Дмитрий Петров - Перед лицом Родины
— Значит, прибыли к нам в Москву.
— Да. Конференция прозаиков проходит сейчас здесь.
— Ну что же, товарищ Волков, надо вам встретиться. Вы когда будете свободны?
— Я бываю занят днем от десяти до четырех. А вечером от семи до десяти.
— Когда уезжаете из Москвы?
— Дня через три.
— Послезавтра вечером вы не выкроите время побывать у меня?
— Постараюсь, Валерьян Ильич.
— Так вот послезавтра… Это у нас, значит, будет пятница, кажется?.. Да, пятница. Так вот в девять вечера милости прошу ко мне… Вы где остановились?
— В гостинице Балчуг.
— Номер?
— Тридцать первый.
— Хорошо, — сказал Ведерников. — Будьте у себя в номере в девять вечера в пятницу. За вами приедут… До свидания!
— До свидания!
В пятницу Виктор с восьми вечера ждал машину. Без десяти девять в дверь номера постучали.
— Войдите!
Вошел молодой парень.
— Вы товарищ Волков? — спросил он.
— Да.
— Я шофер. Приехал за вами от товарища Ведерникова.
— Я готов. Поедемте.
* * *Валерьяну Ильичу Ведерникову было уже за пятьдесят. Плотный, чуть ниже среднего роста, краснолицый, с пышными генеральскими усами, он призводил впечатление крепкого здоровяка. Сам он уроженец Донской области. Прекрасно знал казачество и его историю. В гражданскую войну командовал крупным военным соединением во второй конной армии Миронова, с которым очень дружил.
Встретил Валерьян Ильич Виктора весьма радушно, провел его в кабинет.
— Так вот вы какой? — рассматривал он Виктора. — Вы, оказывается, совсем молодой… А я-то думал, что вы такой это грузный, плечистый, с бородой и лампасами… Ха-ха!.. Шурочка! — крикнул он в дверь.
Вошла молодая женщина лет тридцати, миловидная, с ласковыми выразительными синими глазами.
— Шурочка, — сказал Ведерников, смеясь. — Вот он какой красавец-то, этот писатель Волков. Никак на волка не похож… Знакомьтесь. Это моя супруга, Александра Кондратьевна, замечательная хозяйка и скверная певица… Ну-ну, Шурочка, чур не обижаться. Я же шучу… Она ведь артистка у меня, — пояснил он.
— Очень приятно, — певуче сказала Александра Кондратьевна, крепко пожимая руку Виктора. — Вам, наверно, уже говорил муж, какое чудесное впечатление на нас произвела ваша книга… Мне очень понравилась…
— Ну ладно, Шурочка, — сказал Ведерников. — Мы об этом еще поговорим… А сейчас ты, голубушка, сообрази-ка насчет ужина… Как вас зовут-то, товарищ Волков?.. Виктор-то знаю, а вот как по отчеству?
— Георгиевич.
— Ага, Виктор Георгиевич… Курите?.. Вот папиросы.
Виктор закурил.
Валерьян Ильич прикрыл дверь и подсел на диван к Виктору.
— Ваш роман, Виктор Георгиевич, — сказал он тихо и таинственно, читал Сталин… Да-да, читал и расхвалил… Только это между нами… Я не хочу, чтобы это вышло от меня. Об этом, конечно, будет скоро известно всем… Как-то мне довелось пойти к Сталину с докладом. У Сталина в это время сидел Кувшинов. Сталин держал в руках какую-то книжку… «Вот, говорит, книжка так книжка. Не читали?» — спросил он у меня и у Кувшинова. Посмотрел я книжку. «Казачья новь» Волкова. «Нет, не читал, говорю Иосиф Виссарионович». Кувшинов тоже сказал, что не читал. «Жаль, что не читали, — говорит Сталин. — Я считаю, что этот роман молодого писателя Волкова заслуживает внимания. Хороший роман, полезный и нужный». Стыдновато мне стало после такого разговора, послал я разыскать вашу книжку. Прочитал ее, и, действительно, книга замечательная…
Вошла Александра Кондратьевна.
— К вам можно?
— Конечно, — ответил Ведерников. — Секретов у нас от тебя нет никаких…
— Пойдемте в столовую, — сказала хозяйка. — Ужин подан.
Оба встали с дивана и пошли в столовую.
X
О высокой оценке, высказанной Сталиным по поводу Викторова романа, сразу же стало известно всей литературной Москве. В этом отношении Ведерников был прав. Виктору посыпались предложения от разных московских издательств заключить с ним договора на переиздание первой и издание второй книги романа, над которой он еще работал.
Все это, конечно, было приятно и соблазнительно, но по совету Яновского Виктор воздерживался от заключения таких договоров. Он пока заключил только договор с издательством «Товарищество писателей» на издание в одном томе двух книг романа «Казачья новь» и по настойчивой просьбе редактора толстого литературно-художественного ежемесячника «Зарево октября» Курганова на опубликование в этом журнале своей второй книги.
Всюду, в какое бы издательство, редакцию журнала или газеты Москвы ни приходил Виктор, его встречали с подчеркнутой любезностью и радушием. Везде его просили сотрудничать.
Другие на месте Виктора, как это часто и случается, стали зазнаваться, вообразили бы себя гениями. Но Виктору слава не кружила головы. Он оставался таким же, каким был и прежде.
…Однажды, будучи в Москве, Виктор зашел в Союз писателей. В вестибюле его встретил Словский, который в то время возглавлял Союз.
— Здорово, Виктор, — сказал он. — А ты мне, брат, очень нужен… Даже телеграмму тебе послал, чтобы приехал в Москву. На днях я был в ЦК, разговор о тебе там был…
— По какому же поводу?
— Чего же мы с тобой тут будем говорить. Пойдем ко мне в кабинет, там поговорим…
Они зашли в кабинет Словского, уселись в кресла.
— Закуривай, — сказал Словский, угощая Виктора папиросой. Понимаешь, в чем дело, мы намерены перевести тебя жить в Москву…
— В Мо-оскву? — изумленно протянул Виктор.
— А что?.. Не хочешь?..
— Предложение-то уж неожиданное, — проговорил Виктор. — Это сразу трудно решить… Надо с женой посоветоваться…
— Ну вот и поезжай домой, посоветуйся, а потом срочно сообщи мне… В ЦК о тебе самого хорошего мнения… — Приглушая голос, словно боясь, что его кто-нибудь услышит, Словский сказал: — Сталин мне говорил о тебе похвально… А это, брат, что-нибудь да значит…
Виктор задумался.
— А какая цель моего перевода в Москву? — спросил он.
— Цель двоякая. Во-первых, мы хотим, чтобы наш талантливый, хороший писатель жил в Москве, а во-вторых, есть намерение назначить тебя редактором одного журнала… Опыт ведь журналистской работы у тебе предостаточный.
— А какого журнала?
— Ну, об этом мы после будем говорить.
Когда Виктор приехал домой и рассказал Марине о предложении Словского, она от восторга запрыгала.
— Ой, как замечательно!.. Какой умница этот Словский. Он правильно делает… Такому писателю, как ты, нужно жить только в столице.
— Ну, это ты брось, Марина, — нахмурился Виктор. — Ты меня, пожалуйста, не возвеличивай… А притом, я думаю, что хорошему писателю необязательно жить в Москве. Хороший писатель независимо от места жительства будет хорошим… Лев Николаевич Толстой всю жизнь почти прожил в Ясной Поляне, однако он признанный гений…
— Тогда было время другое, — возразила Марина. — Мне кажется, не один Толстой жил в провинции. Жили и другие классики — Лесков, Григорович, Короленко… Тогда действительно не имело никакого значения, где жил писатель — в провинции или в столице… А сейчас, скажем, живет какой-нибудь талантливый писатель в областном городе, пишет хорошие книги. Если он не вырвется в Москву, так он и будет вечно считаться областным писателем…
— Подожди, Марина, — прервал ее Виктор. — А я?.. Я ведь в областном городе живу, а вот ведь видишь…
— Ну что ты, — вскипятилась Марина. — Это хорошо, что на твою книгу обратил внимание Сталин, а то и ты сидел бы незамеченным… Разве может Сталин все книги, какие у нас в Союзе выпускаются, прочитать?.. Возьми вот, к примеру, Словского. У нас здесь он был посредственный писатель. Стоило ему переехать в Москву, как он уже стал греметь на всю страну… Или Куцерман. Здесь он бегал в начинающих мальчиках, а в Москве он сейчас бог… И таких примеров, к сожалению, много.
Виктор задумчиво слушал жену.
— Да, Марина, ты, пожалуй, права, — вздохнул он. — Что же делать, поедем в Москву. Пойду сейчас на телеграф, дам телеграмму Словскому…
XI
Каждый раз, когда Воробьев приходил к Мушкетовым заниматься с Лидой, он чувствовал смущение, боясь, что надоел им своим хождением. Вел себя сдержанно, больше все помалкивал. Но потом, видя, что вся семья Мушкетовых относится к нему всегда приветливо, дружелюбно и как будто даже каждый раз рада его приходу, он стал привыкать к ним, проникся уважением к профессору и его жене. Аристарх Федорович часто беседовал с ним, рассказывал о себе, расспрашивал и Воробьева о его прежней жизни.
Теперь Воробьев многое знал о Мушкетовых, да и они о нем знали немало. Знали, например, что когда-то служил у Константина адъютантом, встречался с ним в Париже и что Воробьев амнистирован Советской властью, работал на заводе и у него трагически умерла жена…
