Наталья Павлищева - Лукреция Борджиа. Лолита Возрождения
– О разводе я не думала, но меры приняла. Обещал помочь маркиз Мантуанский. Дон Франческо Гонзага будет рядом с Феррарой на всякий случай. И подчиняться Риму Феррара тоже не станет. Не потому что там дела Ровере, а потому что неприятностей от Венеции может быть много больше, чем от Рима.
Эрколе прошептал:
– Где были наши глаза?
Губы Лукреции чуть тронула улыбка.
Она не стала говорить старому Эрколе, что тот плохо знает дела Ровере и сильно ошибается в своих предположениях. Новый Папа вовсе не собирался разводить Лукрецию с Альфонсо, чтобы выдать замуж за Ферранте, ему не нужна Борджиа вообще. Дела Ровере предпочел бы уничтожить и это «отродье Борджиа», если бы у него дотянулись руки. Хорошо, что маленький Родриго у Санчи, Лукреция надеялась, что Арагонская династия все же сумеет защитить мальчика.
А что касается брака Альфонсо, то здесь у Папы были совсем другие планы, он действительно предложил будущему герцогу Феррары развод с Лукрецией и взамен ее собственную внебрачную дочь Фелицию, то есть делал то, в чем с пеной у рта обвинял Родриго Борджиа.
Положение у Лукреции складывалось хуже некуда. Чезаре сидел в темнице, ради того, чтобы угробить герцога Валентино, договорились даже непримиримые враги – французы и испанцы, было ясно, что дни его сочтены, на свободу никто не отпустит. От Чезаре требовали передать Папе оставшиеся крепости Романьо, но он прекрасно сознавал, что, даже отдав рубашку с собственного тела, будет мешать новому Папе. Защитить сестру Чезаре, сам нуждающийся в защите, не мог, рассчитывать оставалось только на себя.
В Ватикане у власти смертельный враг Борджиа, в Ферраре его крестник Ферранте, Альфонсо далеко, да ему и не слишком нужна такая жена, а единственный защитник герцог Эрколе при смерти.
И все же Лукреция не сдавалась, она Борджиа, и пока есть хоть малейшая надежда, надо пытаться выкарабкаться, надо жить!
Альфонсо действительно успел вернуться, старый герцог, скрипя, протянул еще почти полгода.
О чем очень долго беседовали отец с сыном за закрытой дверью спальни, знали только они, но Альфонсо вышел непривычно задумчивый.
Впервые за столько лет брака он пришел в спальню к Лукреции не поздно вечером, чтобы тут же заняться сексом, а когда она еще не ложилась. Дел было много, и, намереваясь передать их мужу, Лукреция засиделась за столом. Почему-то вид пишущей жены вызвал у Альфонсо подозрение, хотя отец уже рассказал ему о том, как управляла Феррарой молодая герцогиня.
– Пишешь письмо Гонзаге, чтобы не приезжал?
Лукреция повернулась к мужу всем туловищем, окинула с ног до головы, усмехнулась:
– Такое письмо я уже отправила. А сейчас занимаюсь счетами, чтобы передать тебе дела.
Альфонсо хотел сказать, чтобы продолжала заниматься всем этим и дальше, но спросил почему-то другое:
– Влюбилась в маркиза Мантуанского?
На несколько мгновений повисло тяжелое молчание. Лукреция вдруг почувствовала, что если сейчас не даст отпор, то навсегда останется для мужа просто женщиной, рожающей, вернее, пытающейся родить детей. И никакая возникшая дружба со старым герцогом не поможет.
– Альфонсо, я твоя супруга и верна тебе во всем. Я не изменяла и не изменю. Но тебе нужно мое тело, а не душа, и кому принадлежит моя душа – только мое дело.
Серые глаза так твердо глянули в глаза Альфонсо, что жесткий д’Эсте, не считающий женщин достойными внимания нигде, кроме постели, первым отвел глаза. Но уже через мгновение натура взяла свое, он схватил Лукрецию за руку так, что та едва не закричала от боли, зашипел в глаза:
– Ты моя жена и по праву принадлежишь только мне!
Сдержав крик и сумев скрыть слезы, она усмехнулась:
– Только телом, а душу еще нужно завоевать.
Она стояла близко, так близко, что Альфонсо чувствовал запах ее волос, слышал биение ее сердца, как и она его. Этот запах он вспоминал все время, пока не был в Ферраре. Что за наваждение, женщина, которая совершенно не в его вкусе, тонкая, хрупкая, без мощных форм, манила его сильнее самых пышных красоток! Не раз вдали от Феррары, просыпаясь по ночам от желания стиснуть ее хрупкое тело в своих объятьях, он скрипел зубами: колдовство, магия, не иначе! Эти Борджиа вполне способны приворожить, чем-то напоить, с них станется.
И теперь его просто захлестнуло желание, а потому продолжение разговора не состоялось, в постели Альфонсо привычно бесед не вел. Но утром, сам сонный и не дав выспаться Лукреции, все же бросил ей:
– Ты… занимайся делами, как раньше.
Та спокойно ответила:
– Хорошо.
В то утро Лукреция привычно провалялась в постели почти до обеда, она любила понежиться, но, едва позавтракав, сразу занялась делами. Альфонсо, как и старого герцога, такое вполне устраивало, у Феррары была хозяйка, причем на удивление толковая и рачительная. Оказалось, что Лукреция, обожавшая тратить на свои наряды и нужды без счета, умела считать каждый дукат и требовать с мошенников тоже умела. Многие поставщики закряхтели, почесывая затылки:
– Надо же, что за женщина!
Так уж повелось, что смерть одного возводила на трон другого, и то, что было трауром, поневоле становилось праздником.
Герцог Эрколе д’Эсте умер двадцать пятого января 1505 года.
Ссориться, деля власть в Ферраре, братья не стали, Альфонсо имел неоспоримое преимущество, оспаривать которое никто не рискнул.
Эрколе д’Эсте был для Феррары прекрасным правителем много лет, он преобразил город, превратив его, с одной стороны, в мощную крепость, а с другой – в процветающий центр культуры Севера Италии. Прокладывались широкие улицы, строились дворцы, реставрировались церкви и монастыри, появлялись новые загородные виллы, в городе трудились известные архитекторы и художники… Позже этот город оказался значительно разрушен землетрясениями, но тогда восхищал всякого, кто приезжал в Феррару.
Эрколе в Ферраре поминали добрым словом, хотя в последние годы его действия не всегда были адекватными, он слишком влезал в долги и прибегал к бесконечным штрафам горожан. Но умершему этого припоминать не стали. Едва похоронив старого герцога, Феррара уже встречала новых – Альфонсо д’Эсте и его супругу Лукрецию.
Глядя на то, как народ приветствует их, слушая крики толпы, Лукреция едва сдерживала слезы. После стольких трудностей, стольких лет открытой или скрытой неприязни, стольких обид и ожиданий ее приветствовали как полноправную герцогиню Феррарскую! Когда-то отец сумел вынудить герцога д’ Эсте женить сына на его дочери, но настоящей герцогиней Лукреция стала благодаря собственному старанию, терпению и разумности. Она отвоевала у судьбы это право – называться герцогиней Феррары, называться д’Эсте.
Теперь предстояло доказать, что она может не только называться, но и быть таковой, предстояло доказать, что способна править герцогством, родить наследника. Лукреция верила, что все так и будет, она снова была беременна.
Она все смогла, герцогиню Феррарскую донну Лукрецию в герцогстве и не только в нем поминали добрым словом. Посол Венеции называл ее в письмах добродетельной, достойной всякого уважения, а муж, даже став полноправным правителем, переложил значительную часть своих обязанностей на супругу, отмечая, насколько толково и тактично она ведет дела.
В жизни Лукреции было еще много проблем и огорчений.
Нелепо от рук обыкновенных разбойников погиб сумевший бежать из заточения Чезаре. Грабители напали на герцога толпой, смертельно ранили и бросили на дороге истекающего кровью. Но он дорого отдал свою жизнь, даже в последнем неравном бою Чезаре Борджиа дрался, как лев.
Ватикан, вернее, дела Ровере не простил Ферраре независимости, война все же началась, но не между братьями за власть, как боялся старый герцог, а с Римом, и Лукреции даже пришлось возглавить оборону Феррары. И хотя Феррару спасли не столько войска или ее ополчение, сколько очень кстати случившаяся смерть Папы Юлия, все равно дни мужественной обороны города под руководством герцогини надолго сохранились в памяти феррарцев.
Вообще, в Ферраре Лукрецию поминали только добрым словом, она многое сделала для города, много жертвовала, помогала обителям, была заботливой хозяйкой и заступницей. Донна Лукреция слыла добродетельной женщиной и никому не пришло бы в голову назвать ее распутницей.
Лукреция родила Альфонсо сыновей и дочерей, не все они выжили, но следующим правителем Феррары был сын Альфонсо и Лукреции Эрколе-II.
Им еще много, очень много предстояло пережить и вынести с Альфонсо, но теперь они были вместе, несмотря на продолжавшийся роман в письмах с Франческо Гонзага и ревность Альфонсо. А может, хитрая Лукреция намеренно не прерывала дружбу с супругом Изабеллы, чтобы держать Альфонсо в напряжении? Франческо Гонзага тоже посидел в тюрьме, причем сердитая на мужа Изабелла вовсе не торопилась за него хлопотать или его выкупать, в отличие от Лукреции, приложившей немало сил, чтобы вызволить своего платонического любовника из плена. Франческо умер от сифилиса, как полагалось тогда «настоящему» мужчине, «уважительными» причинами смерти считались три – в бою или от ран, от яда и от Венериных утех.
