили бы весь Дагестан. А вас бы всех убили или в рабство забрали. И вышло бы, что я за шахское золото родину продал. Не таков Дервиш-Али, не на того напали!
