Сергей Катканов - Рыцари былого и грядущего. Том 3

Наконец раздался звучный голос де Ливрона:

— Кто–нибудь видел, что случилось с маршалом де Кинси?

Ему ответили сразу несколько голосов:

— Маршал получил удар в горло.

— Я тоже это видел.

— Маршал мёртв. С такими ранами не живут.

Де Ливрон продолжил:

— Мы должны решить, кто примет командование.

— Уж только не ты, де Ливрон, — раздражённо буркнул командор Гуго д’Эмпуриас.

— А разве я претендую? — усмехнулся Арман.

— Да уж видно, что претендуешь, — не унимался д’Эмпуриас. — Но тебе никто не доверится. Ты вообще больше похож на сарацина, чем на тамплиера.

— Ах, милый Гуго, сказал бы я тебе, на кого похож ты, но не хочу отвлекать на пустяки внимание благородных братьев, — Арман насмешливо, иронично и весело посмотрел на спорщика.

Гуго почему–то смутился под этим весёлым взглядом, но Арман явно не желал продолжать перепалку. Неловкую паузу разрядил выкрик:

— Главным должен быть командор Гуго д’Эмпуриас.

Это предложение поддержали несколько голосов, очень неуверенных, но других предложений не последовало.

— Я не хочу командовать, — важно начал Гуго. — Мне это не надо. Но если братья доверяют мне…

— Доверяем, — опять раздалось несколько неуверенных голосов, и ни одного возражения.

— Тогда я буду вынужден временно принять на себя обязанности маршала, неожиданно окрепшим голосом заключил Гуго. — И вот что я вам скажу. Сейчас никаких решений принимать не будем. Всем отдыхать. Поутру сарацины, вероятнее всего, предложат переговоры. Послушаем, что они скажут, и тогда подумаем.

Анри не проронил ни звука. Он чувствовал, к чему всё идёт, но так же, как и де Ливрон, не желал этому препятствовать.

Рано утром дозорные доложили, что под стенами цитадели — сарацинское посольство, прибывшее для переговоров. Все рыцари вышли на стены.

— Доблестных тамплиеров приветствует эмир Измаил, — на чистом лингва–франка крикнул разодетый в шелка мамелюк.

— И мы приветствуем тебя, Гийом, — крикнул де Ливрон «эмиру Измаилу». — Хорошо ли идут дела у султана? Здоровы ли его жёны?

— Хвала Аллаху, — рассмеялся Гийом — Измаил. — Дела султана так же прекрасны, как и его жёны. А ты всё такой же насмешник, Арман?

— Я неисправим, ты же знаешь.

— Конечно знаю, Арман. У нас ещё будет время обо всём поговорить. Пошутим, посмеёмся, вспомним старые добрые времена. Я ведь пришёл с предложением мира.

— Каковы условия сдачи? — неожиданно грубо крикнул Гуго д’Эмпуриас.

— О, Гуго! И ты здесь? Как приятно вести переговоры с друзьями! Условия — самые почётные. Вы покидаете цитадель при оружии и со знаменами, мы доставляем вас в любую христианскую страну на наших кораблях. Только не на Кипр, конечно, нас там не любят, — рассмеялся «эмир Измаил». — Хотите — в Армению? Вас там хорошо встретят.

— Какие гарантии? — опять нарочито грубо крикнул д’Эмпуриас.

— Спускайся, Гуго, поговорим. Зачем будем глотки надрывать? Спускайтесь вместе с Арманом.

Д’Эмпуриас зло глянул на де Ливрона, стоявшего на стене неподалёку от него. Арман смиренным голосом проговорил: «Не считаю себя достойным присутствовать при разговоре двух эмиров» и церемонно поклонился. Гуго заметно побледнел и стиснул зубы, но не сказал ни слова и сразу же размашистыми шагами удалился — пошёл на переговоры.

Новоиспечённый предводитель тамплиеров вернулся с переговоров через час и сразу же скомандовал: «Всем рыцарям собраться в большом зале».

Тамплиеры с удручёнными лицами потянулись в зал, Арман шепнул на ухо Анри: «Не пойдём туда, там будет скучно. Лучше уединимся, потом нам ещё долго не удастся поговорить с глазу на глаз». Анри кивнул. Они ушли в самый дальний угол цитадели, где их ни откуда не было видно.

— Ты уже понял, что сейчас будет? — спросил Арман.

— Позорная капитуляция, — ответил Анри.

— Рад, что ты избавил меня от необходимости делать предисловие.

— Но почему, мессир, мы не можем погибнуть в последнем бою без позора? — спокойно и печально спросил Анри.

— Да потому, что большинство наших братьев дорожат своими шкурами больше, чем белыми плащами, — так же спокойно и столь же печально ответил Арман.

— Вчера все наши держались прекрасно.

— На поле боя мы по–прежнему герои, но сейчас, когда Гуго выкручивает им мозги, никто не проявит достаточной твёрдости.

— Найдутся и стойкие.

— Их задавят криком.

— Но вы могли бы поддержать и возглавить последних стойких тамплиеров–смертников. Пусть бы Гуго вместе со слабаками лизал мамелюкам пятки, а мы уже сегодня отправились бы ко Христу и спасли бы честь Ордена, — Анри говорил всё спокойнее, он явно не пытался ни упрекнуть, ни убедить командора, хотел лишь понять смысл происходящего, да ведь за этим Арман и позвал его.

— Честь Ордена таким образом не спасти, — тяжело вздохнул де Ливрон. — Время героических подвигов для тамплиеров уже прошло. От нас сейчас потребуются совсем другие подвиги, тяжелее боевых

— Сейчас не время говорить загадками, мессир.

— Время разгадок так же не пришло, но некоторые тайны я должен раскрыть тебе уже сейчас. Помнишь испытание, которому тебя подвергли, когда принимали в Орден?

— Ещё бы… — усмехнулся Анри. — Я чуть не прирезал вас, мессир, когда вы предложили мне отречься от Христа.

— Как я любил тебя, мой мальчик, в тот миг, когда ты хотел меня прирезать… Ты с честью выдержал испытание и не отрёкся от Христа. Так вот: большинство из тех рыцарей, на которых сейчас наседает Гуго, отреклись от Христа во время приёма в Орден. Они так и не узнали, что это было испытание, которого они не прошли. Зато мы узнали, что душонки у них гнилые. Не их ли мне сейчас прикажешь звать на подвиг?

— Гуго тоже из тех, кто отрёкся?

— Гуго сделал гораздо больше. Три года он провёл в плену в тюрьме Каира. Там он тайно принял ислам и поступил на секретную службу султана. Ему организовали побег, он вернулся в Орден, и вот сегодня его звёздный час — он должен доказать свою верность султану и сдать нас мамелюкам.

— А кто такой этот Гийом или Измаил?

— Такой же тамплиер — вероотступник, только служит султану открыто.

— Вы знаете такие вещи… Кто вы на самом деле, мессир?

— Руководитель секретной службы Ордена Храма. Сейчас не время рассказывать о нашей службе, потом ты всё узнаешь, потому что с этого момента рыцарь Анри де Монтобан является сотрудником секретной службы Ордена Храма.

— А моё согласие вас интересует?

— У тебя два варианта: либо выдать меня Гийому и Гуго, либо стать моим человеком.

— Вас не очень удивит, если я выберу второй вариант?

— Трепещу от восторга, сейчас заплачу. Итак, перейдём к тому, зачем я тебя позвал. Среди полусотни рыцарей, оставшихся на сегодня в живых, есть шестеро, которые, так же, как и ты, не отреклись от Христа при вступлении в Орден. Друг о друге они не знают, их список известен только мне. Но может наступить такой момент, когда они должны будут выступить, как сплочённая группа, поэтому, на случай моей гибели, кто–то ещё должен знать их имена. Запомни их твёрдо, повторю три раза.

Арман медленно, с расстановкой трижды повторил имена верных тамплиеров.

— А теперь, мой дорогой Анри, молись и готовься к тяжелейшим испытаниям плена.

— Значит, всё–таки плен…

— А ты думал, нас и правда отвезут в Армению? — Арман рассмеялся саркастическим шёпотом. — Предлагаю твёрдо усвоить: плен для нас — не конец, а начало больших дел. В плену тамплиер закаляется лучше, чем на поле боя, неволя высвечивает всю душу человека вплоть до самых потаённых уголков. Наша задача — с честью пройти это испытание и вернуться в Европу, которая, к слову сказать, тоже вскоре будет гореть у тамплиеров под ногами, как и Палестина. Вот тогда–то мы и должны будем спасти Орден. Все верные Христу рыцари, которые сегодня с нами, должны дожить до тех дней.

Анри медленно достал из ножен меч, поцеловал клинок и зарыл его в песок у стены: «Не хочу бросать меч к ногам этих подонков». Арман молча кивнул и последовал примеру юноши.

Едва тамплиеры, надеясь на почётную капитуляцию, покинули цитадель, мамелюки тут же окружили их плотным кольцом и предложили сдать оружие. «Делайте, как вам говорят», — крикнул Гуго д’Эмпуриас. Несколько рыцарей схватились за мечи, желая обрушить их на головы мамелюков, у смельчаков тут же повисли на руках и разоружили. Остальные обречённо побросали мечи на землю.

Так 26 сентября 1302 года бесславно закончился последний крестовый поход тамплиеров. Вереница рыцарей и сержантов со связанными за спиной руками потянулась к кораблям. В адрес Гуго д’Эмпуриаса неслись ужасающие проклятья. Впрочем, большинство храмовников молчали, растерянно и обречённо глядя себе под ноги.