Лунный свет и дочь охотника за жемчугом - Лиззи Поук
Когда корабли возвращались в гавань, Элиза забрасывала команду вопросами.
– Почему у фигового попугая[9] такие красные щечки? – спрашивала она. – Если ткнуть солдата палкой, ему будет больно?
Виллем только усмехался, в то время как отец терпеливо объяснял, чертя диаграммы палкой на песке. Тогда отец часто загадывал ей загадки, которые нужно было разгадать, пока он был в море. Под подушкой она находила ключ, а вместе с ним – задание найти сундук и запертые в нем сокровища. Или задаст вопрос «Где спит стрекоза?», и она целыми днями искала, залезая головой в герань, чтобы увидеть, как они цепляются за ее стебли, словно старые увядшие листья. Она хорошо помнит, как в один из дней проснулась и обнаружила в изножье своей кровати нарисованную от руки карту. Целую неделю она, следуя инструкциям, рыскала по саду или под пристальным наблюдением матери рылась в специях на кухне. В результате ей удалось разгадать все подсказки и найти то, что было спрятано в потайном ящике письменного стола отца только для неё: маленький брелок в виде русалки. Она потерла его пальцами и засунула прохладную вещичку в рот. Ей хотелось проглотить любовь, которую она испытывала к отцу, и навсегда сохранить память о нем.
Ещё она помогала ему собирать образцы для его работ. Эта новая земля очаровала его своей флорой и фауной. Поэтому Элиза исходила окрестности вдоль и поперёк в поисках мест, ещё не нанесённых на их карту. Она забиралась в расщелины красных скал за свежими яйцами в крапинку; в скрытые бухты за кальмарами размером с корабль, выброшенными на берег во время шторма. Возможно, однажды она и сама сделает открытие и заслужит одобрение наравне с мужчинами. Пока же она потеряла счёт, сколько синяков и кровавых ссадин обрела за время этих поисков. Но шрамы лишь свидетельствовали о том, как далеко она готова зайти ради отца.
Глава 3
1896
– Нет, крови не заметили. Мы обыскали весь корабль. – Томас прячет глаза.
Остальная команда покидает люггер, проходя мимо них в сторону города. Их рубахи заляпаны устричными потрохами, а кожа обожжена и высушена солнцем.
Она чувствует, что сердце сбивается с ритма. Пульс стучит где-то в горле.
– Как так получилось, что вы не видели, что произошло? Когда он пропал? – Элиза с силой дергает брата за руку. Он отталкивает ее и заламывает поля своей шляпы.
– Элиза, никто не видел, что произошло, – шипит он. – В том-то и дело. Он просто… исчез вчера. – Чайка, спикировав им под ноги, хватает куски рыбы. Томас пинает ее и, склоняя голову, шагает вперёд.
– Ты говорил с командой? – с тревогой в голосе спрашивает она, семеня за ним. – Кто-нибудь должен был что-то заметить. Он не мог просто исчезнуть. Ты же не думаешь, что кто-то из них…
Он с шумом выдыхает.
– Элиза, разумеется, я с ними разговаривал. Ты за кого меня принимаешь? Я расспросил их всех, обшарил палубу, спустил на воду чёртову шлюпку. Я искал его несколько часов, даже на ближайший остров завернули. Только потом взяли курс на Баннин. Теперь это дело констеблей.
Ее как будто сбросили с утеса. В легких не осталось воздуха.
– М-мы должны ещё раз с ними поговорить, – заикаясь, мямлит она. – Они бы не сделали такого. Должно быть, что-то случилось. Томас. Они могли что-то видеть. – Она нервно оглядывает пристань. – А где Баларри?
– Отец ещё раньше отправил его на шхуне, с нами его не было. – Томас ускоряет шаг.
– Тогда давай соберём остальных. – От необходимости немедленно действовать ее бросает в жар. Язык еле ворочается во рту. – Томас!
Они подходят к «Кингфиш», словно улей гудящий мужскими разговорами. Земля усеяна битым стеклом, а мужчины с остекленевшими глазами стоят, облокотившись о перила веранды. Команда должна быть внутри, каждый ищет успокоения нервов на дне кружки. Они прямо сейчас могут войти и поговорить с людьми ещё раз, расспросить, не видели ли те что-нибудь.
– Я уже спрашивал их. – Томас даже не смотрит на бар. – Это будет пустой тратой времени и, по правде говоря, оскорбительно, учитывая, через что им пришлось пройти. Лучше я займусь камнями. На рассвете мне нужно отогнать «Скворца» в Коссак. – Он поднял голову и посмотрел на набегающие тучи. – Или даже раньше, если погода не изменится к лучшему.
От его слов Элиза чувствует, будто ее ударили в грудь. Она застывает посреди дороги.
– Но… ты же только что вернулся. Ты не можешь уехать, пока отец…
Его глаза вспыхивают злым блеском.
– Если я не уеду, флотилии вообще не будет, и мы с тобой останемся ни с чем. – Понизив голос, он продолжает: – Нам надо с долгами рассчитаться. Поэтому я должен уехать. Я никому не могу здесь доверять.
– С какими долгами? О чем это ты? – У неё в ушах будто звонит колокол.
– Я должен встретиться с покупателями, – говорит Томас. – Если они сорвутся, конец всему. – На звук его голоса пьянчуги начинают оборачиваться, глядя осоловелыми глазами. – Нас задавят другие торговцы жемчугом, если мы не сможем удержать флотилию на плаву – пощады не жди, точно тебе говорю. К тому же ты знаешь, как быстро расползаются слухи. – Махнув рукой, чтобы отогнать мошкару, он наклоняется ближе. – Кое-кто в Коссаке может что-то знать о команде. – Он оглядывается, проверяя, не следит ли кто за ними. – Многие на сезон дождей снимают там жильё. Возможно, кто-то из них планировал… что-то. По пути следования будут остановки, так что я поспрашиваю и там. Сейчас это разумнее всего, уверяю тебя.
– Томас, ты не можешь уехать. Что за вздор! Пожалуйста. – Горло перехватывает паника.
– Элиза, да возьми себя в руки! – В его голосе слышится язвительность. – Отец от меня именно этого и ожидает, и это лучшее, что мы сейчас можем сделать, ты же знаешь. – Она слышит заминку, несмотря на резкий тон его голоса. Должно быть, он тоже паникует. – Здесь останутся люди, у которых гораздо больше возможностей выяснить, что произошло. Я послал кое-кого к Паркеру, предупредить. А пока должен спасать флотилию.
