Владимир Першанин - Пограничники Берии. «Зеленоголовых в плен не брать!»
– Козе понятно, – буркнул Зиновий, и, отвинтив колпачок, со вкусом нюхнул острый запах. – За медикаменты и спирт Наталья Викторовна кого-то крепко расцелует.
Бойцы оживились. Хитрый был «ганс», а мы хитрее. Трофеи достались неплохие, и сам мотоцикл на ходу. Но Кондратьев, Мальцев и Грицевич общее оживление не разделяли.
Хорошая позиция для засады. Малонаезженная дорога из хуторов, возможно из какого-то села. Самое место внезапно и крепко ударить. Но пошумели достаточно. Надо срочно убираться, а пока найдешь такое же выгодное место, полдня пройдет.
Пятью банками консервов отряд не накормишь, и трех индивидуальных пакетов на всех раненых не хватит. Опять неудача! Уже дважды напоминал Лыков, что желательно поторопиться, Кондратьев медлил. Словно угадывая его настроение, Василь Грицевич рассуждал:
– Мало ли где сейчас стреляют. Ну, хлопнуло это гусиное яйцо, два раза из винтовок пальнули. А что, если подождать? Все же у нас пулемет, два автомата, гранаты.
– А к пулемету четыре диска, – поддержал товарища Николай. – Может, подстережем добычу побогаче.
– Или броневик с пушкой, – мрачно предрекал Лыков.
– Ничего, через кустарник успеем уйти. А по камышу и лужам они нас не догонят.
Но окончательное решение капитан принял, когда штабной писарь Олег кое-как перевел документы и бумаги, обнаруженные в карманах убитого. Это оказался связной полевого поста дорожной комендатуры. У ефрейтора имелось предписание на право проверки транспорта, а на карте рассмотрели местонахождение поста, километрах в пяти отсюда. Слышали или нет там шум и выстрелы? Вряд ли…
Это был объект, на который можно было внезапно напасть, поживиться оружием, медикаментами, едой. Но что из себя представляет пост? Сколько там личного состава? Десять, двадцать человек?
– Если полевой пост, то больше двух десятков солдат не будет, – рассуждал Грицевич. – Часть людей на задании.
– Не будем арифметикой заниматься, – хмуро проговорил Николай Мальцев. – Если оглядываться без конца, так и будем без толку шататься.
Кондратьев внимательно посмотрел на него. Словно напомнил о вчерашнем пастушке и двух погибших. Но рисковать необходимо, Мальцев прав. Решили, что за пять километров хлопок легкой гранаты не услышали. Тем более в прифронтовой полосе стрельба и взрывы возникали то в одном, то в другом месте. Решили немедля идти к посту.
* * *То, что двигаются в нужном направлении, убедились, услышав минут через сорок гул мотоциклетного мотора. Проехал патруль из двух человек на тяжелом «цундаппе» с пулеметом в коляске. Успели нырнуть в кусты. Кондратьев понял, что спустя короткое время патруль обязательно разглядит место короткого боя: посеченные кусты ивняка, следы БМВ, а может, и сам мотоцикл, утопленный в болотце рядом с дорогой.
Пост: две обычные брезентовые палатки, шлагбаум, склад-навес, несколько мотоциклов, небольшой грузовик-бензовоз – располагался примерно в километре.
– Надо добежать, – с трудом переводил дыхание лейтенант Кондратьев. – Если патруль успеет предупредить по рации о нападении, нас будут ждать.
Никогда еще группа так не бежала. Надежда была лишь на то, что патрульные на «цундаппе» сначала осмотрят место происшествия и лишь затем свяжутся с постом. А вдруг ничего не заметят? Маловероятно…
Заметно отставали Зиновий Лыков и штабной писарь Олег. Впрочем, бежать дальше стало опасно. Подползти и с ходу вступать в бой, не ожидая сигнала тревоги? Без разведки, не осмотрев местность. Авантюра!
Все же кое-что успели разглядеть. Укрытую в капонире, легкую 37-миллиметровую пушку – на случай, если прорвется случайный русский танк. Пулеметную точку рядом со шлагбаумом, обложенную мешками с песком. Траншею, колючую проволоку, полевую кухню. Из техники: три мотоцикла, те же «цундаппы» и один наш, трофейный М-72.
Да ведь здесь целый взвод! Три человека у пушки, двое в пулеметном окопе, еще двое у шлагбаума. Кто-то разговаривает в палатке, там наверняка отдыхают пяток патрульных. Постовой на легкой трехметровой вышке, часовой у мотоциклов, повар… ну, да черт с ними! Отступать поздно.
– Василь, снимай постового, – прошептал Кондратьев. – И бей по пулеметному расчету вместе с Мальцевым. А там как карта ляжет. Давай!
Предстоял толком не подготовленный бой во вражеском тылу с превосходящей группой немцев. Надежда на внезапность, решительность людей и в первую очередь на метких стрелков Грицевича и Мальцева. Василь Грицевич уже подводил прицел к груди постового на вышке, когда в одной из палаток заработала рация. Кондратьев нутром почувствовал, что выходят на связь с постом патрульные.
Хлопнул выстрел. Постовой повис на деревянной ограде, сползая на площадку. Открыла огонь вся группа. Мальцев бил частыми очередями по расчету МГ-34, укрытому мешками с песком.
Возможно, кого-то зацепил, но опытный пулеметчик сразу поймал сержанта в прицел, рядом защелкали, рикошетя от земли, пули. Это не окоп. Защита всего лишь пригорок, который разлетался комьями от попаданий длинных очередей.
– Никита, меняем позицию!
Стрельба шла повсюду. Из палатки выскочили сразу несколько человек (успели надеть каски!), один свалился, двое быстро заправили ленту и открыли огонь из такого же МГ-34.
* * *Пули свистели над головой, одна вонзилась в землю, и Николай всем телом почувствовал удар в считаных сантиметрах от тела. Вскочил и бросился в русло пересохшего ручья.
– Никита, ты где? Быстрее сюда.
С парнем творилось неладное. Споткнулся, замедлил бег. Звякнул жестяной футляр с дисками, пробитый пулями. И сам он тщетно пытался удержаться на ногах, хотя следовало сразу падать.
В считаные секунды один из последних пулеметчиков шестой заставы превратился в мишень. Его прошил очередью МГ-34, стрелял из автомата низкорослый унтер-офицер, бил из винтовки солдат в каске. Пули вырывали клочья гимнастерки на спине, брызгала кровь.
Штабист Олег завороженно наблюдал жуткое зрелище. Пограничник Никита Дергач наконец упал на подломившихся ногах, а пушкари уже быстро разворачивали свою 37-миллиметровку.
Николай удачно вложил длинную очередь в пулеметный расчет у шлагбаума. Оба стрелка были убиты или тяжело ранены, ствол МГ задрался вверх. Мальцев достал из-за пазухи последний диск к «дегтяреву», два других остались в пробитом жестяном футляре возле тела Никиты Дергача.
Пулеметчики рядом с палаткой как косой прошлись по пригорку пересохшего ручья, выбивая комья земли и щебень. Пушечный снаряд прошел повыше и взорвался среди скошенных кустов.
И Кондратьев, и остальные опытные бойцы понимали, что медлить и вступать в перестрелку нельзя. Только рывком вперед. Грицевич снял пулеметчика возле палатки. Второй номер, перехватив МГ, дал длинную очередь в ответ и перетащил пулемет к входу в палатку. Единственным укрытием служило тело убитого первого номера и неглубокая канавка, отвод для дождевой воды. Поэтому пулеметчик патронов не жалел, не давая никому поднять голову. Затем МГ умолк, меняли перегревшийся ствол.
– Николай, кончай с палаткой и всей компанией. Зиновий, дуй к командирской палатке.
Лейтенант Кондратьев верно угадал минуту тишины и растерянности, когда замолчали два пулемета. Автоматчики, выпустив по магазину, перезаряжали оружие. Хлопала лишь легкая пушка, посылая снаряд за снарядом, больше опасные для танков, чем для одиночных пехотинцев, рассыпавшихся цепью.
– Вперед, мать вашу! – закричал, поднимаясь в рост, Федор Кондратьев. – Бегом!
Восемь человек дружно бросились вслед за лейтенантом: пограничники, красноармейцы, саперы. Сейчас они составляли одно целое, шестую заставу, не выходящую из боев с первого дня войны.
Мальцев не раз уже видел подобное. Стремительный бег, крик, слившийся в ожесточенный рев, искаженные яростью лица. Каждый из них мог уже не раз погибнуть, но каждый раз чудом уходил от смерти. И в этот раз люди были намерены снова перехитрить ее.
Николай, не видя, что происходит в палатке и откуда откроют огонь, придержал Грицевича и одного из саперов. Бросил гранату, которая разорвала брезент, перевернула койку-раскладушку. Возле соседней целился в него пулеметчик, распластавшись на деревянном настиле. Аккуратные, сволочи, даже настил оборудовали, чтобы грязь не тащить.
Открыли огонь сразу несколько человек с одной и другой стороны. Пулеметчик ткнулся лицом в приклад. Мальцев угодил ему очередью в голову, перебил ложе МГ-34.
Рослый, чем-то похожий на Зиновия Лыкова автоматчик успел застрелить красноармейца. Мальцев всадил в него полдесятка пуль. Раненый уползал в угол палатки, оставляя на крашеных досках отпечатки окровавленных ладоней.
На унтер-офицера бросился штабист Олег. Он не догадался выстрелить или примкнуть штык к винтовке. Возможно, не умел владеть оружием. Кондратьев опередил унтер-офицера, вскинувшего автомат, и прошил очередью. Штабисту пуля вырвала клок кожи с руки, он упал рядом с мертвым пулеметчиком.
