От Руси к России - Александр Петрович Торопцев
Дмитрий Иванович, несмотря ни на какие беды, заботы, тревоги, занимался этой проблемой неустанно. Постоянное русское войско, «двор», он увеличил до 20 тысяч человек: огромная цифра для Москвы того времени.
Всех их нужно было одеть, вооружить, накормить, расселить в те периоды, когда войско находилось в Москве. Луки и стрелы, длинные загнутые сабли и копья, мечи, топоры, секиры, палицы, рогатины, шлемы – «шишаки» с металлическими «наушнями» и кольчужной сеткой – «бармицей», охранявшей шею от стрел и ударов сабель, комбинированная броня из кольчуги и металлических пластин, щиты разной формы – все это и многое другое нужно было иметь в достаточном количестве. Все это нужно было либо закупать, либо делать самим. Дмитрий Иванович следил за оснащением войска, за организацией работ по изготовлению оружия и воинского снаряжения, не надеясь на везение и «щучье веление».
Уже к 1375 году войско великого князя отличалось прекрасной организацией и жесткой дисциплиной. Хорошо была организована система оповещения, что в условиях русской природы и необъятных пространств имело огромное значение для поддержки боеготовности войска.
Дорога к полю Куликову
Она была сложной, дорога русского воинства к полю своей славы.
В 1376 году Тамерлан помог Тохтамышу стать кипчакским ханом. Тот сразу же заявил свои претензии на весь улус Джучиев, львиной долей которого повелевал (но не владел) темник Мамай. Некоторые ученые называют его всесильным. И не зря. Используя распрю в Сарае, Мамай действительно приобрел в Орде авторитет и силу. Он был крупным политиком, оказывал заметное влияние на расстановку сил в Орде. Но он не являлся потомком Чингисхана. Для них он был незаконнорожденным, чужаком. Узнав о стремлениях Тохтамыша, Мамай встревожился, стал искать союзников и средства для ведения крупной войны. Он собрал войско из осетин, черкесов, крымских караимов и в Крыму же завязал отношения с генуэзскими купцами. Обещав им оказать чисто организационную помощь в торговых делах, Мамай, по всей видимости, выудил у них деньги, а затем передал великому князю Дмитрию Ивановичу свое послание, в котором предлагал обмен чисто делового характера: я тебе ярлык на великое княжение, ты разрешаешь генуэзцам торговать в великом Устюге. Вроде бы равная торговля: великое на великое. Князь, в принципе, был не против, да и бояре поддержали его, надеясь вырвать из торговли выгоду и себе. Но, как сказано в летописях, митрополит всея Руси категорически отверг это предложение Мамая, не желая, чтобы православные торговали с католиками.
Безаппеляционное мнение Алексия победило на общем совете, хотя мотивация и причины столь резко негативного отношения духовного пастыря православных по отношению к латинянам-католикам, мягко говоря, не понятны. А то и абсурдны. Генуэзцы, чисто деловой народ, не собирались торговать в Великом Устюге индульгенциями и обольщать ими грешных православных. Так или иначе, Дмитрий отказал купцам.
Узнав об этом, Мамай взбесился, решил сурово покарать русских за ослушание и послал на Русь войско царевича Арапши (или Араб-шаха).
Дмитрий Суздальский оповестил великого князя о вторжении ханской рати, великий князь вышел навстречу противнику с крупным войском, но система оповещения вдруг дала сбой, а может быть, Арапша перехитрил Дмитрия. Князю сообщили, что поблизости врага нет. И Дмитрий уехал в Москву, оставив войско в боевой готовности у реки Пьяны. Русские воины расслабились на летней травке, разомлели, поверили еще одним разведчикам, что в ближайших окрестностях Ордой и не пахнет, сняли боевые доспехи и… многие из них погибли у реки Пьяны.
Обидная осечка не напугала Дмитрия, зато раззадорила князей Мордвы, которые помогали Арапше незаметно выйти к Пьяне. Теперь они решили сами заняться грабежом, надеясь, что русские не смогут дать им отпор. Крепко просчитались князья Мордвы. Князь Городецкий Борис Константинович налетел на врага, уже возвращавшегося домой с богатыми обозами и… поплыли трупы мордовских налетчиков по реке Пьяне, где «плавали еще трупы русских».
В следующем году войско, посланное Мамаем, ворвалось в Нижний Новгород, восставший из пепла. Не отреагировав на просьбу Дмитрия Константиновича «удовольствоваться выкупом», враг вновь разграбил и сжег город, окрестные села. Отомстив русским за Мордву, платившую дань Орде, грабители отошли в Рязанскую землю, влились на реке Воже в крупное войско мурзы Бегича, прекрасного полководца, которому Мамай приказал наказать Дмитрия Ивановича.
Осечка под Пьяной многому научила великого князя. Он внимательно следил за войском Бегича, быстро собрал рать и подошел к Воже неожиданно для врага очень быстро.
Ордынский полководец уже по одному виду русского войска понял, что бой будет серьезным, и не решился переправляться через реку. Дмитрий Иванович в ответ на несмелое поведение неприятеля приказал своим воеводам отвести русские полки подальше от берега. Он уже знал наверняка, на чьей стороне будет победа. Бояться ему было нечего. Мурза Бегич увидел маневр противника и с неохотой принял вызов Дмитрия. Иначе поступить он просто не мог. Его за трусость в Орде убили бы! Там трусов не любили со времен Анахарсиса и его брата, скифского вождя Кадуида.
Русские дождались, пока ордынцы форсируют реку, и нанесли им страшное поражение. То была первая серьезная битва созданного Дмитрием войска. То была проверка на прочность и людей, и воевод, и великого князя. Победители вернулись домой со славой. Все прекрасно понимали, что теперь главного сражения с темником Мамаем не избежать, что ждать великой битвы осталось совсем немного.
Великий князь, уделяя много сил и энергии подготовке к важной войне (Мамай тоже готовился к ней активно), продолжал заниматься другими государственными делами, в том числе и… военными. В 1379 году он отправил полки князей Владимира Андреевича, Волынского, Полоцкого и Андрея Ольгердовича на запад, они взяли города Стародуб и Трубчевск, где воинов Дмитрия приняли радушно. Брат Андрея, Дмитрий Ольгердович, вместе с женой и боярами вышел навстречу войску и сказал, что он готов служить московскому князю.
Поле Куликово
В конце июля 1380 года Дмитрию Ивановичу доложили о том, что Мамай двинул свою рать на север. На соединение с ним шел Ягайло. Олег Рязанский заметался: против кого биться? Понять его можно. Рязанская земля находилась на границе между Русью, Литвой и Восточно-Европейской степью и представляла собой своего рода проходной двор, по которому носились все, кому не лень было воевать. И все они грабили Рязанскую заемлю. Сложная задача стояла перед Олегом. Трудно ему было решиться встать на чью-либо сторону, и в этом обвинять его нельзя, как часто делают быстрые на слово
