Уранотипия - Владимир Сергеевич Березин
Цена крови. Его убил его сын, Авренг-Зеб, чтобы захватить. – И он ткнул пальцем в подушку. – И ещё он убил своего брата, я не помню, как его звали, Авренг-Зеб»[11].
Итак, Сенковский был знаменит как учёный, успешен и вдруг отошёл от всего этого, устроился цензором (и был от этой должности отставлен) и после этого по-настоящему занялся литературой.
Он писал и раньше, комбинируя собственную выдумку и переводы (тоже собственные) восточных текстов. Бедуины и бедуинки, турки и арабы и прочий восточный орнамент пользовались спросом в «Полярной звезде» и «Северных цветах». Ничто не мешало ему участвовать в изданиях совершенно разных направлений – например, в «Полярной звезде» Бестужева и Рылеева, а затем в «Северной пчеле», где ещё в 1827 году он сочинил памфлет с длинным названием: «Письмо Тутунджи-оглы-Мустафа-аги, истинного турецкого философа, г-ну Фаддею Булгарину, редактору „Северной пчелы“; переведено с русского и опубликовано с учёным комментарием Кутлук-Фулада, бывшего посла при дворах бухарском и хивинском, а ныне торговца сушёным урюком в Самарканде». И наконец, в альманахе Смирдина появились тексты под псевдонимом Барон Брамбеус, взятом из лубочной повести.
Каверин писал: «Сенковский был карьерист, авантюрист, ренегат и циник. Это не помешало (а может быть, помогло) ему стать профессором Петербургского университета, когда ему ещё не минуло и двадцати двух лет, знаменитым журналистом и крупным предпринимателем, поставившим свой журнал на рельсы промышленного предприятия»[12].
У Тынянова Сеньковский подходит к Грибоедову с предложением совместно основать журнал. Специально подчёркивается, что у просителя гнилые зубы, он кричит, что презирает в Петербурге всех, кроме Грибоедова, а у него готов быть подчинённым, будет журнал, будут популярные статьи о путешествиях, будут переводные глупые романы, и они вдвоём завоюют если не весь мир, то русское общество. Но Грибоедов говорит с ним, как Гаев с буфетчиком: «Отойди, милейший, от тебя курицей пахнет». Впрочем, нет, он говорит вежливо, что давно отложился от всякого письма, да и что такое – русские журналы? Глупость какая-то. И тот самый пёс утаскивает Сенковского-Сеньковского в петербургский туман.
Потом Тынянов употребит и совсем жёсткую метафору: «Как ворон на падаль, пожаловал Сеньковский»[13].
Сенковский действительно сделал журнал, который «опрокинул всех». Он придумал издание для простой публики (тут оговоркой нужно вставить «дворянской»). Удивительно долго, с 1834 по 1847 год он был редактором ежемесячного журнала «Библиотека для чтения» – «журнал словесности, наук, художеств, промышленности, новостей и мод, составляемый из литературных и учёных трудов…». Издателем его был Смирдин.
Белинский так писал про это начинание: «Представьте себе семейство степного помещика, семейство, читающее всё, что ему попадётся, с обложки до обложки; ещё не успело оно дочитаться до последней обложки, ещё не успело перечесть, где принимается подписка, и оглавление статей, составляющих содержание номера, а уж к нему летит другая книжка, и такая же толстая, такая же жирная, такая же болтливая, словоохотливая, говорящая вдруг одним и несколькими языками… Не правда ли, что такой журнал – клад для провинции?..»[14]
Сенковский стал очень знаменит и очень богат. У него был прекрасный дом, при котором высадили два сада – цветочный и фруктовый. Кипела жизнь литературного салона, он много работал – и надорвался.
История «Библиотеки для чтения» кончилась.
Потом он по-прежнему много писал, но какая-то жизненная энергия истончалась, как таяли и капиталы. Он понемногу, как говорят в народе, «закукливался». Из яркой бабочки превращался снова в кокон.
Всё шло вспять. Жена его Аделаида Александровна боготворила мужа, хотя, как говорили, он женился на ней, чтобы быть ближе к её старшей сестре. Это открытие не помешало Аделаиде Александровне, и она, тоже склонная к литературной работе, написала очерк о супруге, а после его смерти издала собрание его сочинений.
Могила Сенковского утеряна.
Пётр Петрович Львов
(1802–1840)
Пётр Петрович Львов – офицер, российский государственный деятель. В конце жизни был витебским губернатором. Происходил из дворян Тверской губернии, отец – статский советник Пётр Петрович Львов (1781 – до 1836). Мать – Варвара Сергеевна, в девичестве Березина. В 1820-м выпущен прапорщиком из Московского училища колонновожатых в прообраз Генерального штаба – свиту его императорского величества по квартирмейстерской части. В 1823 году был направлен в Главный штаб 2-й армии на Южную Украину, затем производил топографические съёмки в Бессарабии. Подпоручик с 1826-го, с 1827 года служил в Петербурге в 3-м отделении Военно-топографического депо. Сперва назывался «Львов 5-й» – по старшинству.
На Русско-турецкой войне (1828–1829) отличился в сражениях под Варной, Силистрией и Шумлой. Составил карту Варны и окрестностей во время её осады русскими. Крепость пала, и ключи от неё были поднесены Николаю I. В 1829 году Львов назначен адъютантом главнокомандующего генерал-фельдмаршала И. И. Дибича. В марте 1830-го отправлен в экспедицию через Стамбул и всю Турцию в Тифлис. После успешного завершения её награждён перстнем с алмазами и «во внимание к особенным трудам в течение войны с Оттоманскою Портою 1828 и 1829 годов годовым окладом жалованья»[15].
В 1831 году участвует в подавлении польского восстания, в сражении при Ливах тяжело ранен пулей в ногу. После смерти Дибича от холеры стал адъютантом Паскевича, затем пожалован капитаном, а в 1833-м, уже подполковником, возвращается в Генеральный штаб.
«Поскольку вероятным театром военных действий могла стать Восточная Анатолия и Сирия, в 1834 году в этот регион для изучения местных условий в различных аспектах был командирован подполковник Генерального штаба П. П. Львов 1-й. После возвращения из командировки в 1835 году он представил в департамент Генерального штаба описание Сирии с приложением подробных карт Анатолии и Сирии. В своем очерке автор рассматривал географические и природные условия страны, сообщал сведения об основных этнических группах с их бытовыми и религиозными особенностями, характеризовал важнейшие населённые пункты Сирии и Палестины как в экономическом, так и военно-политическом аспекте»[16].
«По результатам поездки представил ценное военно-географическое описание Сирии – „края и по сие время дурно известного Европе“ – и топографические данные, послужившие основой для составления более точной карты Азиатской Турции»[17].
Согласно «Отчёту о занятиях Генерального штаба по военно-учёной части с января месяца 1828 г. по 1 июля 1837 г.»: «В 1833 году: в Западную Анатолию – Генерального штаба полковник Вронченко, в Восточную Анатолию и Сирию – полковник Львов… Оба возвратились с 1835
