Нид Олов - Королева Жанна. Книги 1-3

Его одевали необычно долго и тщательно. Через два часа, завитой, атласно выбритый, в оливковом мундире с откидными рукавами, в пышном бархатном плаще, он был вполне готов. Он отослал слуг и внимательно осмотрел себя в зеркало. «Мне даже самому трудно себя узнать, я вырядился, как Лианкар, Кремон и Уэрта, вместе взятые, — прошептал он, улыбаясь своему отражению. — Они лопнут от зависти, увидев это оранжевое генуэзское шитье… А эти кружева, этот брильянт в галстуке? Положительно, я стараюсь походить на Бога… но ведь это для нее для моей богини…» Он пристегнул шпагу миланской работы и, как венец, водрузил на голову золоченый шлем с белым плюмажем.

Все, вплоть до носков сапог, было продумано.

— Марс готов, — произнес он вполголоса. — Что ж моя богиня… как она встретит… — И он резко отвернулся от зеркала Его офицеры уже ждали в передней.

Солнце не вышло на небо и в этот день, однако никто не склонен был усматривать в этом дурные предзнаменования. Берега Влатры были заполнены народом; все смотрели, как принц поехал по рядам своих войск, ждущих сигнала в Парадной улице и на площади Мрайян, и под звуки фанфар проследовал через подъемный мост в Мирион, расцвеченный флагами.

Рыцарский зал был пуст и гулок. Первейшие люди королевства выстроились тонкими цепочками по стенам. Не видя их, Вильбуа пошел прямо, к балдахину, под которым стояла королева. Ее он, собственно, гоже не видел, но чувствовал на себе ее взгляд. Под этим взглядом (все другие были не в счет) италийский триумфатор смешался и шагал неуклюже, бухая сапогами и звякая шпорами. Его стеснял непривычный роскошный костюм. Лишь у самых ступенек он решился мельком посмотреть на нее…

Она была в тяжелом бархате с красноватым отливом, богатое золотое шитье покрывало ее с головы до ног; алый ток с белыми перьями был приколот к высоко взбитым волосам — она была великолепна, как богиня. Увидев свои костюмы, они поняли, что старались друг для друга, — и вспыхнули одновременно.

Вильбуа тут же преклонил колено.

— Приношу Италию к ногам Вашего Величества, — хриплым от волнения голосом произнес он, глядя на золотые узоры ее юбки.

Жанна сошла на последнюю ступеньку и протянула ему руку.

— Встаньте, маршал Виргинии, — звонко сказала она. — Я счастлива приветствовать вас.

Осторожно коснувшись ее руки, он вскочил, как на пружинах. Он плохо видел, плохо слышал и плохо понимал, что происходит Он взял поданный ему на подушке маршальский жезл, подставил кому-то руку для орденского шарфа. Просветление наступило на секунду — королева, наклонившись к нему, надевала на его шею цепь Святой Девы, ее свежая щека была совсем рядом с его губами, глазами…

— Ваше Величество… — прошептал он неожиданно для себя.

— Я так рада видеть вас, — услышал он ее ласковый голос, и это лишило его последней способности соображать.

Для Жанны существовало только одно — принц Огенский, в сиянии военных орденов, полководец и герой, осененный золотым шлемом, именно такой, каким он виделся ей в ее мечтах. Был парад, пестрели знамена, тускло светило оружие, гремел мужественный марш — все это был Вильбуа. Перед ее глазами проплывали сотни солдатских лиц — все это было лицо Вильбуа. Она видела руку, приветствующую войска, — в этой руке был маршальский жезл, и это была рука Вильбуа. Из всех великолепных мужчин, окружавших ее, Вильбуа был самым великолепным. Что мог Лианкар — сочинять двусмысленные стишки, не более… он мог еще и другое (не думать о Лианкаре!)… А этот — этот водил армии, дарил ей короны, клал к ее ногам целые страны…

Жанне было трудно дышать от восторга Рука Вильбуа, полководца и маршала Виргинии, была так близко, что касалась ее руки.

Потом был собор — сотни свечей, победное рычание органа, заполняющее торжественную высь, ангельское пение детских голосов. С замиранием сердца Жанна смотрела, как Вильбуа протянул под благословение кардинала Мури свой маршальский жезл — белый, с золотыми трезубцами. Она забыла о той страшной ночи, когда она пришла сюда умолять Бога сама не зная о чем Бог был рядом, вот тут. Жанна смотрела на распятого Иисуса и видела величавое лицо Вильбуа. Его рука, рука бога войны и победы, была так близко, что касалась ее трепещущей руки.

Потом был бал Жанна смеялась, пила вино и танцевала очень много Она, как ребенок, хлопала в ладоши, любуясь из окна великолепным фейерверком Когда шли к ужину, стоявший в дверях лейтенант Бразе, подтянутый и бледный, поднял шпагу и прекрасным голосом крикнул «Дорогу королеве!» Жанна скользнула по нему отсутствующим взглядом и отвернулась. Рука Вильбуа, принца-триумфатора, была так близко, что касалась ее горящей руки…

Наутро третьего дня, когда окончились празднества, королева пригласила Вильбуа для дружеской беседы с глазу на глаз. Они оба волновались, ожидая от этой встречи чего-то большего, чем просто обмен словами и фразами. Жанна была оживлена, принц сдержан, но только потому, что он лучше ее умел быть сдержанным.

А сдерживаться было трудно, и сегодня труднее, чем когда-либо. Вильбуа уже укорял себя за то, что дал себе поблажку и назвал свою радость по имени. Он ждал встречи с ней, и она, оказывается, тоже ждала встречи с ним, и ждала гораздо сильнее, чем он мог предполагать. Он не спал всю ночь после того, первого дня, потому что он видел ее глаза, которые весь день были устремлены на него одного, потому что он слышал ее голос и те слова, которые она в Рыцарском зале шепнула ему одному. В тот день она и одета была для него одного, и сегодня тоже — она была в легоньком облегающем платьице, с открытой шеей и плечами. Сегодня сдержаться было труднее, потому что они были одни, и он чувствовал нервную дрожь, сотрясающую ее; однако он сдерживался и старательно рассказывал ей об Италии Сегодня не было нужды выдерживать этикет (какой уж там этикет), и когда она, как бы увлеченная его рассказом, придвинулась к нему, он, тоже как бы увлеченный, встал, начал представлять ей что-то в лицах (она смеялась, как колокольчик), потом отошел к окну и говорил оттуда. Наконец он замолчал.

Жанна соскочила со своего места и подбежала к столу.

— Принц, вы очень развеселили меня своими рассказами, очередь за мной… — Она достала несколько листков. — Мне принесли поэму, преуморительную, вы изображены в виде Фаэтона, крадущего с неба облака…

Солнца не было и сегодня, и в комнате было темновато.

— Ничего я не разберу… — пробормотала она, подходя к окну. — Сейчас я найду это место…

Он стоял спиной к окну, она — лицом к окну, рядом с ним, почти касаясь его. Вильбуа перестал дышать. Совсем близко с его губами был ее затылок и белая девическая шейка, вся в золотистых колечках и завитках волос. Сквозь нежную кожу проступали позвонки. Он стоял и смотрел, впившись ногтями в ладони. Почему она стоит здесь и мучит его? Он устал не дышать, но не мог вздохнуть, потому что слышал, что и она стоит не дыша.

— Ах, где же это наконец, — досадливо прошептала она.

Вильбуа коротко, с трудом передохнул.

«Кому будет принадлежать все это? Кто возьмет ее за плечи, разведет губами светлые колечки волос и поцелует в твердые косточки позвонков?.. Перед кем эта девочка будет стоять покорно и трепетно, шепотом повторяя еще, еще, милый, любовь моя…»

— Вот, нашла, — сказала Жанна без всякого выражения и прочла вслух несколько строк. — Не правда ли, это пресмешно?

Она посмотрела в глаза Вильбуа, но в лице ее не было ни веселья, ни улыбки.

— О да, Ваше Величество, — сказал он, силясь улыбнуться, но у него ничего не вышло. — Автора следовало бы вознаградить.

— Он уже достаточно вознагражден, — сказала Жанна, отходя к столу. Наступило тягостное, свинцовое молчание.

И плечи, и завитки, и шейка, и все ее — могло принадлежать ему, но принц Отенский был не герцог Лианкар.

Глава XIX

СТРАДАНИЯ МУЖЧИНЫ

Motto:

Позвольте вам, парни, поклон отвесить.Вам хочется с девочкой покуралесить?Старайтесь потише ступать,Иначе проснется мать.Вас могут повесить.

Придворная хроника гласила: герцог Марвы предлагал королеве устроить праздник по случаю годовщины ее восшествия на престол, но его предложение было отклонено. Граф Горманский, вернувшийся из Фригии, был встречен Ее Величеством преласково, пожалован орденом и подарками от купечества. В последних числах мая Ее Величество намерены выехать в замок Л'Ориналь Принц Отена маршал Виргинии Карл Вильбуа приступал к исполнению своей должности государственного секретаря, приняв дела от принца Каршендара Лодевиса Гроненальдо… и так далее.

Одного события придворная хроника не отметила. Во-первых, потому, что касалось оно человека ничтожного; во-вторых, этого события нельзя было отметить, поскольку оно не совершилось, оно было только замыслено.