Сакральность царской власти - Елена Андреевна Орлова
Чудотворная Серафимо-Понетаевская икона Божией Матери "Знамение"
Икона Небесных покровителей Августейшей Четы Николая II Александровича и Александры Фёдоровны, написанная монахинями-живописицами Серафимо-Понетаевского монастыря, в настоящее время находится в Америке в частной коллекции.
Икона Святителя Николая архиепископа Мирликийского Чудотворца и Святой Царицы Александры
1-го января 1896 года Николай II подписал манифест, извещавший: «Всем верным Нашим подданным, что вознамерились Мы, в мае месяце сего года, в первопрестольном граде Москве, по примеру Благочестивых Государей, Предков Наших, возложить на Себя Корону и воспринять, по святому чину святое Миропомазание, приобщив к сему и Любезную Супругу Нашу Государыню Императрицу Александру Фёдоровну». Церемониал Священного коронования их Императорских Величеств, Государя Императора Николая Александровича Самодержца Всероссийского и Государыни Императрицы Александры Фёдоровны лучше любого исторического романа позволял почувствовать всю торжественность и праздничность древней традиции наших предков.
Коронация Августейшей Четы Николая II Александровича и Александры Фёдоровны на Российский престол в Успенском Соборе Московского Кремля
Самодержец Всероссийский Николай II венчался на Царство в Москве, в Успенском Соборе Кремля. В самый день Коронования, по сделанному в 7 часов утра, распоряжению Военного Начальства, сигнал 21 пушечным выстрелом, начался от Успенского Собора благовест: Особы и лица, в разные должности назначенные, собрались на показанных им местах. В Успенском Соборе четыре Кавалергардских офицера заблаговременно стали с обнажёнными палашами и касками в руках. Перед началом шествия Его Императорского Величества Духовник Её Величества, со Крестом, имея при себе двух Дьяков, несущих, на золотом блюде, Святую воду, окропил оною путь. 14/27 мая 1896 года без преувеличения можно сказать, что торжества по случаю Священного Коронования Августейшей Четы были центральным явлением не только российской, но и международной жизни. В Москву прибыли самые именитые гости: короли и наследные принцы, герцоги и князья, официальные и всякого рода иные представители многих стран, чрезвычайные полномочные представители патриархов Вселенский, Антиохийский, Иерусалимский и Александрийский, представитель Ватикана, английской церкви. В священном короновании тройной смысл — силы, согласия и мира. Все священнодействия коронования совершал первенствующий член святейшего правительствующего синода митрополит Санкт-Петербургский Палладий (присутствие Синода на время коронации было перенесено в Москву; родом и начало службы его — в Арзамасском уезде Нижегородской губернии), ему сослужили митрополит Киевский Ионникий (Руднев) и Московский Сергий (Ляпидевский), среди прочих, принимал участие в торжественной церемонии и протоиерей Иоанн (Сергиев — Праведный Иоанн Кронштадский). Митрополит Московский Сергий (Ляпидевский) обратился к Николаю II со словами: "…как нет выше, так нет и труднее на земле Царской власти, нет тяжелее Царского служения. Через помазание, видимое да озарит невидимая сила свыше… Твою самодержавную деятельность ко благу и счастью Твоих верноподданных". Государь вошёл Царскими Вратами в алтарь и причастился Святых Христовых Тайн, как священнослужитель. Ставший на колени и произнёсший соответствующую молитву Император был миропомазан и причащён. Исповедание веры составляло непременное требование чина коронации. Император сначала торжественно возглашал его в церкви, и затем, написанное, за собственноручной подписью, передавал патриарху. Оно содержало Православный Никео-Царьградский Символ Веры и обещание хранить апостольское предание и установления церковных соборов. Громким отчетливым голосом Государь Император произнёс символ веры, после чего возложил на себя большую, а на Государыню Императрицу Александру Фёдоровну малую корону; затем был зачитан полный императорский титул, прогремел салют. Все реликвии принимаются Царём "во имя Отца и Сына, и Святого Духа", земное царство вверено Государю от Господа, с прошением о том, чтобы Господь всеял в сердце Его страх Божий, соблюл его в непорочной вере, как хранителя святой Церкви, "да судит он людей Божиих в правде и нищих в суде, спасёт сыны убогих и наследник будет Небесного царствия". «Всё, что происходило в Успенском соборе, — фиксировала хроника, — точно толчки сердца, разносились по всей необозримой толпе и как бьющийся пульс, отражалось в самых отдалённых её рядах. Государь коленопреклонённый молится, произнося, святые, великие, исполненные столь глубокого значения слова установленной молитвы. Все в соборе стоят, один Государь на коленях. Стоит и толпа на площадях, но как все разом притихли, какая благоговейная тишина кругом, какое молитвенное выражение лиц! Но вот Государь встал. На колени опускается митрополит, за ним всё духовенство, вся церковь, а за церковью весь народ, покрывающий кремлёвские площади и даже стоящий за Кремлём. Только один Царь стоит перед своим троном, во всём величии своего сана, среди горячо молящегося за Него народа». «Ты же Владыка и Господь мой, поставь мя в деле на неже, послал мя еси. Вразуми и управи мя в великом служении сем. Буде сердце мое в руку Твоею еже вся устроите к пользе врученных мне людей и к славе Твоей егда и в день суда Твоего непостыдно воздам Тебе слово». «С этой минуты…Он (Николай II) почувствовал себя помазанником Божиим, чин коронования… был для Него полон глубокого смысла. С детства обручённый Россией, Он в этот день как бы венчался с ней», — вспоминал Л.Р. Туксен. «Чудесные весенние дни, исторический город, разукрашенный флагами, звон колоколов с высоты, более тысячи колоколен, толпы народа, кричащие «УРА!», коронованная молодая царица, сияющая красотой, европейские царствующие особы в золочёных каретах — никакой строгий церемониал не мог породить в толпе большего энтузиазма, чем лицезрение всей этой картины». Чин коронования проходил с исключительной торжественностью. Красота была во всём и затмевала всё, что приходилось видеть. Успенский Собор, свидетель нескольких веков русской истории, в котором венчались все цари из Дома Романовых; сонм духовенства в великолепных облачениях, с митрополитами во главе; чудное пение — всё это придавало торжеству глубоко мистический характер. «Царь в глазах православного народа воплощение всего лучшего, образец смиренного служения Богу и смиренного служения людям. Любовь к Царю, к помазаннику Божьему — это чувство к отцу Отечества, оно неизгладимо из русского сердца», — отмечал Преподобный Серафим Саровский. Служение народу Николай II воспринимал как свою священную обязанность; к подданным он относился, как любящий отец. В исторической памяти сохранилось множество случаев особенно трогательного отношения государя к простым людям. К России Николай II относился не сентиментально, но религиозно: служение Родине для него не
