Побег в Тоскану - Кэт Деверо

– Знаешь, что обиднее всего? Я затеяла все это, чтобы рассказать о бабушке. Предполагалось, что Акилле станет частью ее истории. Частью важной, но не главной. А теперь он занял все место, потому что у меня полно материала о нем, зато про бабушку нет вообще ничего. Она мне про этого Акилле даже не рассказывала. У нее в прошлом был такой потрясающий, изумительный роман – а я об этом и не слышала.

– И ты не можешь восстановить ее чувства и действия, потому что ничего о них не знаешь. Твоя книга превратится в книгу об Акилле Инфуриати, в которую просто затесалась твоя бабушка.

– Вот именно. Вот именно! Только бы найти Марию, Джузеппе или еще кого-нибудь, с кем она говорила по душам. Должен же быть такой человек? Пусть ты и англичанка до мозга костей, все равно такую трагедию не переживешь, никому не выговорившись. Бабушка была очень юной, когда потеряла Акилле. Наверняка она очень страдала.

– И наверняка были люди, которые ее поддерживали. – Марко ободряюще поглаживает меня по руке. – Послушай, ты начала раскапывать эту историю совсем недавно – и уже со столькими людьми успела поговорить. Может, и не сразу, но ты наткнешься на кого-нибудь, кто знает кого-нибудь, кто знает кого-нибудь, кто сможет рассказать тебе что-нибудь важное. Как Чекко.

– Надеюсь, ты прав. Надо просто поспрашивать. Нет-нет, я помою, – говорю я, когда Марко собирает тарелки и несет их к раковине. – Ты готовил, а я могу потом помыть.

Марко качает головой:

– Если застынет, будет ужасная гадость. К тому же мытье посуды – это вроде психотерапии.

– Тяжелый день выдался?

– Тяжелая неделя, тяжелый месяц, тяжелый год. – Марко говорит громче, чтобы перекричать воду. – Клиенты у меня в основном хорошие. Но ты удивишься, сколько твоих соотечественников живут здесь годами, не меняя налогового резидентства, они даже не удосужились зарегистрироваться как резиденты и тем самым, разумеется, нарушили закон. Хватились только после Брекзита, когда дело пошло к тому, что они вот-вот потеряют вообще все права. Тут они в панике звонят мне, мол, дело срочное, – ну да, оно и есть срочное, и на первой встрече я бо́льшую часть времени трачу на то, чтобы успокоить их. И только потом мы начинаем разбираться с бардаком, в котором они оказались.

– Ох ты, вот это да. Просто ужасно.

– Да ладно. – Теперь Марко поворачивает сковороду под струей воды, смывая остатки пекорино. – Удавить клиентов мне хочется только десятую часть рабочего времени, или же мне хочется удавить всего лишь десятую часть клиентов. В любом случае для юриста это оптимальный вариант. По-моему.

Он ставит тарелки в сушилку над раковиной и вытирает руки. Повинуясь порыву, я подхожу к нему и обхватываю за пояс, прижавшись щекой к его спине.

– Спасибо.

Марко поворачивается и притягивает меня к себе.

– Я бы сказал «пожалуйста», но я не знаю, за что ты меня благодаришь.

– Ну просто… у тебя такая нервная работа, и этой работы очень много. А ты все равно приходишь сюда выслушать меня. Не знаю, как ты меня выносишь, ты же весь день решаешь чужие проблемы.

– Я тебя не «выношу», – говорит Марко, словно это и так понятно. – Я прихожу к тебе, потому что мне так хочется.

– Правда?

– Чистая. Ты задумала интереснейшее дело. Ты начала новую и увлекательную жизнь. Ты сама интереснейший человек. И мне хочется стать частью этой истории. – Он старается поймать мой взгляд. – Тори, что с тобой? Я тебя чем-нибудь задел?

И тут я чуть не выкладываю ему все. Чуть не рассказываю о звонках, сообщениях и письмах Чарли, о мольбах, обидных намеках и чувстве вины. Я чуть не рассказываю ему, что иногда просыпаюсь в холодном поту: мне мерещится голос Дункана, и этот голос изрекает такие суждения обо мне, что я не решаюсь повторить их даже про себя.

– Нет, – отвечаю я. – Ну что ты. Просто немного нервничаю из-за книги. Времени полтора года, а мне надо столько сделать!

– Знаю. – Марко улыбается. – Но ты все сделаешь хорошо и правильно. Я уверен.

– Какой ты добрый.

– Все так и есть. Кто напишет эту историю лучше тебя? – Марко берет меня за подбородок и легонько целует в губы. – Никто. Никто в целом мире.

Он снова целует меня. Я закрываю глаза и отдаюсь удовольствию.

* * *

Просыпаюсь я в половине третьего. Марко мирно спит рядом, положив руку мне на живот. Какое-то время я лежу, слушая, как он дышит, и пытаясь дышать вместе с ним, пытаясь унять разошедшееся сердце и справиться с холодной тошнотой, которая чем дальше, тем больше сдавливает мне горло. Но я уже впала в беспокойство и панику. Осторожно сдвинув руку Марко, словно налитую свинцом, я поворачиваюсь на бок и хватаю со столика планшет и наушники.

Послушаю музыку, говорю я себе. Почитаю какую-нибудь книжку из «Шопоголиков», посмотрю серию «Друзей». Что-нибудь безопасное, легкое и знакомое. А в почту не полезу. Ни за что на свете не полезу в почту. В половине третьего ночи там все равно ничего нет. А мне станет полегче.

И я лезу в почту.

Ну что, тут ничего страшного. Обычные рассылки, от которых я все собираюсь отписаться, да руки не доходят. Еще письмо от Риченды, в теме значится «Проект договора с изменениями». Подождет до завтра. И тут я вижу его. Письмо от Розы, дочери Пьерфранческо Леньи. Я написала ей на единственный адрес, который смогла разыскать, поэтому на ответ не особенно надеялась. И уж точно не рассчитывала, что она ответит так быстро. Я сажусь и читаю.

Уважаемая миссис Макнейр,

Благодарю Вас за письмо. Буду рада встретиться с Вами и помочь всем, чем смогу. Прошу Вас позвонить моей помощнице Фриде Гаттолини по указанному ниже телефону. Она выберет время для встречи, которую мы проведем в нашем флорентийском офисе.

Cordiali saluti,

Роза Леньи

Presidente, Pierfrancesco Legni Editore

Я тут же начинаю лихорадочно соображать, о чем спросить, что уточнить. Спать уже и вовсе не хочется, но даже бессонница лучше ужасной тревожности. Я решаю, что утром первым делом позвоню Фриде Гаттолини и договорюсь насчет интервью, чем скорее, тем лучше. Уже собираясь закрыть приложение, замечаю письмо от Чарли, грозно затаившееся среди новостных рассылок и прочего спама. Тема гласит: «С меня хватит».

Тори,

Я старалась