Василий Колташов - Византийская ночь(исправленный вариант)
- Всегорд хочет собрать из римлян отдельный пеший отряд. Вы слышали об этом?
Беглецы робко закивали головами. Замычали в знак согласия.
- Он знает, что в землях склавин тысячи бежавших из империи людей. Дезертиры ушли с Давритом. Нам нужны лишь те, кто в силах орудовать копьем и топором. Нехитрое дело. Крепости нужно в горах защищать. Со стен, понимаете? Это вы можете?
- Да какие мы римляне, - заплакал сутулый здоровяк. - Дайте мне нормально пожить… Земля своя… Дети… Чтобы никто не трогал…
Валент еще раз пожалел, что взялся говорить с этими людьми. Он схватился за голову. Никогда прежде ему не приходилось полагаться на простолюдинов. Они всегда только обеспечивали его своим трудом, но никогда не служили опорой. Он подумал, что прежде почти не пробовал говорить с ними. Он только отдавал приказы. Страх исполнял их все.
- Копьем, конечно, можно поиграть, только вот зачем? - сказал парень с серьгами. Показал в глуповатой улыбке сточенные зубы.
- Моряк? - спросил Валент.
- Моряк. Евтихий, так меня зовут. Из Херсонеса. От готов сюда бежал. Попали мы к ним целым кораблем. Домой не стал возвращаться. Зачем? Некуда. Пятый год здесь.
- Вселенная не обходится без войны. Князю нужны воины. Горы нужно защищать от кочевников. Может получиться так, что сюда хлынут авары. Легче остановить врага в каменных проходах, чем пустить сюда - на равнину. Вы понимаете это?
- Ты здесь человек новый, Валент, - смело произнес Евтихий. Сощурил скифские глаза. - Раньше мы если что в чащах да на болотах прятались. И теперь нас лесной дух сохранит. С аварами драться я не хочу. Те, что с князем ушли, они за серебром ушли.
- Ты, как я слышу, забыл своих богов?
- Богов много, а шкура одна.
Валент развел руками. Логика моряка была неотразима. «Как легко с теми, кто служит за плату», - подумал благородный изгнанник. Заставить этих людей сражаться мог только меч. Готовясь к войне с Византией, Даврит собирал армию не только уговорами, но и силой. Он переламывал через колено упрямые племена. Не одними аргументами разума, но силой дружины внушал он союзу склавин свой авторитет. Также добивался могучий князь выплаты даней, кормивших городище Магуры.
- Заставить нас ты не сможешь. Сами мы не пойдем. Не к чему нам война. Скоро дозреет рожь. Идет время мед собирать, - негромко произнес дак с рассеченной ноздрей[103]. Глаза его светились искренней голубизной. Он один стоял в замшевой шапочке.
Валенту показалось, что человек этот едва держится на кривых ногах. На мгновение подумалось, что стоит только надавить, приказать, как это всегда делалось в Византии, и люди подчинятся. Подчинятся. Сделают, что от них требует господская сила. Римлянин отогнал глупое заблуждение. «Если не помогут уговоры, тогда помогут авары», - повторил он злые слова Всегорда. Не минуты тот не сомневался в бесполезности подобных попыток.
Все говорили одно.
- Сколько тут живу, никогда еще настоящей войны не видел. И никто не видел. Князья дрались, мстили друг другу за обиды. Племена ругались. Старейшины проклинали друг друга, а край здешний как жил, так и живет без большой беды.
- Не будет никаких аваров, - сомневался моряк.
- Не мы одни хотим жить в покое. Племена, приютившие нас, тоже отдали дань войне. Дел теперь много… - смотря в землю, пробурчал широконосый фракиец. Жидкие седые волосы облепляли его красные уши. - Кочевники приходят и уходят, а хлеб, рыба и дичь остаются. Чащи спрячут нас если нужно. Пусть дерутся дружины…
«Жить в покое?» - мысленно повторил Валент. Он не желал этого никогда. Даже здесь он хотел дышать всей грудью. Вновь оглядел благородный изгнанник десяток землепашцев, бывших рабов или бедняков спасшихся от римских порядков в этих краях. «В Италии ты не зря полагался только на букелариев. И не зря здешние князья ищут опору в дружинах, а не простых общинниках. Иначе где еще взять силы для воплощения замыслов», - сказал он себе. Уговоры не имели смысла. Поднять беглецов на войну могли только старейшины племен, среди которых те обитали.
- Брось этих людей, Валент. Рабы даже на свободной земле остаются рабами. Пусть Перун вырвет мне сердце, если я лгу, - прорычал человек в медвежьей шкуре.
- Так вот кто кричит, - басисто установил Деян. Он первым бросился к окну, вырубленному в бревенчатой стене.
На зиму оно забивалось деревом, летом - прикрывалось тряпкой или звериной шкурой.
- Тише! - пресек его Идарий.
Валент обернулся. Властным знаком отпустил соотечественников. Те с ропотом поплелись в сторону городских ворот.
- У меня есть к тебе разговор, римлянин. Ты ведь слышал обо мне? Я шел ругаться с тобой, но, похоже, изменил намерения.
- Ты медвежатник Сом?
- Верно.
Валент протянул руку. Сом пожал ее с силой. Уста римлянина дрогнули от скрытой боли. Он отныне не сомневался, что этот человек мог удавить медведя любой величины.
- Скажи, зачем ты связался с этим сбродом? Они не воины, не охотники. Я бы сказал… Они не мужчины. Пускай себе ковыряют землю.
- Такова необходимость, - сухо ответил римлянин, разминая ноющую кисть за спиной. Подумал: «Вот кто точно лишен исторической магии своего племени. Только хватка, напор и наглость. Даже князь не пожелал брать его с собой».
Рассказывали, что много лет назад Сом отбил у Даврита женщину. Она родила медвежатнику нескольких дочерей и одного сына - Невзора. Однажды Валент слышал, как князь посмеивался над этим мальчиком, называя его шуткой Велеса.
Они смерили друг друга глазами.
- Необходимость? - с иронией повторил Сом. - Тебе лучше знать. Скажи Всегорду, пусть, когда нужно, рассчитывает на меня. Я соберу ему полсотни таких парней, что сам Перун не сможет одолеть.
- Ты я вижу, не боишься богов, - с похвалой заметил Валент.
- Про меня говорят, что я боюсь только медведей! Не слышал такого!? - грубо расхохотался Сом.
Римлянин улыбнулся.
- Вот что… Наши дети дерутся. Сын у меня один. Я не хочу, чтобы мальчика покалечили в драке. Его и так задирают слишком часто. Он этого не заслужил. Твоего мальчишку, я знаю, задирают не меньше. Никто не любит римлян.
- Особенно сами римляне, - смягчил тон Валент.
Варвар снова расхохотался, показав волчьи клыки. В смехе его ощущалась неискренность. Чувствовалась едва прикрытая угроза. Он опять заговорил. Слова его делались злее одно за другим.
- Пусть твой волчонок держится подальше от моего медвежонка. Иначе я начну разговор так, как начинаю его, забираясь в берлогу к зверю. Ты слышал, наверное, про мои дела? Что скажешь!?
Валент почувствовал, что нервы его производят холод. В оглохшем теле горела только растущая ярость. «Даврит не зря плохо переносит этого человека. Понимаю его», - подумал римлянин. Средним пальцем левой руки он пробежал по влажным бровям. Вздохнул, собираясь с мыслями. Дал себе немного успокоиться.
- Ну и терпение у твоего папаши! - заметил с восхищением Деян.
- Даже мой бы вскипел от такого. Уж он-то этого медвежатника Сома не переносит, - многозначительно добавил Идарий.
«Выдержка сохраняет жизнь, но долгое терпение губит сильный характер», - про себя повторил Амвросий любимые слова Валента. Мальчику стало страшно. Захотелось выбежать, объяснить, что и как случилось тогда у яблони. Делать этого было нельзя. Какое значение могли иметь слова ребенка?
- Ты сказал, что пришел говорить мирно?
- Это было так, - двусмысленно ответил охотник.
- Мне не известно, что и как делают дети. Я не одобряю их, если они пускают в ход обидные прозвища или кулаки. В мире хватает иных дел, чтобы применить силу с честью, - продолжал римлянин с расстановкой. Ему требовалось время, чтобы верно подбирать слова в чужом языке. - Но я точно знаю: если они сейчас не являются друзьями, то ни что не мешает им стать ими.
Лицо собеседника осталось каменным. Глаза были напряженными докрасна. Но, несмотря на острые признаки дикого зверя, Валент уловил перемену.
- Ты рассудителен, римлянин… - Сом почесал волосатую шею. Ясный взор Валента встретился с напряженным взглядом склавина. - Задирают ведь не только Невзора. Римлян не любят еще больше. Об этом я не подумал. Достойных среди вас мало.
«Как он может так говорить!» - метнулось в голове Амвросия. Ему вновь захотелось крикнуть, прервать этот оскорбительный поток. Но Валент оставался спокоен. Это неописуемое спокойствие передавалось всем вокруг. Оно заражало, погружая в безмятежность, заставляя шевелить даже неповоротливыми мозгами.
- Я буду рад, если Амвросий научится у тебя хватке и смелому духу. Друзьями мальчиков сделает время. Положись на него.
«Вот еще! С косым дружить - последнее дело», - безмолвно возмутился Амвросий. Он и подумать не мог о таком!
- Ладно, - продолжал Сом ленивым тоном. - Скажу Невзору, пусть не смеет жаловаться. В этом чести нет! Но ты запрети своему волчонку швыряться отравленными словами. Договорились, Сварог тебя разорви? Понял ты меня!?
