Аркадий Кудря - Фердинанд Врангель. След на земле
— А ведь я уже слышал о нем, — в раздумье заметил Врангель, — и тоже самое наилучшее.
— Вот с кем, Фердинанд Петрович, познакомиться бы вам надо, — чуть не просительно ввернул Хлебников.
— Я как раз и подумываю, — успокоил его Врангель, совершить в конце лета поездку на Уналашку.
В дальних краях жизнетворящие изменения в природе, приносимые с прибавлением солнечного света и тепла, воспринимаются особенно остро. Как счастливы они были, вспоминал Врангель, когда, путешествуя среди льдов в «стране Борея»[35], вдруг услышали звонкое пение глашатая весны, залетевшей от побережья пуночки.
Этот край, разумеется, не «страна Борея», но и здесь природа властно напоминает, что с таянием льдов приходит пора возрождения для всего живого. В заливе вдруг появляются несметные косяки сельди, преследуемые с воздуха горланящими на все лады чайками. А за сельдью, подчиняясь могучему инстинкту продолжения рода, в горные реки стремится иная рыба — сначала нерка, а потом горбуша, кета, кижуч... И к ее ходу уже готовы бригады рыбаков, промышляющих и в Озерском редуте, в двадцати верстах от Ново-Архангельска, и в других рыбных местах.
К лету утихают обычные в студеную пору шторма, и, значит, самое время снаряжать в дальние походы компанейские корабли — в исследовательских целях, и для торговли с туземцами, и для собственного промысла.
Чтобы хоть как-то компенсировать потери от добычи котиков, Врангель направил бриг «Чичагов» под командой лейтенанта Дионисия Зарембо на Курильские острова с партией алеутов для ведения там промысла каланов. Зарембо было также поручено склонить к сотрудничеству с компанией проживающих на островах айнов и скупать у них по возможности «мягкую рухлядь», предпочтительно тех же каланов.
К лету оживились и иностранные торговцы, и первой в русский порт пришла небольшая шхуна «Литл» бостонского шкипера Картера. Однако, вопреки надеждам Врангеля, много товаров приобрести у американца не удалось. Сумма сделок едва перевалила за четыре с половиной тысяч рублей. И Врангель не без оснований полагал, что основную часть своих товаров американский купец распродал по дороге колошам.
Через пару недель в гавань пожаловал иной гость, на судне «Кэдборо» под английским флагом, и встреча с возглавлявшим экипаж лейтенантом британского королевского флота Эмилиусом Симпсоном заставила Врангеля основательно призадуматься.
Симпсон, по-военному стройный мужчина лет тридцати пяти, почти сразу произвел на Врангеля впечатление человека «себе на уме», умеющего за показной словоохотливостью скрывать до поры до времени истинный интерес.
Представившись специальным уполномоченным директора Компании Гудзонова залива Джорджа Симпсона и даже его родственником, англичанин выразил преувеличенно любезное удовольствие от знакомства с новым главным правителем российской компании на северо-западных американских берегах.
— Право, мне очень приятно вновь встретить здесь коллегу, морского офицера достаточно высокого ранга, — сверкая улыбкой, верещал Симпсон. — Тем более приятно, барон, что столь ответственную должность занимает человек аристократического происхождения. У нас, в Англии, говорят, что слово аристократа — это закон...
Врангель внутренне морщился от этой елейной речи, но терпеливо слушал: куда же он будет клонить дальше?
Симпсон между тем продолжал, что в двадцать седьмом году вместе со своим высокопоставленным родичем посещал русский форт Росс в Калифорнии, а пару лет назад и Ново-Архангельск и немного осведомлен о торговых операциях Российско-Американской компании и о тех, увы, затруднениях, которые она временами испытывает в поставках необходимого ей продовольствия и товаров.
— При встрече с вашим предшественником, капитаном Чистяковым, я передал ему предложения руководителя нашей компании снабжать русские поселения продуктами питания и прочими товарами, которые вам потребны. Причем по ценам, значительно более выгодным, чем у американцев. Имелись в виду зерно, соленая свинина и промышленные товары наших фабрикантов, практически по себестоимости, лишь с доплатой за фрахт. Господин Чистяков отнесся к этому благосклонно, но в ответ заявил, что обсуждать сей вопрос не в его компетенции и его может решить лишь главное правление вашей компании в Санкт-Петербурге. Странно, но до сих пор определенного ответа на наше предложение мы так и не получили, хотя речь шла о значительных поставках — по пятьдесят — сто тонн грузов ежегодно и, повторяю, по весьма выгодным ценам, в обмен на меха и векселя, выдаваемые на главное правление вашей компании в Петербурге. Надеюсь, барон, вы осведомлены об этих предложениях?
Врангель действительно был осведомлен — и от самого Чистякова, и через письменное сообщение от правления компании. По мнению директоров компании, полагаться на англичан в столь важном вопросе, как снабжение колоний хлебом, было бы опрометчиво. Рискованно попадать в полную зависимость от Гудзонбайской компании и по другому пункту — в снабжении товарами, необходимыми для меновых операций с туземцами. Что же касается мануфактурных товаров, то англичане предлагали расплачиваться за них мехами, продаваемыми не по европейским, а по колониальным ценам, то есть заниженным в несколько раз, в чем директора Российско-Американской компании видели явный для себя убыток.
— К сожалению, мистер Симпсон, — слукавил Врангель, — я пока не осведомлен о позиции руководства нашей компании по всему комплексу ваших предложений, но полагаю, что мы могли бы приобретать у вас мануфактурные товары на векселя с оплатой в Петербурге.
Лицо англичанина вытянулось:
— И это все? — недоверчиво выдавил он.
— Боюсь, что да.
— Хорошо, я сообщу руководству ваш ответ. Но у меня есть и новое для вас предложение.
Лицо Симпсона расплылось многообещающей улыбкой, словно он предлагал такое, отказаться от чего уж никак невозможно.
— Что бы вы сказали, мистер Врангель, на предложение организовать совместный промысел в проливах? Один корабль будет вести его с вашей стороны, другой с нашей. Таким образом мы сможем полностью вытеснить с этих берегов американских торговцев, которые, согласитесь, и вам, и нам изрядно докучают. Это позволит нам установить монополию на меновую торговлю с туземцами.
К подобному предложению Врангель готов не был, и он неуверенно ответил:
— Над этим стоит подумать.
Однако идея англичанина давала возможность, уцепившись за нее, выведать некоторые подробности о наличных силах Гудзонбайской компании в пограничном с русскими владениями регионе.
Врангель усмехнулся и, лукаво глядя на англичанина, спросил:
— А вы не преувеличиваете, мистер Симпсон, собственные возможности здесь, на северо-западных берегах Аляски? Насколько я осведомлен, ваша компания занимается промыслом мехов где-то на северо-востоке этого континента, в районе, если я не ошибаюсь, больших озер.
Демонстрация собственной наивности могла сыграть в данном случае роль крючка с хорошо подобранной наживкой. И Симпсон клюнул:
— О, барон! — снисходительно ответил англичанин. — Уверяю, что ваши познания относительно возможностей и могущества нашей компании сильно устарели. Когда-то наши предки действительно начинали этот бизнес на востоке, но с тех пор, особенно за последнее десятилетие, мы продвинулись и далеко на запад. После объединения с Северо-Западной меховой компанией тихоокеанское направление стало для нас приоритетным. Мало того, что мы, я имею в виду Компанию Гудзонова залива, завладели ее факториями на реках Фрейзер и Колумбия. Наш главный пункт в этом регионе теперь — форт Ванкувер на Колумбии, примерно в семидесяти милях от побережья. А оттуда торговые посты компании тянутся все выше и выше на север, ближе и ближе к вашим владениям, — Симпсон испытующе смотрел на Врангеля, пытаясь определить его реакцию.
— Администрация компании, — доверительно снизил он голос, — подрядила меня поработать на благо торговли, поскольку я обладаю некоторым опытом в строительстве фортов и четыре года назад помог компании построить форт Лэнгли в устье реки Фрейзер. В начале этого года я присмотрел подходящее место и заложил еще один торговый пост — в устье реки Насс, уже ближе к вам, почти напротив островов Королевы Шарлотты, на широте пятьдесят четыре градуса с небольшим хвостиком.
Врангель слушал его со все большей настороженностью.
— На это лето, — невозмутимо продолжал Симпсон, — я имел другое важное задание: выяснить через индейцев место впадения в море реки Бабин и присмотреть там место для строительства нового форта. В ее верховьях расположены несколько наших торговых точек, и нам хотелось бы контролировать эту реку целиком. В поисках Бабина я немножко заплутал и ушел на своем корабле вдоль побережья слишком далеко на север: там такие фьорды, что сам черт ногу сломит. Наконец нашел прекрасный залив и впадающую в море судоходную реку и решил, что это и есть река Бабин, которую я искал. Я переговорил через переводчика с тамошними индейцами, много ли бобров водится на этой реке, и они сказали, что бывающие у них американцы ежегодно скупают три-четыре тысячи шкурок, а могли бы и больше. В ответ я заявил им, что мне эта река Бабин нравится, и тогда они меня поправили, что это не Бабин, а Стикин, а та река, которую я искал, лежит южнее. Ну и пусть, подумал я, можно закрепиться и на Стикине.
