История Брунгильды и Фредегонды, рассказанная смиренным монахом Григорием. Часть I - Дмитрий Леонидович Чайка
* * *
— Фредегонда! Да где эта ленивая потаскуха? — орала старая служанка Хенрике. Ее имя полностью соответствовало роду ее занятий[21].
Большой дом, в котором жил принц Хильперик со своей семьей, был сделан из бревен, обмазанных глиной. Четыре длинных строения стояли квадратом, образуя двор, по которому бегали куры и свиньи. В одном доме жил сам Хильперик с женой Аудоверой и детьми. В другом поселились два десятка его наложниц, вольных служанок и рабынь. В остальных домах располагались кладовые, хранилища зерна, конюшни и загоны для скота. Сзади были построены хижины слуг, представлявшие собой землянки со стенами из бревен, обмазанных глиной. Крыши были крыты соломой и имели дыру для выхода дыма. Хозяйство было огромным, и всю эту прорву народа нужно было регулярно кормить.
Тут, на севере, практически не было старых римских вилл, и не осталось почти никого, кто умел бы обрабатывать камень. Такие мастера еще были южнее Луары, и они строили только церкви. Повсеместная дикость, охватившая запад Империи, не обошла стороной и быт. Знатные сенаторские семьи жили в старинных зданиях, построенных далекими предками. Типичная римская вилла в центре имела большой кирпичный дом, крытый черепицей. Посередине его был перистиль, открытый двор с колоннадой и галереей. По периметру галереи располагались комнаты хозяев, залы и кухня. Слуги жили в деревянных флигелях сзади. Зачастую строения были соединены стенами или частоколом, а внешние окна делали крошечными. Впрочем, если в них не было особой надобности, то их закладывали совсем. Все-таки сейчас не благословенные времена императора Феодосия, когда можно было незамужнюю девушку из хорошей семьи отправить в соседний город с одной служанкой и крепким рабом. Франки, которые заселили земли, по большей части, севернее реки Сена, жили в это время так же, как их предки. Незамысловатые длинные дома с двухскатной крышей были заглублены в землю. Толстые колонны из бревен держали на себе коньковый брус, к которому крепили стропила. Крышу крыли соломой, а пол был земляным. Так жили и простые франки, и их вожди, отличаясь лишь размером домов и внутренним убранством. В домах побогаче стены были затянуты восточными коврами и гобеленами, мебель была резной и довольно изящной, а вместо одеял использовали драгоценные меха.
— Фреда, где ты? — надрывалась Хенрике. — Тебя госпожа зовет!
— Да тут я! — из кладовой выскочила прелестная девчонка с распущенными волосами, в холщовом платье ниже колен.
— Быстро к госпоже, ее нужно причесать! — фыркнула старуха, заметив румянец на щеках служанки. — Опять обжималась с конюхом? Вот я тебе задам!
— И ничего я не обжималась, — Фредегонда побежала к хозяйке, шлепая босыми пятками по утоптанному до каменного состояния полу.
— Где тебя носит? — недовольно спросила ее госпожа. Аудовере было чуть больше двадцати, ее выдали замуж еще ребенком, когда ей и десяти лет от роду не было. Она уже родила мужу двоих сыновей, и сейчас снова была беременна. Любвеобильный Хильперик не обделял ее вниманием несмотря на то, что десяток наложниц жил прямо тут, и в каждой подвластной деревне он знавал какую-нибудь разбитную бабенку. Кто же откажет самому королю?
— Простите, госпожа, я помогала на кухне, — соврала Фредегонда, не моргнув глазом.
— Причеши меня, а потом нагрей воды, помыться хочу. И найди, наконец, Тео, он куда-то убежал.
— Маленький принц, наверное, играет с мальчишками сзади, — бойко ответила Фредегонда. — Они всегда там бегают и гоняют палками поросят. Это его любимая игра. Я сейчас брошу камни в огонь и приду вас причесать.
Она резво побежала к очагу, куда засунула крупные булыжники. Когда они раскалятся, Фреда окунет их в воду, нагревая ее. Уже через пару минут она водила по волосам госпожи костяным гребнем и без умолку молола языком.
— А вы слышали, госпожа, что нашего стражника Горста видели выходящим утром от кухарки Батильды?
— Да ты что? — изумилась Аудовера. — Вот ей муж задаст, когда придет из похода с нашим господином. Он же ее просто прибьет.
— А еще, я слышала, в Лугдунуме[22]родился теленок с двумя головами.
— Страсть какая! — всплеснула руками Аудовера, округлив в удивлении рот. — А что святой отец говорит об этом?
— Он говорит, что это знамение. Пошлет господь саранчу, или еще наказание какое-нибудь. Он молиться будет за нас, грешных.
— Дары надо в церковь отнести, — перекрестилась Аудовера. — Святые отцы не дадут нам пропасть. Вот ведь страх какой!
— Крестьяне окрестные к друиду в лес бегают. Говорят, так надежнее.
— Грех это! — Аудовера была истовой католичкой.
— Может, и грех, — пожала плечами Фредегонда. — Да только помогает. Вон, статую богини Кибелы каждую весну по полям возят, чтобы урожай был.
— От лукавого это! — несмело сказала госпожа. — Не рассказывай мне такого больше.
— Госпожа, госпожа! — в комнату забежала другая служанка. — Король с дружиной приехал. Говорят, побили бретонцев, а господина Храмна вместе с семьей сожгли. Так сам король приказал.
— Святая заступница, помоги нам! — Аудовера побледнела. — Она еще недавно качала на коленях своих племянниц.
— Ух, ты! — глаза Фредегонды загорелись нездоровым возбуждением. — Вот это да! Суров старый король, не забалуешь!
— Жена! — в комнату вошел Хильперик. — Я тебя хочу прямо сейчас, и твое пузо мне не помешает. А ну, пошли все отсюда!
Фредегонда вышла из комнаты, не забыв зацепить молодого короля тугой грудью. А вдруг?
Глава 3
Год 6069 от Сотворения Мира (561 год от Р.Х.), вилла Компьен, Северная Галлия
Король Хлотарь сильно занемог. Он правил уже пятьдесят лет. Люди успели родиться и умереть от старости, а он все еще был их королем. Хлотарь уже думал, что умрет только тогда, когда достигнет лет Мафусаиловых[23]. Но нет, не судьба, видимо. С момента гибели Храмна прошел один год и один день.
Епископ Турский Евфроний[24] стоял перед ним, потому что король попросил его о помощи. Он еще верил в чудо. Монах Григорий почтительно стоял позади, прислуживая преосвященному. Тот был его родственником, и держал парня при себе. Король был в гневе, но кашель душил его не на шутку, и он откидывался на подушки, обессиленный. Лихорадка изрядно утомила его, и он периодически впадал в забытье.
— Я же отстроил вашу сраную церковь и покрыл ее оловянной крышей? — выплюнул Хлотарь, передохнув. — Почему твой бог
