Дмитрий Барчук - Александрия-2
– Помилует, обязательно помилует, – успокоил гостя Федор Кузьмич, а потом пристально посмотрел ему в глаза и стал приговаривать усыпляющим голосом: – Ты устал, Гавриил. Очень устал. Твои глаза закрываются. Тебе хочется спать. Ты засыпаешь. Тебе снятся только хорошие сны. Ты молод и счастлив. Тебе хорошо. Очень хорошо. Ты спишь. Крепко спишь. А когда проснешься, то ничего не вспомнишь о нашем разговоре. Ты меня прежде никогда не знал. Я всего лишь бродяга, не помнящий родства. Федор Кузьмич. А теперь – спать! Спать! Спать!
Хромов забрал Батенькова на следующий день. Вид у ссыльного был нездоровый, и всю дорогу до Томска он дремал в санях.
О том, что произошло в избушке у старца, он ничего не помнил. Только удивлялся: почему у него шинель влажная?
С той поры сон у Гавриила Степановича восстановился, и он перестал гулять по ночам.
А через год император Александр II амнистировал оставшихся в живых декабристов, им было разрешено вернуться в Россию. Батеньков поселился в Калуге, где и умер осенью 1863 года.
Федор Кузьмич все-таки принял приглашение Хромова и в октябре 1858 года переехал на жительство в губернский Томск, где повстречался еще со многими интересными людьми.
Глава 2. Форс-мажор
Последнее слово Михаила Ланского Москва. Мещанский суд. ** апреля 2*** года
«Ваша честь, уважаемый суд, уважаемые присутствующие!
Я – патриот России, именно поэтому смотрю на происходящее вокруг нашего холдинга, моих партнеров и меня лично в первую очередь с точки зрения интересов и ценностей моей страны.
Давайте вспомним, как все началось. Почти два года назад в больнице арестовали моего друга Журавлева. Я остался в России после ареста Антона, хотя друзья и адвокаты мне категорически рекомендовали этого не делать. Я поступил так, потому что люблю Россию и верю в ее будущее как сильного и правового государства.
Хотя я сделал сознательный выбор – остался в стране и ни от кого не скрывался, полтора года назад вооруженные люди в масках меня арестовали. С тех пор держат под стражей, отказываясь выпустить под залог, под поручительство уважаемых граждан страны: выдающихся писателей, ученых, артистов, общественных деятелей.
Мое дело затеяли определенные влиятельные люди с целью забрать себе самую процветающую нефтяную компанию России, а точнее, доходы от ее финансовых потоков.
Когда говорят, что «дело Ланского» привело к укреплению роли государства в экономике, это вызывает у меня лишь горький смех. Те люди, которые сейчас расхищают активы нашего холдинга, не имеют никакого отношения к Государству Российскому и его интересам. Это просто нечистоплотные, своекорыстные бюрократы и больше никто.
Вся страна знает, почему меня посадили в тюрьму: чтобы я не мешал разграблению компании. При этом люди, организовавшие гонения на меня лично, пытались напугать власть и общество моими мифическими политическими амбициями. Они откровенно вводили в заблуждение президента и российское общество в целом. В глобальном и прозрачном мире нет ничего тайного, что со временем не станет явным. А суд истории все расставит по своим местам.
Ни для кого не секрет, что сфабрикованные в отношении меня и других руководителей холдинга уголовные дела сослужили плохую службу отечественной экономике. Кратно возросло бегство капитала из страны, подорвано доверие российских и зарубежных инвесторов к нашей Родине. Что же, пусть вся полнота ответственности за это ляжет на тех, кто планировал мой арест и сейчас пытается надолго отправить меня в лагерь.
Весь мир знает, что сфабрикованное отдельными представителями доморощенной криминальной бюрократии «дело Ланского» нанесло удар по репутации России, российской власти. Но жадных людей, которые решили во что бы то ни стало присвоить основные предприятия и активы нашего холдинга, ничто не могло остановить – даже прямой ущерб, который они нанесли и каждый день наносят нашей стране, нашей государственности.
Органам прокуратуры так и не удалось доказать ни одно из предъявленных мне обвинений. Попытки приписать мне какие-то преступления обернулись откровенным фарсом, и даже свидетели обвинения фактически дали показания в мою пользу.
Сейчас суду представлены все документы, допрошены все свидетели. Что же мы видим в итоге?
Два года обысков, допросы сотен, если не тысяч сотрудников, захват заложников путем ареста ни в чем не повинных людей, в том числе женщин с маленькими детьми, не дали никакого результата. Прокуроры не смогли найти ни одного факта, ни одного документа, ни одного показания, которые бы свидетельствовали о совершении мною всех тех преступлений, в которых меня обвиняют. Два года упорных трудов прокуратуры – и нулевой результат!
Что есть? Легальные, публичные документы о собственности, об официальных сделках, о гражданско-правовых спорах, протоколы официальных производственных совещаний.
Что еще обвинение явило российскому обществу и миру? Никем и ничем не подтвержденные домыслы прокуроров, свидетельствующие только об их собственном криминальном мышлении.
Мне просто не от чего защищаться в независимом суде. Прокуратура доказала только нормальную, устойчивую деятельность нашего холдинга с целью производства продукции, оказания услуг и получения законной прибыли. Но это не наказуемо, а наоборот, приветствуется во всех странах с рыночной экономикой.
Суду фактически предлагается признать, что само создание, руководство или владение успешным бизнесом – есть доказательство преступления. Оспаривать дешевое криминальное чтиво, скроенное группой литераторов из прокуратуры, закон не требует. Меня только возмущает сам факт настырного, противозаконного предъявления ничем не обоснованных претензий ко мне и к Журавлеву со стороны кучки чиновников только потому, что это, видимо, поможет их карьере. Это бессовестно и незаконно.
От своего бизнеса я получал ровно столько, сколько нужно было для жизни моей семьи. Я мог зарабатывать гораздо больше, просто у меня нет таких потребностей.
У меня, в отличие от тех скромных бизнесменов и бизнес-чиновников, которые стоят за этим делом, нет яхт, дворцов, гоночных машин, футбольных клубов. Даже дом для газеты сфотографировали не мой. Мой – гораздо скромнее, и его фотографы просто не заметили – он слишком мал на фоне типовых громад Рублево-Успенского шоссе. Имущества за границей у меня тоже нет. Спецслужбы это прекрасно знают.
Я не принадлежал к тем людям, которые нарочито и цинично демонстрируют варварскую культуру потребления нищему народу нашей богатой страны. Я был неправильным олигархом. Видимо, поэтому у меня отобрали нефтяную компанию и держат в тюрьме уже второй год.
Все принадлежащие мне акции холдинга перешли в новый траст в пользу Леонида Неклюдова. Это равносильно моему безвозмездному отказу от любого контроля над бизнесом и любой выгоды, которую я мог бы получить от всех компаний.
У меня не осталось крупной собственности, я перестал быть бизнесменом и более не отношусь к сверхбогатым людям.
Все, что у меня есть, – это сознание собственной правоты и воля к свободе. И еще деловая репутация, позволяющая мне привлекать средства для благотворительных проектов.
У меня есть свое понимание достойного будущего для страны. Это не безнадежная попытка догнать развитые страны за счет торговли сырьем, а ставка на талантливую молодежь, которая хочет жить и работать на Родине, в своей собственной стране, в своей культурной среде, в свободном, демократическом, гражданском обществе.
Я горжусь тем, что в самое тяжелое для страны время, когда нефть стоила не 54 доллара за баррель, а 8,5, когда не было никаких стомиллиардных золотовалютных запасов и ломящихся от шальных денег стабилизационных фондов, я пришел в нефтяную промышленность и воссоздал компанию, ставшую крупнейшей нефтяной корпорацией России.
Я благодарен всем, кто поддержал меня в это тяжелое время, кто помогал мне вынести тяготы тюрьмы, пережить разграбление компании.
Друзья! Мы отстаиваем справедливость и обязательно добьемся правды!
Спасибо моей маме, которая выдержала весь поток мерзости и грязи, который вылился на меня и мою семью. Прости меня, дорогая, что я заставил тебя волноваться.
Спасибо моей жене. Она повела себя как соратник, как настоящая декабристка.
Я вас очень люблю, дорогие мои.
У меня трое детей. Я хочу дать им хорошее образование. Я буду работать – уже в новом качестве, а не как владелец нефтяной компании – на благо моей страны и моего народа. Каким бы ни было решение суда».
Леонид Петрович Неклюдов отложил в сторону вчерашний выпуск «Коммерсанта». Последнее слово на суде бывшего патрона произвело на него впечатление.
