С Бахом по Тюрингии - Игорь Резников

Телеман известен также как талантливый организатор, создавший оркестры и руководивший ими в Лейпциге и Франкфурте-на-Майне, содействовавший открытию первого в Германии публичного концертного зала, основавший один из первых немецких музыкальных журналов.

Он, в отличие от Баха, всячески способствовал распространению своих произведений. В 1725 г. Телеман приступил к реализации амбициозной программы публикации собственной музыки. В течение следующих 15 лет он издал 43 публикации (не считая переизданий) — все, кроме одной, под собственным лейблом. Телеман сам гравировал пластины — он мог завершить девять или десять в день. Он сам брал на себя ответственность за рекламу и продвижение подписки. По 1728 год включительно Телеман имел своих агентов в Берлине, Лейпциге, Йене, Нюрнберге, Франкфурте, Амстердаме и Лондоне; в последующие годы он расширил свою сеть распространения через книготорговлю. В свои издания он зачастую включал произведения современников, в том числе и Баха. Телеман одним из первых ввел в практику проведение публичных концертов, где он давал меломанам возможность услышать музыку разных жанров. Он был идеальным воплощением композитора-мастера своего дела, что соответствовало духу эпохи.

Он был даровитым поэтом, причем писал на немецком, французском и латыни. Это далеко не полный перечень видов деятельности, в которых Телеман преуспел. В этом жизненном тонусе и деловой хватке Телеман — человек века Просвещения, эпохи Вольтера и Бомарше.

Он проявлял живейшую общительность и интерес ко всему незаурядному и великому, чем славилась тогда Германия. Среди его друзей был и И. С. Бах, крестным отцом сына которого, Филипа Эммануэля, Телеман стал 1714 году. 1701 году в Галле, по пути в Лейпциг, куда он отправился поступать в университет, Телеман встретил шестнадцатилетнего Георга Фридриха Генделя. Они подружились, и этой дружбе суждено было длиться всю жизнь.

В отличие от большинства своих современников, Баху-композитору прозорливый Телеман отдавал должное. Пережив Иоганна Себастьяна на 16 лет, на смерть его Телеман отозвался стихами:

Усопший Бах! С тобой не многий мог сравниться:

Ты был как органист Великим издавна,

А то, что ты нанес на нотные страницы,

На долгие тебя прославит времена.

Гендель поражался: «Телеман пишет церковную пьесу также быстро, как пишут письмо». И вместе с тем это был большой труженик, считавший, что «в музыке, этой неистощимой науке, далеко не уйдешь без упорной работы». В каждом жанре он смог не только показать высокий профессионализм, но и сказать свое, порой новаторское слово. Ему удавалось умело соединять противоположности. Так, стремясь в искусстве (в разработке мелодии, гармонии), по его выражению, «дойти до самых глубин», он, однако, очень заботился и о понятности, доступности своей музыки рядовому слушателю. «Кто умеет быть полезным многим», — писал он, — «поступает лучше, чем тот, кто пишет для немногих». «Серьезный» стиль композитор соединял с «легким», трагическое с комическим, и хотя в его произведениях мы не найдем баховских высот (как отметил один из музыкантов, «он пел не для вечности»), в них много привлекательного. В частности, они запечатлели редкий комический дар композитора и его неистощимую изобретательность — особенно в изображении музыкой самых различных явлений вплоть до кваканья лягушек, передачи походки хромого или сутолоки на бирже. В творчестве Телемана переплелись черты барокко и так называемого галантного стиля с его ясностью, приятностью, трогательностью.

Он оказал большое, гораздо большее, чем И.С.Бах, влияние на крупнейших представителей музыкального классицизма: Глюка, Гайдна, Моцарта. Во многом Телеман явился провозвестником этой эпохи.

Хотя большую часть жизни Телеман провел в различных городах Германии (дольше других — в Гамбурге, где служил кантором и музикдиректором), его прижизненная слава далеко шагнула за пределы страны, достигнув и России, куда его даже пытались пригласить работать.

Когда Телеман умер, поэтические некрологи и панегирики были опубликованы в нескольких газетах и журналах, но гамбургская газета «Staats- und Gelehrte Zeitung des Hamburgischen unpartheyischen Correspondenten» заявила просто, что «его имя — его хвала».

Но в дальнейшем XIX век, возвеличив Баха, словно по закону маятника отвернулся от Телемана. Музыку композитора постигла та же участь, что ранее музыку Баха: она на долгие годы была предана забвению. Во многих историко-критических трудах о Бахе Телеману было припечатано клеймо «эпигона» и «ремесленника». Такие взгляды сформировались под влиянием критика конца XVIII века Кристофа Даниэля Эбелинга, который на самом деле хвалил музыку Телемана, но считал, что его необычайная даже для того времени композиторская продуктивность служит подтверждением незначительности самой «продукции». В то же время предпочтение, оказывавшееся ему современниками перед Бахом, стало расцениваться как плод недомыслия.

Одним из первых вновь обратил внимание на Телемана, пожалуй, Ромен Роллан. Он писал:

Кто хочет понять необычайное музыкальное пламя, осветившее Германию во времена Гайдна, Моцарта и Бетховена, должен знать тех, кто разложил этот прекрасный костер, и рассмотреть, как разгорался огонь. Если этого не сделать, то великие классики покажутся чудом, в то время как они являются, наоборот, логическим завершением целого века гениальности.

Настоящее возрождение началось, пожалуй, лишь с 60-х гг. прошлого века, свидетельством чему стала неутомимая деятельность Телемановского общества в городе его детства Магдебурге.

Сейчас, конечно, не ставя Георга Филиппа Телемана в один ряд с гениальным Бахом, ему все более и более воздают должное. Его музыка теперь нередко звучит по всему миру.