Дэвид Чейни - Честь самурая. Путь меча
Йоши распорядился, чтобы лошадей привязали и накормили; затем он велел своим людям отдохнуть. Потом он вернулся к Йоримасе и его сыновьям, плотному Накатсуне и гибкому Канетсуне.
– Вы племянник Тадамори-но-Фумио? – спросил старик. Йоши поклонился в знак подтверждения, и старик продолжал: – Почему вы встали на нашу сторону в этом безнадежном предприятии?
– Это возможность отблагодарить моего родственника за помощь и возможность отплатить врагу, – ответил Йоши. Он спросил в свою очередь: – Вы занимаете высокий пост министра при дворе, вы друг правителя, пользующийся его доверием, – почему вы подвергаете риску свою жизнь в этом деле?
– Моя жизнь почти прожита, – ответил старик. – Я сожалею о многих поступках в прошлом, но не о том, что я сейчас делаю. Когда-то из-за моего бездействия Минамото проиграли войну Хоген. Как часто с тех пор мой рукав увлажнялся слезами! Теперь я искуплю свою ошибку. В течение многих лет я притворялся другом Кийомори, а на самом деле тайно помогал Йоритомо. Ирония судьбы и горечь в том, что старый поэт умрет в этом предприятии воином Минамото, бьющимся до последнего вздоха. – Он безрадостно улыбнулся.
Старший сын Йоримасы, массивный Накатсуна, сказал спокойно и уверенно:
– Незачем говорить о смерти, отец. Мы победим и вернемся с победой во главе армии Йоритомо.
В то время, как Йоримаса и его сыновья разговаривали с Йоши, принц и его молочный брат прогуливались по главному помещению.
– Я так расстроен. Не могу успокоиться ни на одно мгновение, – жаловался принц.
– И я тоже, – сказал Муненобу. – Меня пугает присутствие этих грубых воинов. Нам надо было сдаться. Кийомори не посмел бы ничего плохого нам сделать. Лучше изгнание, чем то, что сейчас.
– Ты так думаешь? Все было бы прекрасно, если бы Кийомори не узнал о наших намерениях. Интересно, кто мог ему сообщить. Так мало людей знали…
Муненобу быстро перебил его:
– Почему бы тебе не поиграть на флейте, – предложил он. – Это бы нас подбодрило в такой мрачный день.
Принц сразу оживился, забыв все мысли о предательстве. Он играл негромко, начав с легких веселых танцев Праздников Риса. Постепенно музыка изменилась, зазвучала печальнее, и Муненобу попросил его прекратить.
– Твоя музыка не поднимает настроение, а вызывает тоску по прошлому счастью, – сказал Муненобу, – ее красота мучительна, пожалуйста… ради меня… Хватит, .. – Принц послушался. Он заботливо убрал флейту под свое белое нижнее платье, а его молочный брат смотрел своими печальными глазами.
Незадолго до того, как колокола храма должны были прозвонить полночь, Йоши и Йоримаса разбудили Мейшу, и вместе они отправились будить спящих воинов.
За исключением шороха плащей и легкого позвякивания мечей и брони в монастыре было тихо. Монахи давно закончили вечерние сутры и разошлись по спальням.
– Вы хорошо отдохнули, ваше высочество? – спросил принца Йоши.
– Не мог я заснуть, нисколько. Хочется поскорее закончить это мерзкое дело, – сердито ответил принц.
Йоримаса и его сыновья возглавляли отряд. Мочихито и Муненобу ехали в середине, на самых спокойных лошадях: принц был неопытным наездником и боялся больших военных коней. Йоши и Мейшу были передовыми разведчиками, они разъезжали близ отряда, выясняя, нет ли опасности. Все всадники, кроме Мочихито, были одеты в темные мягкие плащи поверх брони, чтобы молодой месяц не отражался от нее и чтобы заглушить звяканье металла. Мочихито настоял на белом шелковом платье для себя, как знаке его божественности. Йоримаса посоветовался с Йоши, стоит ли убеждать принца, что лучше ему закрыться темным, как все. Они решили, что кажущаяся храбрость принца, хоть причиной ее было тщеславие, будет поддерживать моральное состояние отряда, и потому лучше рискнуть тем, что его узнают. Всадники в темных плащах будут находиться вокруг принца, чтобы белая одежда не выдавала его вражеским глазам.
Отряд ехал по скалистому берегу озера Бива к городу Отсу. Они объехали город, тихо пересекли дорогу Токайдо и исчезли в ночной темноте горных лесов.
Когда принц вторично упал с лошади, Йоримаса понял, что ехать дальше по горной дороге невозможно. Он посоветовался с Йоши и Мейшу. Мейшу предложил ехать вдоль берега реки Уджи. Это была глубокая и бурная река, со множеством притоков с юга и востока. Оставаясь на северо-восточном берегу, принц и его сопровождение будут ехать по относительно удобной дороге.
Хотя этот путь был не такой прямой, он приведет их к городу Уджи, почти на полпути до Нары. Оттуда оставалось всего пятнадцать миль, и можно было проехать спокойно по ровным полям, простиравшимся от дороги к горам. Они смогут проехать быстро, не подвергаясь опасности, и притом двигаться в стороне от проезжей дороги.
– Поедем так, – решил Йоримаса. – Чикара со своим войском сейчас уже близко от Миидеры. Нам надо доехать до гарнизона в Наре раньше, чем они нам отрежут дорогу.
Подгоняя своих коней, насколько было возможно при неверном свете месяца, они наконец добрались до Уджи. Принц падал еще несколько раз, и Йоримаса боялся, что он может серьезно расшибиться. Поэтому, несмотря на то, что их могли догнать враги, Йоримаса решил, что отряд остановится для отдыха в Бюодо-ин по ту сторону реки Уджи.
Бюодо-ин была резиденцией, построенной столетием ранее для одного из императоров-отшельников Фудживара. В течение многих лет монахи Миидеры использовали ее как часовню. Ее богато украшенные крыши изящно поднимались над берегом реки Уджи. Участок окружали высокие прямые березы, белые стволы которых в лунном свете были подобны стражам. Перед часовней цветущие вишни роняли в реку свои белые лепестки, уплывавшие по течению, как погибшие души.
Из предосторожности, на случай внезапного нападения преследователей, Йоримаса велел монахам разобрать мост, оставив только подход и балки. Река внизу была так широка, а течение было таким сильным, что только безумец стал бы пытаться перейти ее.
В то время, как они работали, месяц спрятался и хлынул ливень, загрохотал гром и сверкнула молния. Сильный дождь поднял уровень и без того полноводной реки Уджи.
Глава 49
Князь Чикара был великолепен в полном боевом снаряжении. Его смуглое хищное лицо свирепо смотрело из-под рогатого шлема. Его белая пластинчатая броня была подбита кожей каштанового цвета; сверху – белый плащ из крепкой ткани с изображением двух драконов, борющихся в облаках. У талии были пристегнуты два меча, а к седлу каштанового цвета с золотом прикреплен лакированный лук.
Чикара твердой рукой удерживал свою лошадь, подавая войску знак поспешить. Его рот был сжат в тонкую жесткую линию. Челюсти были стиснуты от усилия скрыть нетерпение, в то время как громоздкие ряды воинов медленно меняли направление. Разведчики сообщили ему, что принц находится в Миидере, и он повел свою двадцативосьмитысячную армию в быстрый, тяжелый ночной поход только для того, чтобы узнать, что их жертва улизнула.
Он бы охотно сжег Миидеру дотла, но Кийомори предупредил его, чтобы он действовал осторожно, имея дело с монахами. Теперь предстояло состязание в скорости. Если Мочихито и его сопровождение прибудут в Нару первыми, все будет потеряно.
– Скорее, командиры, сдвиньте вы их с места! – Потребовалось огромное усилие воли, чтобы не дергалась щека.
– Да, Чикара-сан, – командиры ездили взад и вперед вдоль войска, громко приказывая своим частям быстрее перестроиться. Из-за шума, исходившего от двадцати восьми тысяч людей и пятнадцати тысяч лошадей, тесно сгрудившихся на темной узкой дороге, трудно было услышать распоряжения.
Войско было собрано наспех; оно состояло из трех тысяч пехотинцев, пятнадцати тысяч конных самураев, многие из которых были недовольны тем, что их вызвали из теплых жилищ и заставили отправиться в путь без перспективы получить награду, и около десяти тысяч конюхов и других слуг; все они следовали за лошадьми своих господ и увеличивали беспорядок тем, что по приказу своих хозяев бегали среди лошадей и пытались выяснить, почему одни части поворачивали, а другие стояли на месте.
Больше часа прошло, прежде чем колонна длиной в милю переменила направление. Из-за шума и беспорядка, пыли, взметавшейся из-под копыт лошадей, и темноты было невозможно маневрировать быстро. Молодой месяц, сначала ярко светивший, стал прятаться за густыми низкими тучами. Колонна прошла из Киото пять миль меньше чем за час и теперь должна была идти назад – почти до самой столицы. Как ни старались командиры торопить войска, больше двух часов прошло, прежде чем они достигли разветвления дороги, где был поворот к Наре. Этой дорогой давно не пользовались, и войска двигались еще медленнее.
Чикара был вне себя от раздражения, бранился и призывал командиров проявить больше энергии. «Я награжу первого, кто догонит принца», – обещал он, гарцуя взад и вперед рядом с колонной.
