Милослав Стингл - Индейцы без томагавков
Муиски были также единственными индейцами доколумбовой Америки, которые изобрели золотые деньги. Испанские хронисты, оставившие нам о них первые сообщения, называли эти небольшие золотые «кружочки» твхуэлос. Одна золотая индейская монета соответствовала шести-десяти песо.
Больше чем муисским торговцам, земледельцам, горнякам и ремесленникам, испанские хронисты уделили внимание господствующему классу отдельных государств, и в особенности самим их правителям - «золотым королям» или «золотым князьям». Ко времени появления европейцев муиски жили в девяти государствах: Сачика, Тинхака, Чипата, Сабойя, Гуанента и Тундана, Ирака, Тунха и Богота. Первые шесть «королевств» к началу XVI века уже, собственно, не играли сколько-нибудь значительной роли. Седьмое - Ирака, в котором находилось восемь больших городов, с незапамятных времен давало муискам многочисленных высоких духовных сановников. Действительную же власть над всей страной муисков постепенно сосредоточили в своих руках владыки двух последних и названных выше «королевств». Первое из них - Тунха, правитель которого именовался саке. А потому мы иногда так и называем это государство Саке. Южнее Тунхи простирались владения «королевства» Богота.
Властитель Боготы величал себя сипа. В пору прихода европейцев ему уже подчинялись тринадцать больших колумбийских долин, многие сотни деревень и сотни тысяч людей. Тунха, а позднее Богота покоряли одно муисское «королевство» за другим. Иные же сипа присоединял с помощью договоров или родственных брачных союзов. Таким образом, империя Богота росла и набирала силу несравнимо быстрее, чем любое из соперничавших с нею государств. Появись испанцы несколькими десятками лет позднее, они бы нашли у муисков большое единое государство - Боготу, а во главе его единого общего правителя - сипу.
С самым мощным из своих конкурентов Богота впервые столкнулась, насколько нам известно (древней истории муисков мы точно не знаем), еще в конце XV века, когда к власти в Боготе пришел сипа Сагуанмачика.
Сначала Сагуанмачика напал на два еще сохранивших независимость княжества - Фусагасуга и Тибакуй - и присоединил их к своей империи. Как раз в это время правитель значительного зависимого княжества Гуатавиты попытался отделиться от империи сипа и попросил помощи у соседнего государства Тунхи. Однако сипа принудил правителя Гуатавиты к послушанию и сам выступил со своей армией против Тунхи. В кровопролитном сражении, в котором участвовало якобы около 50 тысяч воинов (муиски сражались копьями, пращами и деревянными дубинами, принципиально не применяя лука), оба властителя, саке и сипа, пали. Следующий сипа, Немекене (Кость Пумы), присоединил к своей империи новые княжества, но в битве с войсками Тунхи был ранен и вскоре умер.
Перед самым приходом испанцев на трон сильнейшей муисскои империи вступил новый сипа, Тискесуса. Предводитель его войска готовил очередной поход против Тунхи, когда появились конкистадоры. Захватить несколько соперничающих государств и десятки стремящихся к большей независимости городов им было значительно легче, чем завоевать империи инков и ацтеков.
Каждый правитель муисков в самом себе видел олицетворение бога какого-либо небесного тела. Так, сипа считал, что в него перевоплотился бог луны, саке, так же как инка, почитал себя земным воплощением бога солнца и т. д. Божественное происхождение правителей давало им основание претендовать на соответствующие почести. Никто не смел взглянуть правителю в глаза, предстать перед ним могли только те, кто заранее внес в казну ценный дар. Правитель, как инка, путешествовал на носилках, сделанных из ценного дерева, украшенных золотыми пластинами. Одеяние его было тоже увешано золотыми пластинами, голову венчала диадема, с плеч ниспадала великолепная мантия. Дворцы правителей, построенные из дерева, были также роскошны - облицованы золотыми листами, украшены резьбой и настенной росписью.
Правитель мог иметь неограниченное число жен. Поэтому муиски, помимо дани продуктами питания и изделиями своего ремесла, отдавали в гарем правителя своих дочерей. Чиновники «налогового ведомства» играли важнейшую роль во всех «королевствах». Недоимки они взимали весьма необычным способом, описание которого приводит один из первых испанских хронистов. Поселившись у должника, сборщик налогов привязывал у дверей его дома специально выдрессированную пуму. Каждый день пребывания «налогового» инспектора у должника обходился последнему в одну штуку полотна, а сверх задолженности страшную пуму, стерегущую вход, он обязан был ежедневно угощать парой голубей. (Речь, очевидно, шла о каких-то иных птицах, которых хронист, не зная соответствующего испанского наименования, назвал голубями.) Из податей, уплачиваемых муисками, правитель выделял по собственному усмотрению часть для знати, военачальников и жречества.
Когда правитель умирал, на трон, как правило, вступал сын его старшей сестры. В могущественнейшем из муисских государств, Боготе, наследник, перед тем как взойти на престол, управлял областью Чиа. Поэтому можно предположить, что сипа - правители боготской империи - первоначально правили лишь в Чиа. По той же причине наследника боготского престола часто именовали «чиа». К исполнению «своих обязанностей» будущий правитель готовился шесть лет. Все эти годы он жил в храме, выходить из которого ему дозволялось только ночью, был воздержан в еде - не ел мяса, не солил, не перчил пищу, а главное - и близко к себе не подпускал женщин. Умение обуздывать себя в этом отношении вообще играло весьма важную роль в вопросах престолонаследия. Когда, например, в одном из шести вассальных княжеств Боготы умирал князь, а «законного» наследника трона не было, то есть у старшей его сестры не было сына, сипа сам выбирал себе преемника, подвергнув претендентов весьма своеобразному испытанию. Кандидаты на престол должны были раздеться донага. И предпочтение отдавалось тому из них, кто при виде обнаженной красавицы оставался холоден как лед. В ознаменование вступления на престол нового князя, особенно же в честь нового короля, всегда устраивалось грандиозное празднество. И как раз с торжественной коронацией правителя одного из боготских вассальных княжеств - уже упоминавшейся Гуатавиты - была связана столь притягательная для конкистадоров легенда о «золотом короле». На территории этой вассальной области находится одноименное «священное озеро» муисков. Новый правитель Гуатавиты, которому предстояло принять в свои руки бразды правления, на золотых носилках во главе торжественной процессии прибывал к этому озеру.
На берегу озера он выходил из носилок и раздевался. А поскольку голый правитель, как нам известно еще из сказок Андерсена, выглядит отнюдь не импозантно, жрецы облачали его в поистине великолепный наряд. Они натирали его тело благовонными смолами, а затем покрывали золотым порошком. После этого «золотой король» вместе со жрецами, на которых было возложено совершение священного обряда, вступал на плот. Плот, легко покачиваясь на волнах, останавливался посреди озера. И правитель вместе с другими участниками обряда бросал с него в «Священное озеро» всевозможные драгоценности - диадемы, ожерелья, золотые перстни.
По одной из версий легенды колумбийских индейцев о гуатавитском озере и «золотом короле», золотыми жертвоприношениями новый властитель замаливал грех, страшное преступление, содеянное каким-то его предком.
Вернемся, однако, к более достоверным сообщениям. Продолжение обряда все они рисуют одинаково. Когда жертвоприношение было совершено, правитель по специальным сходням спускался с плота в озеро, а затем, очищенный, избавленный от своего золотого одеяния, возвращался к народу. Так заканчивался этот обряд. И новый повелитель обретал «законную власть» над подданными.
Рассказы о «золотом короле» муисков и озере Гуатавита, полном сокровищ, естественно, взволновали алчущих золота белых завоевателей. В 40-х годах XVI века три экспедиции (Кесады, Федермана и Белалкасара) одна за другой отправились в страну «золотого короля». И, разумеется, завоевали ее. Добыча была огромной.
Но подлинно золотой клад - клад священного озера - до сих пор лежит на дне его. Он привлек внимание уже первых купцов, проникших в эти места, а позднее им заинтересовался и один из величайших ученых мира, друг индейцев и почитатель древних американских цивилизаций Александр Гумбольдт. Многие старались извлечь этот клад. Только цели и методы были разными.
Не прошло и пятидесяти лет после появления европейцев, как озеро было впервые «прочесано» по инициативе и на средства лимского купца Антонио Сепульведы. Он приказал высечь в скалистом берегу священной «лагуны» Гуатавита канал и по нему отвел из озера часть воды, а затем поднял с болотистого дна ряд золотых предметов, которые ныне стали украшением Музея золота в Боготе. Но даже богатого улова корыстному купцу не хватило для возмещения расходов по дальнейшему осушению озера. Тогда власти конфисковали его «улов», а самого предпринимателя засадили в долговую тюрьму.
