Чингисхан. Пенталогия (ЛП) - Иггульден Конн
В том, что Тэмучжин не сумел убежать от преследователей, Хачиун был уверен. Он помнил Толуя как злобного задиру, который щипался и дразнился, когда не видели взрослые. От мысли, что старший брат попал ему в руки, кулаки младшего сжимались сами собой. Семья Есугэя жила трудно. Изо дня в день это была борьба за существование. Но бывали дни — вроде того, в который явился Толуй, — когда у семьи зарождалась надежда на хорошую жизнь. Теперь у них отняли все надежды. Хачиун все еще ждал брата, но уже не верил, что увидит его здесь, в лощине среди холмов. Если бы Отец-небо был справедлив, он подверг бы страданиям не семью Есугэя, а Илака и его воинов. Но все это мечты. Справедливости нет, злодеи благоденствуют. Хачиун боролся с отчаянием. Порой его переполняла ненависть, как и Тэмучжина. Должна быть справедливость. Должно быть отмщение.
Мальчик доел мясо, порылся в мешке в поисках еще чего-нибудь съестного. Он устал, тело затекло от долгого сидения, но холод был хуже ветра. Где-то в западной стороне шла навстречу опасности Оэлун, а Хачиуна не было рядом, чтобы убивать ради нее или самому умереть за нее. Лишь упорство держало его на месте.
Тэмучжин заметил на горизонте двоих людей. Высоко на холме. Сердце горячо забилось от мысли, что это может быть Арслан с сыном. Впрочем, лук он положил так, чтобы тот был под рукой. Если это разбойники, то он поклялся, что сожжет их сердца на медленном огне. Раны не помешают метко выстрелить из лука Басана. После всего, что ему пришлось вытерпеть, он был настроен весьма мрачно.
Он ехал пять дней, от заката до заката, как и сказал Арслану. С едва заживших ран то и дело сдиралась корка, вновь сочилась кровь. Убежище в холмах, где жила его семья, располагалось далеко от уединенного места, где он договорился встретиться с кузнецом. Зато он узнает, можно ли доверять людям, покинувшим Илака. Новый хан Волков был не настолько хитроумен, чтобы подсылать своего человека. А вот Есугэй мог бы. Тэмучжин, прикрывая глаза от лучей садящегося солнца, смотрел, как эти двое направляют коней вниз по пологому склону, откидываясь назад для равновесия. Он хмыкнул, разглядев, что один из них спешился и в одиночку пошел к нему с поднятыми руками. Знак был понятен, и Тэмучжин в ответ поднял лук. Это мог быть только Арслан.
Тэмучжин послал коня рысью вперед, все еще держа лук наготове. Хотя этот человек и вытащил его из ямы, но Тэмучжин еще не скоро сможет доверять кому бы то ни было. Он остановился, предоставив Арслану пройти до него еще несколько шагов. Этот человек шагал по весенней траве так уверенно, как некогда ходил Есугэй, и сердце Тэмучжина заболело от воспоминаний. Однако на лице его ничего не отразилось.
— Я знал, что ты от них сбежишь, — крикнул Арслан и, подойдя поближе, улыбнулся. — Думал, ты еще долго не появишься, но вижу, ты нашел хорошую лошадь.
— Это подарок человека, который помнит моего отца, — коротко ответил Тэмучжин. — Но скажи мне, как думаешь, что будет дальше?
— Я думаю, ты позовешь моего сына, мы сядем и разделим трапезу, — сказал Арслан. — Поскольку стоянка тут моя, будь моим гостем.
Тэмучжин кашлянул. Он был перед этим человеком в огромном долгу, и это его тяготило.
— Почему ты помог мне? — спросил он.
Арслан поднял взгляд, увидел едва зажившие раны, подметил, как сутулится в седле молодой воин. Есугэй гордился бы таким сыном, подумал он.
— В свое время я дал клятву твоему отцу. А ты старший из его оставшихся в живых сыновей.
Глаза Тэмучжина блеснули — он вспомнил о Бектере. Помог бы этот человек старшему брату? Тэмучжин мог только дивиться поворотам судьбы.
— Но ты не знаешь меня, — заявил он.
Арслан замолк и стоял неподвижно.
— Не знаю. Сначала решил не вмешиваться, но ты гнил в яме, а я не из тех, кто остается в стороне. Даже если бы я не был знаком с твоим отцом, то все равно вытащил бы тебя.
Тэмучжин вспыхнул.
— Я… я благодарен тебе, — сказал он, глядя на холмы.
— Не будем говорить об этом, — отозвался Арслан. — Все позади. Пока я могу сказать только то, что ты меня не знаешь, но скоро поймешь, что слово мое — железо.
Тэмучжин резко перевел взгляд на Арслана, выискивая насмешку на его лице. Но ее не было — только суровая сдержанность.
— Да, так говорил твой отец, — продолжал Арслан. — Это привлекло меня к нему, и я ему поверил. Если ты хотя бы наполовину таков, как твой отец, мы с сыном принесем клятву верности тебе и твоему роду.
Тэмучжин уставился на него, ощущая в нем спокойную силу. Оружия при нем не было, но кобыла попятилась от Арслана на три шага, пока они разговаривали, видимо, чувствуя, как и ее хозяин, что перед ними хищник, который жестко держит себя в руках. Тэмучжин подумал: а вдруг Арслан считает, что возвращения сына Есугэя ждет целое войско? И человек, который даст ему слово, окажется не в большом племени, а всего-то с изголодавшимися мальчиками, что скрываются в холмах. Соблазн был велик, но Тэмучжин не мог играть в нечестную игру с тем, кто спас ему жизнь.
— У меня нет ни племени, ни богатства, только моя семья, которая дрожит за свою жизнь, — сказал Тэмучжин. — Мне нечего дать тебе и твоему сыну. Если решишь уехать, вернусь домой один, но буду вечно благодарен тебе за помощь.
— Ты сказал, что ты земля и кости холмов, — тихо проговорил Арслан. — Я верю, ты говорил словами отца. Я пойду за тобой.
— Тогда зови своего сына, — сказал Тэмучжин, внезапно охваченный усталостью.
Он не хотел давать волю пробудившейся надежде, но испытания, выпавшие на его долю, сильно изменили его. Сына Есугэя больше не удовлетворяло просто выживание. Он посмотрел на Арслана и представил себе след пожаров и крови, который потянется по улусам различным племен до юрт Волков. Он чуял запах пожаров даже в самые черные дни в яме. Вокруг жужжали и роились мухи, а в его воображении вспыхивало пламя.
Когда подъехал Джелме, Тэмучжин спешился и пошел, прихрамывая, к отцу с сыном.
— Если вы назовете меня своим ханом, то уже не будете принадлежать себе, — торжественно произнес он, вспоминая, как говорил отец. — Преклоните колена.
Джелме и Арслан опустились на колени, и Тэмучжин положил израненные руки на их головы.
— Требую у вас соли, молока, лошадей, юрт и крови.
— Они твои, мой хан, — ответили оба в один голос.
— Тогда мы одной крови и одного племени, — сказал Тэмучжин, и они подняли на него изумленные глаза. — Вы мне братья, и мы один народ.
Арслан и Джелме поднялись, потрясенные его тоном и смыслом его речей. С холмов пришел ветер. Тэмучжин повернул голову в ту сторону, где скрывалась его семья. Он понял, что найдет свое племя среди людей, презираемых другими, среди бродяг и пастухов. Среди людей вроде Хорхуза и его семьи, убитых Толуем. Их мало, но они закалены огнем. Они были изгнанниками, и многие, как и сам Тэмучжин, истосковались по племени, по возможности ответить ударом на удар миру, бросившему их.
— Здесь будет наше начало, — прошептал Тэмучжин. — Довольно мне прятаться. Пусть теперь прячутся от меня.
Хачиун увидел едущих на юг троих всадников и никак не мог предположить, кто это. Он тщательно прикинул их путь и заполз в лощину с луком и стрелами наготове. Он хорошо знал местность, поэтому уверенно помчался вниз по склону, перепрыгивая через упавшие деревья до тех пор, пока не стал задыхаться.
Спрятавшись в подлеске, он залег рядом с тем местом, где всадники обязательно должны будут проехать, и приготовился убивать. Если это со своим пленником вернулись Толуй и Басан, Хачиун решится на два дальних выстрела и испытает свое мастерство. Он уже набил руку, и ни Хасар, ни Тэмучжин не могли сравниться с ним. Он ждал топота копыт в тишине и готов был встретить врага.
Когда они появились, сердце Хачиуна запрыгало от возбуждения — он узнал брата. От одного вида живого Тэмучжина его дух воспрянул, и отчаяние, в которое мальчик впал от одиночества, исчезло. Он сжал губы, вдруг осознав, что произносит имя брата вслух. Слишком долго Хачиун был один. Он взял себя в руки и нацелил стрелу в старшего спутника Тэмучжина.
