Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Кронин Арчибальд Джозеф

Овертон выглядел возбужденным и слегка пьяным. Его раскрасневшееся и довольно дряблое лицо говорило о том, как много он всего наворотил в последние два года.

– Привет, Стирлинг. Слыхал о животрепещущей теме?

– Слыхал.

– Замечательная должность для кого-то, – вздохнул Хеддл.

– Будет много конкурентов, – заметил кто-то рядом с ним.

– Конкуренция должна быть ограниченна, – авторитетно вмешался Овертон. – Во-первых, это место должен получить молодой человек.

– Примерно вашего возраста, – предположила Анна, выглянув из-за плеча Дункана.

Раздался смех. Овертон демонстративно отхлебнул виски.

– Почему бы и нет? Я имею такое же право на это кресло, как и любой другой. Комиссии нужен кто-то с опытом работы. Будет справедливо, если предпочтение отдадут врачу из Фонда. Я старший преподаватель. И у меня квалификация врача первой категории.

За этим заявлением последовало короткое молчание. Затем раздался голос Анны. Со странной задумчивостью она заметила:

– И правда, если вы так говорите, у вас, похоже, довольно хорошие шансы, Овертон.

– Ну… может быть, – нарочито поосторожничал Овертон. Он с улыбкой повернулся к Дункану. – Что ты об этом думаешь, Стирлинг?

– Я твой гость сегодня. Я бы предпочел не говорить.

Овертон покраснел:

– Боишься высказать свое мнение?

Дункан не вытерпел. Он сказал опрометчиво:

– Я не думаю, что ты подходишь для этой работы, Овертон. Кресло должно принадлежать первоклассному врачу.

– Так и будет, – сказал Овертон. – Кого бы ни предложила комиссия, у меня больше шансов.

– Если это пари, – возразил Дункан, – я готов принять его.

Глава 48

Гости Овертона с удивлением уставились на него. Он понял, что этой неловкой сценой может разрушить свои почти верные шансы на место директора Фонда. Что-то невнятно буркнув, он поспешно отвернулся, чтобы снова наполнить свой бокал.

Небольшая группа вокруг Дункана рассеялась. Он чувствовал себя совершенно подавленным. Внезапно он ощутил прикосновение к своему рукаву. И, обернувшись, увидел рядом с собой Маргарет.

– Я все думала, когда ты вспомнишь о моем существовании, – улыбнулась она. – Пойдем выпьем чего-нибудь.

Он последовал за ней к пустой буфетной стойке, где Маргарет налила два бокала шампанского.

– Дорогой Дункан! Ты выглядел таким мрачным, а мог бы быть довольно забавным, если бы постарался.

– Я буду забавным, если выпью шампанского. Честно говоря, Маргарет, я не хотел бы смешивать напитки.

Но она не принимала возражений.

– Давай выпьем за будущее – и за нас! – В ее тоне был оттенок безрассудства.

Коснувшись края его бокала своим, она осушила бокал.

– Я пью и за прошлое, Маргарет, – будущее может оказаться довольно запутанным.

Она покачала головой:

– Нет-нет, Дункан. Впереди нас ждет много хорошего!

Она открыла дверь на маленький балкон.

– Давай для начала посмотрим на луну. Она почти полная и очень даже симпатичная.

Он последовал за ней с чувством беспокойства, которое усилилось, когда она закрыла занавеской дверь, отгородив их от всех на крошечном балконе высоко над безмолвным городом. Луна была поистине великолепна – огромный белый диск сиял за зубчатыми стенами замка, над глубокими тенями садов, примыкающих к Принсес-стрит.

Она вздохнула:

– Мы никогда прежде не смотрели на луну вместе, правда, Дункан?

– Правда, – сухо ответил он.

– Если бы смотрели, все могло бы сложиться совсем иначе.

– Да, могло бы, Маргарет.

– О, Дункан, я совершила печальную ошибку.

– Мне жаль, Маргарет, – с чувством неловкости ответил он, отводя от нее глаза и глядя в ночь. – Возможно, через какое-то время все наладится. Поначалу брак может быть трудным, но, когда два человека учатся уступать друг другу, они часто сближаются.

– Только не надо этих банальностей. Я достаточно натерпелась от своей тети. Почему я не могу сказать прямо? Я совершила ужасную ошибку.

Она с манящей, вызывающей откровенностью положила руку ему на рукав:

– Ты – вот кто был для меня настоящим. Именно ты! Это правда. Я поняла это только тогда, когда было уже слишком поздно.

Глава 49

Быстро, с ноткой раскаяния в голосе, она продолжила:

– Мой муж неплохой человек. Он умеет быть очаровательным, когда захочет. Полагаю, именно поэтому я вышла за него замуж. Но он такой эгоцентричный, такой поверхностный. Он хвастун и зануда. Когда он слишком много выпьет, он становится отвратительным. Кроме того, он не может оставить женщин в покое – я имею в виду, других женщин. Я поймала его на двух интрижках. И было что-то действительно серьезное – я так до конца и не выяснила – с медсестрой, еще до нашей женитьбы. – Она помолчала. – Мне нужен был кто-то глубокий, с реальной силой и возможностями. На самом деле мне все еще нужен такой человек, – тихо добавила она.

– Разве ты мне не говорила, что я опоздал со своими признаниями, Маргарет?

– А может, и нет? Может, и нет, Дункан? О, я не имею в виду очевидные вещи. Я буду продолжать притворяться ради моего отца. Но жизнь так коротка, что жаль тратить ее впустую. И честно говоря, Дункан…

Он заставил себя посмотреть на нее. Она стояла, прислонившись спиной к перилам, в мягко облегающем ее фигуру платье. Лунный свет придавал ее запрокинутому лицу вызывающую красоту. В ее глазах безошибочно читалось приглашение.

Все его прежнее желание к ней вдруг отступило. Наконец-то он увидел ее такой, какая она была – скучающей и избалованной женщиной, – и понял, чего на самом деле стоила ее притягательность. И все же в состоянии извращенного безрассудства он протянул руки и заключил ее в объятия. Она откинула голову и поцеловала его медленным, опытным поцелуем.

Внезапно и необъяснимо ее губы вызвали в нем ненависть к самому себе. Он грубо отстранил ее:

– Ты хоть понимаешь, что мы делаем, Маргарет?

– Об этом никто никогда не должен знать, – быстро ответила она.

– Маргарет, у меня нет времени на подобные вещи. Для меня женщины больше не существуют. Им не место в моей жизни.

Она улыбнулась, раздосадованная его сопротивлением, но уверенная в своей власти над ним.

– Там для меня должно быть место! О, Дункан, я чувствую, что моя собственная жизнь только начинается.

– Я так не могу, Маргарет, потому что когда-то любил тебя.

Ее голос зазвенел от недоверия:

– Ты хочешь сказать, что больше не любишь меня?

Склонив голову, он оставался недвижим.

– Мне очень жаль, Маргарет.

Никогда еще ее гордыня не была так оскорблена. Ее лицо вытянулось, черты заострились, в голосе внезапно прозвучала злоба.

– Пошли обратно. Мне холодно.

Глава 50

Дункан тут же покинул вечеринку. К своему крайнему недовольству, он обнаружил на крыльце готовую к отъезду Анну.

– Может, мне подбросить тебя по пути? – спросила она.

Все еще охваченный противоречивыми чувствами, он сказал:

– Я иду домой пешком.

– Тогда я тоже пойду пешком.

– Анна, хотя бы раз я могу предпочесть свою собственную компанию твоей?

– Тогда я составлю компанию самой себе.

Ее настойчивость привела его в ярость. Но ее нельзя было оттолкнуть. Хотя шел он быстро, она не отставала от него. И вскоре иронически заметила:

– Довольно приятный вечер, мой друг, с учетом очаровательной сцены на балконе.

Он проигнорировал ее.

Она продолжила невозмутимо:

– Но похоже, Ромео свалял дурака!

Он по-прежнему не отвечал.

– Я всегда думала, – размышляла она, – что мужчина в таких обстоятельствах должен, скажем так, пообедать, если он голоден, пусть и с риском получить на минутку моральное несварение.

Это было уж слишком. От минувшего дня, со всеми его разочарованиями, и вечера, со всей его подноготной, у Дункана осталось злое чувство вероломства и тщеты жизни.