Любимец богини Иштар - Александр Васильевич Чернобровкин
Само собой, вавилонскую армию возле Акшака мы не застали. Она ушла за два дня до нашего прихода. Пришлось догонять. К тому времени, отмахав километров шестьсот, мы уже втянулись в походный ритм, преодолевая в день километров по сорок-сорок пять: около тридцати с рассвета и до полудня и треть или даже половину этого расстояния после отдыха, во второй половине дня, когда жара начинала спадать. Через два дня догнали вавилонскую армию на привале. Командовал ею Хаммурапи, чему я был рад. Видимо, шакканакку Вавилона не впечатлил прошлогодний рейд старшего сына и наследника, который, как мы узнали зимой, обошелся вавилонской армии почти в полтысячи небоевых потерь, не говоря уже о материальных расходах.
Было еще светло, поэтому я пошел докладывать о прибытии. Охрана у его шатра, нового, из плотной материи, покрашенной в пурпурный цвет, узнала меня издали и сразу доложила.
— Пусть заходит, — распорядился Хаммурапи.
Он возлежал на кровати из дерева и лозы на горе подушек. Лицо землистое, нездоровое. Видимо, несмотря на то, что перевозили его на специальной большой лодке под навесом, поход давался тяжело. В голове и ногах стояли по молодому рабу, овевали своего господина большими опахалами из страусовых перьев. Перед кроватью столик с блюдами, наполненными всякой снедью, и кувшин с финиковой бражкой. Как и я, Хаммурапи предпочитал его ячменному слабоалкогольному напитку.
— Садись, угощайся, — разрешил он и показал третьему рабу, лет двенадцати, чтобы наполнил и ему чашу.
Полюбовавшись, с каким аппетитом я поглощаю салаты, спросил:
— Много воинов привел?
— Четырнадцать сотен редумов, — сообщил я.
— Ты не любишь баирумов? — поинтересовался он.
— В некоторых случаях они лучше, но в твоей армии и без моих хватает. Как по мне, даже слишком много, — ответил я.
— Потому что дешевле обходятся, — признался Хаммурапи. — Чем больше армия, тем расходы на каждого воина увеличиваются.
— Лучше меньше, но лучше, — поделился я мыслью вождя пролетариата.
Хаммурапи не изучал марксизм-ленинизм, поэтому не согласился со мной:
— Большая армия уже одним своим видом наводит ужас на противника, лишает его уверенности в победе.
Поскольку в споре с начальством истина побеждает только в порядке исключения, я сделал вид, что поверил ему.
— Я последовал твоему старому совету, назначил награду за голову Ишмедагана, шакканакку Ашшура, — сказал Хаммурапи. — Пока не сработало.
— Значит, вид твоей большой армии не навел пока ужас на них, — произнес я шутливо.
— В прошлый раз убили во дворце люди из окружения шакканакку, а Ишмедаган сейчас вместе со своим войском в двух переходах от нас, — рассказал он.
— Подождем его здесь? — спросил я. — Долина тут хорошая, с уклоном в сторону врага. Им будет труднее наступать на нас и легче убегать.
— Раз ты советуешь, так и сделаем, — шутливо согласился Хаммурапи.
Да мне влом идти в такую жару дальше. Отдохнем пару дней. Если выиграем сражение, все равно придется идти до Ашшура, грабить город. Иначе победа будет неполной.
58
На нашей стороне был не только уклон местности в сторону вражеской армии, но и солнце, которое взошло за нашими спинами. В его лучах надраенная бронза вражеских доспехов казалась горящей. Впрочем, таковые имели только стоявшие в центре тяжелые пехотинцы первой шеренги и, может быть, второй. На флангах расположились горцы, экипированные, в лучшем случае, кожаными доспехами. Живут они рядом с моими бывшими врагами луллубеями и гутиями. Ашшурцы, неоднократно побеждавшие их, пока не стали союзниками, называют это племя тукру, эшнуннцы, неоднократно проигрывавшие — турукками. Сегодня узнаем, какой вариант будет у вавилонян — короткий или длинный.
Мой отряд стоит в центре, построенный в шесть шеренг. В первых не испытанные в бою новобранцы. Сражение покажет, кто из них выбрал свою профессию, а кто ошибся. В задних опытные воины. Они не побегут и не дадут сделать это передним. Справа и слева от нас расположились вавилоняне, а дальше — отряды из других городов, включая марийские и эшнуннские. Все обязаны платить налог не только товарами, но и кровью. Хаммурапи сидит на высоком стуле под пурпурным балдахином на специальной колеснице, запряженной четверкой онагров и украшенной золотом, которая стоит метрах в двухстах позади моего отряда. По моему совету справа и слева от шакканакку Вавилона по отряду редумов в отменных бронзовых доспехах, так сказать, его гвардия. Они должны будут заткнуть прорыв, если у врага получится проломить где-нибудь нашу оборону, или обойти и ударить с флангов.
Сражение начали наши баирумы, обстреляв врагов из луков и пращ. Тем было трудно отвечать против солнца, поэтому разминка продолжалась недолго. Под вой труб и грохот барабанов вражеские воины, не держа строй, скорее, отдельными группами-племенами, побежали с громкими криками в атаку. Их армия раза в два меньше нашей, но сильнее заряжена на победу. В случае поражения ашшурцы уж точно потеряют всё, поэтому лучше погибнуть в бою.
По моей команде встречаем врага дротиками-пилумами, длинные острые тонкие наконечники которых запросто пробивают щиты и поражают тех, кто их держит, пусть и не всегда выводя из боя. Бежавшие впереди падают, через них перепрыгивают задние, притормозив. Вторая волна пилумов поражает еще несколько десятков наступавших, сбив их порыв. Враги переходят на быстрый шаг, начинают орудовать копьями. Соратники напирают сзади, придавливают их к нам, начинается бой накоротке, где главными становятся личные навыки и надежность доспехов.
Я успеваю разрубить кожаный шлем с бронзовым каркасом ашшурца, надвигавшегося на меня, а потом закрываюсь щитом от атак по фронту и начинаю коротко сечь тех, кто нападает на моего соседа справа. Ему здорово повезло, почти ни одного удара не успевают нанести. Он, в свою очередь, бьет врагов, которые наседают на его соратника справа. Все остальные тоже должны так делать,
