Иоаким Кузнецов - На холмах горячих
По предписанию штаба Линии Василий Дубинин изготовил перегонные аппараты, обучил, как пользо-зоваться ими. Арендаторы промыслов стали вывозить нефть в города Кавказской области, открыв там склады и лавки. Очищенную нефть пятигорские купцы возили даже на Нижегородскую — Марьевскую ярмарку и в Москву...
В Петербурге узнали о том, что на Тереке крестьяне, холопы графини Паниной, изобретя «перегонку», первыми в мире совершили переворот в использовании жидкого топлива. На семь лет раньше немецкого ученого Рейхенбаха, выделившего в лаборатории керосин из нефти, Дубинины первыми разработали промышленный способ перегонки нефти. Приоритет в открытии способа принадлежит России. По велению императора Василию Дубинину была выдана серебряная медаль для ношения в петлице на Владимирской ленте...
В связи со вспышкой военных действий на Кавказской линии Вельяминов распорядился отдать в аренду пошивочные, ремонтные мастерские, кожевенные заводы, работающие на армию, заезжие дома и гостиницы.
В Пятигорск приехал содержатель ставропольской гостиницы, в прошлом таганрогский купец 3-й гильдии, грек Алексей Петрович Найтаки — человек невысокого роста, на коротких ножках, с огромным носом на темного цвета лице и маленькими, как пуговки, глазками, посматривающими пристально и хитровато. Найтаки знали почти все офицеры Кавказской армии, потому что приезжающим на Линию приходилось ждать назначения в Ставрополе, живя в заведении услужливого грека. И он знад многих. Алексей Петрович остановился в Пятигорской ресторации. Многие думали,, приехал лечиться, а он принялся дотошно осматривать гостиницу: облазал погреб, кухню, столовую, обшарил глазами стены зала, постучал согнутым пальцем по штукатурке— крепко ли держится, не образовались ли от сырости пустоты. Обследовал комнаты второго этажа, попробовал рукой бархатные шторы, расправил смятое место, посмотрел на свет — новые или стиранные сотни раз.
Потом пригласил к себе в номер дежурного служителя, угостил его вином из маленького бочоночка, который привез с собой, и начал выспрашивать:
— Любезный, сколько же дает дохода ваша ресторация?
— Около тридцати тысяч,— охотно отвечал служитель.
— А на ремонт сколько тратите?
— Много!.. Проходной двор, а не гостиница. Тысячи приезжают, тысячи уезжают. Хоть и господа, а казенное
не берегут. То стены вином обольют, то постельное белье изорвут, то ножом стол изрежут. Два раза в неделю собрания, танцы —паркет дважды уже менять приходилось.
— Все-таки сколько на ремонт и обновление инвентаря уходит?
— Около тринадцати тысяч...
— Плохо хозяйничаете... У меня в Ставрополе порядок. Увеселительные собрания только в воскресенье. Перед выездом господа комнаты сдают прислуге, испортил что-—плати...
Из Пятигорска Найтаки съездил в Железноводск — там начал Карпов закладывать заезжий дом. Спросил у Карпова: не собирается ли он развернуть в своем доме буфет? Нет, Карпов не собирался, денег еле-еле хватало на помещение под номера. Алексей Петрович присмотрел бойкое место, где можно поставить заведение, вначале хотя бы в виде летнего балагана...
Из Железных Вод Найтаки направился в Кисловодск. По дороге остановился в Ессентуках и рядом с торговыми палатками, на горке, близ источника, тоже высмотрел бойкое место для летнего балагана. Расходы на содержание временных заведений будут невелики, но какой они дадут доход во время летнего наплыва людей!.. Легкие закуски, шашлык из свежего барашка, набор вин — кто проедет мимо!..
Вернувшись в Пятигорск, Найтаки нанес визит к полковнику Озерскому. Разговор был короток. Узнав о цели вояжа ставропольского содержателя гостиницы,
пол—‘ВДеЖШ^ на нашу ресторацию?.. Опоздали!
— Кто ж это раньше меня?— растерянно замигал глазами-пуговками Алексей Петрович.
— Купец Иван Аракчеев.
— Не родственник ли того Аракчеева?—Найтаки показал пухлым пальчиком на потолок.
— Нет, однофамилец...
— Ах, однофамилец!.. Но однофамильца можно того... Сколько он дает за аренду гостиниц Пятигорска и Кисловодска?
— Пятнадцать тысяч в год. .
— А я дам двадцать!
— Не прогадаете?
— Нет.
— Аракчеев обещал сверх пятнадцати платить в пользу города ассигнациями по двести рублей в год,— гнул свою линию прижимистый комендант.
— По двести рублей ассигнациями?.. И я буду платить. Почему не порадеть в пользу прекрасного Пятигорска и еще более прекрасного Кисловодска?—охотно отозвался Найтаки.
— У нас в окружном городе нет приличного острога. Бедные заключенные томятся в сыром подвале полицейского управления. Даже не имеют возможности дышать свежим воздухом. Потому и часты у нас побеги... Аракчеев обещал пожертвовать на сооружение нового острога три тысячи рублей,— бесстрастно продолжал полковник.
Найтаки ничего не оставалось, как согласиться. Так на Кавказских Минеральных Водах появился новый содержатель гостиниц...
Спустя несколько лет пятигорский окружной начальник составил прошение командующему Линии такого содержания:
«Алексей Петрович Найтаки, будучи движим чувством христианского сострадания как к заключенным в остроге, так и отвечающим за их побеги караульным нижним воинским чинам, предложил безвозмездно три тысячи рублей на содержание хорошей тюрьмы. О похвальном таком поступке его, Найтаки, я имею честь доложить Вашему Превосходительству.
Кроме того, господин Найтаки содействовал украшению батальонной церкви в Кисловодске. Посему имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство благосклонно принять ходатайство мое: в поощрение дальнейших человеколюбивых поступков его, Най-таки, к пользам общим и казны, представить министру внутренних дел прошение о награждении золотой медалью для ношения на шее на Аннинской ленте...»
Алексей Петрович был награжден. Медаль с надписью «За полезное» он носил на шее с гордостью...
На уступе Горячей эффектно смотрелся новый одноэтажный корпус Ермоловских ванн с пятью светлыми окнами, смотрящими на запад, и шестью фасадными колоннами главного входа с северной стороны. Перед зданием была сооружена полукруглая смотровая площадка, обнесенная чугунной решеткой. От Николаевской купальни к этой площадке вела каменная лестница со 193 ступеньками.
Расширяющийся вдоль и поперек Пятигорск стал перед новой трудностью: недостатком питьевой воды.
Лечебной — утонуть можно — и пресной — рядом течет бурный Подкумок, но мутный, насыщенный солями. На стирку белья, на мытье в бане и купания, для скота — подойдет, а для приготовления пищи — нет. Жители становились рано утром в длинную очередь и покупали ведро воды за пятнадцать копеек у водовозов, которые в бочках возили драгоценную влагу из-за Подкумка, от селения Юца. Юцинский водопровод, когда-то выложенный из гончарных труб, вышел из строя, да и трубы были слишком малого диаметра.
Инженеры-путейцы начали искать питьевую воду рядом с Пятигорском. У подножия горы Бештау нашли прекрасные чистые ключи. Братья Бернардацци принялись за составление проекта Бештаугорского канала...
Напряженная многолетняя работа братьев-архитек-торов (они выстроили в общей сложности около пятидесяти зданий) подорвала здоровье Иоганна, зрение его стало совсем плохим, и вдобавок его начали мучить приступы кашля. Появилось кровохарканье. Ухудшилось зрение и у младшего. Братья дважды обращались в Строительную комиссию с просьбой выделить в их мастерскую писаря, чертежника, инженера-кондукто-ра — для осуществления контроля за возводимыми объектами, но возглавлявший комиссию полковник Озер-ский всякий раз отказывал. Будучи по натуре людьми долга, братья с прежней настойчивостью и добросовестностью продолжали работу...
.209
буйный житель. начало слежки
В управлении Пятигорском произошли некоторые изменения. Военным комендантом и окружным начальником назначили генерала Энгельгардта, его, замести-телем—плац-майора Унтилова, городничим — Устинова. Наконец-то Строительную комиссию изъяли из ведения коменданта, члены ее во главе с Чайковским обрели самостоятельность. В Пятигорске было создано Управление линейными казачьими войсками, вся кордонная служба на левом фланге Линии была передана под начало этого управления. Наказной атаман генерал-майор Верзилнн купил усадьбу у бывшей комендантши Софьи Игнатьевны Поповой.
О красавце генерале, ловко сидевшем в седле, в белой черкеске и серой смушковой папахе с алым верхом, говорили, что он бесшабашно смел,— почему и быстро рос в чинах. В двадцать восьмом году был всего лишь майором, а вот теперь уже генерал, наказной атаман.
Пятигорчанки, знавшие Петра Семеновича, судачили меж собой: Верзилин женат второй раз. Овдовел рано, остался с сиротой девочкой Агашей. Досталось вдовцу. Время прошло, подыскал он собе вдову, полковницу Марию Ивановну Клингенберг с дочерью Эмилией. Вскоре родилась еще дочь — Надюша. Девочки-то подросли, стали барышнями, да ладненькими, развитыми. Теперь привлекают в свой дом молодых офицеров и чиновников. А хлебосольный хозяин рад, купил рояль, не прочь выпить с ними, любит веселье.
