Пропажа государственной важности - Алекс Монт

— Я не обязан перед вами отчитываться, — ожег он его свирепым взглядом. — Нужно было отдать неотложные распоряжения как раз этому Палицыну, — все же соизволил ответить он.

— Полагаю, причина иная. Вам надо было проникнуть в кабинет князя допреж появления в приемной секретаря, соображая, обстоятельства совершенной вами кражи, — не поведя бровью, стоял на своем Чаров.

— Вы несете чудовищный вздор и за это ответите! — гневно ударил ладонью о стол не желавший признать свое поражение Гумберт и, отчаянно звеня, злополучная чашка подпрыгнула на подносе.

— Ну, ну… не будем горячиться и бить зря посуду, лучше поговорим о ключе, — он оставил без внимания истерический припадок тайного советника и продолжал. — На квартире убитого Михеева найдена бухгалтерская книга, куда покойный заносил с большим тщанием данные о своих заказах. Так вот, там записано, что 23 февраля сего года он ладил ключи от ящиков письменного стола его сиятельства. Того самого, что стоит в его кабинете. Всего он изготовил три ключа, кои отдал вашему превосходительству, за что получил полтора рубля серебром. Не изволите взглянуть? — поднес он раскрытый на нужной странице гроссбух столяра Гумберту и отчеркнул ногтем упомянутую запись. Я справлялся у его сиятельства. Вы отдали ему лишь два ключа, оставив один при себе. Из этого следует…

— По причине рассеянности князя я сохранил один ключ у себя на случай, коли он вдругорядь свои потеряет. Вот, что из этого следует, и ничего более, особливо такового, что вы тут себе напридумывали, господин Чаров! — теряя самообладание и сильно побагровев, в ярости выкрикнул тайный советник.

— Стало быть, вы признаете, что оставили у себя один ключ, но не известили министра?

— Я уже все сказал, остальное — гнусные выдумки и плод вашего больного воображения, — окатил его ледяным взором Гумберт.

— Сколько ключей вам передал столяр, когда починял замок в дверях кабинета князя? Наверняка, опять один себе взяли? — пропустив мимо ушей его сентенцию, целенаправленно наступал Сергей.

— Вам следует непременно позвать лекаря, покуда ваш психический недуг не наделал бед, — голос тайного советника стал прерывистым и хриплым.

— Болен я али нет — не вам судить, однако, зная мнительность князя, один лишь намек на вашу причастность к оному похищению поставит жирный крест на его доверительном отношении к вам, господин тайный советник. Украв пакет государя, вы, следует отдать вам должное, не безосновательно понадеялись, что подозрение падет на горничную Авдотью, бедолагу Палицына или, — многозначительно замолчал он, — госпожу Акинфиеву, поскольку были прекрасно осведомлены о природе ее взаимоотношений с его сиятельством. Не так ли, господин Гумберт?

Гробовое молчание послужило ему ответом. Склонив набок голову и нещадно кусая губы, тот нервно теребил скатерть пальцами.

— Вы знали об ее страстном желании уехать в Париж, дабы соединиться с герцогом, а для этого ей был необходим паспорт, — при этих словах лицо Гумберта разом потускнело, он сжался и скрючился, и с отсутствующим видом вперился в пол. Чаров почувствовал перелом его настроения и участливо прошептал:

— Касаемо вашего покорного слуги, я не стану сообщать вице-канцлеру подноготную своих розысков и умолчу о вашей роли в этом неприглядном деле, слово дворянина, если… — умолк на мгновение он, — вы отдадите мне немедля пакет. Да и князь, полагаю, не будет меня донимать расспросами. Сейчас у него на уме поездка в Париж, ему не до подробностей.

— Но со временем он спросит у вас про них, — с затравленным взором пробубнил он.

— Сошлюсь на профессиональную этику и невозможность раскрыть имена своих информаторов, — недолго думая, заверил его Сергей. — К тому же, все можно списать на отравленного Палицына, коли князь проявит особенную настойчивость, — пристально вглядываясь в мимику Гумберта, убеждал он его. — Однако никак не могу взять в толк — зачем вам понадобился пакет? Хотели досадить вице-канцлеру или, руководствуясь потайными движениями души, задумали повредить уже заключенной сделке? А может, попросту примерили на себя кресло министра? — при этих словах тайный советник судорожно дернулся и, поджав обкусанные кровоточащие губы, отвернулся к окну. — Видать, ваша хваленая преданность его сиятельству изрядно поизносилась, так сказать, прохудилась до самых дыр. Послушайте добрый совет, господин Гумберт, — теперь его голос достиг эпического звучания. — Коли у вас осталась хоть капля совести и малая толика чести, вам следует покинуть службу. Впрочем, — он обвел его уничижительным взглядом, — вы на это вряд ли пойдете, ибо карьера для вас означает все. Что ж, упросите тогда князя отправить вас с глаз долой, в Баварию, или Швейцарию, или куда в Азию посланником, — Чаров понял, что попал в точку и теперь методично добивал уже сломленного и загнанного в угол Гумберта, явственно представившего себе реакцию Горчакова на его предательство. — Итак, пакет, милостивый государь! Я жду, ваше превосходительство! — он вытянул вперед руку, и металлические нотки огласили гостиную.

— Который теперь час? — оставив в покое скатерть и запустив пальцы в бороду, сипло процедил тайный советник.

— Без четверти минут одиннадцать, — щелкнув крышкой брегета, Сергей изумленно уставился в безумно блуждающие глаза тайного советника, которого била мелкая дрожь.

— Вам следует поторопиться, — заметно запинаясь, с трудом вымолвил он. — С минуты на минуту князь отбудет в Царское Село на всеподданнейший доклад, где уведомит государя о пропаже пакета и вручит ему прошение об отставке, — на этом он тяжело поднялся и неверной качающейся походкой скрылся за соседней дверью.

Спустя минуту он вернулся, держа трясущимися руками запечатанный красным сургучом пакет императора…

Горчаков покинул Министерство, когда Чаров прибыл на Дворцовую. «Черт, на этих клячах княжьих расаков не догонишь!» — с досадой обозрев извозчичьих лошадей, в тревоге подумал он и, запрыгнув в пролетку, помчался на квартиру Несвицкого. На его удачу, князь оказался дома, намереваясь в ближайшее время посетить Манеж. Поигрывая хлыстом и принимая вальяжные позы, он с нескрываемым удовольствием оглядывал в зеркале свою стройную, с мускулистыми породистыми ляжками, фигуру. В Манеже его ожидала новая пассия, страстная любительница ипподромных скачек, на которую он положил глаз позавчера в театре.

— Чаров? Что случилось? — недоуменно воззрился он на заполошно выглядевшего приятеля.

— Дай мне немедля своего Запала, инако случится непоправимое, — пожирая Несвицкого взглядом, горячо умолял Сергей. Князь понял, что дело нешуточное и, судя по всему, крайне спешное. Махнув рукой на свидание, он приказал Тимофею вывести жеребца из конюшни. Чаров опрометью побежал вслед…

Карету вице-канцлера он нагнал на 12-й версте Царскосельской дороги. Размахивая пакетом и пугая коней, он неистово кричал, приказывая кучеру, остановиться. Наконец прозвучало долгожданное