Ирина Измайлова - Робин Гуд
Оставался фактический виновник смуты: принц Джон, сумевший за два годы отсутствия своего брата натворить таких безобразий, что ненависть к нему вспыхнула даже среди всегда преданных дому Плантагенетов[56] людей. Никто ведь не знал, что принц во многом действовал по указке вероломного графа Лестера, «брата Винсента», тайного рыцаря ордена тамплиеров. Да кабы и так! Человек, не имевший своей воли, целиком подпавший под влияние заведомого врага, что ж это за король? Но выбора все равно не оставалось. Если предположить худшее: Ричард не вернется, и не менее худшее: не вернется Элеонора, то необходимо было, ценой даже самого жестокого давления погасить бунт и заставить подданных принимать того короля, какой им остался, это самого Джона, чтоб ему икалось в седле, на полном скаку!
Нежданное появление Малыша и привезенная им весть словно бы сняли камень с души шерифа: по крайней мере, он знает, что нужно делать сейчас. И куда легче сознавать, что не только ради идиота-принца, но и ради (вероятно, в первую очередь!) епископа Антония, которого магистр и его «братья» хотят уничтожить не меньше, если не больше, чем наследника короля.
Расспросив Малыша Джона о том, как выглядели, как были вооружены отряды осадивших монастырь бунтовщиков, Веллендер без труда понял, что это не городские ремесленники, наспех напялившие украденные в крепости доспехи. Это были обученные воинские дружины. Кто? Откуда они взялись? Над этим сэр Эдвин недолго ломал голову.
Он немало слышал о том, как быстро, в случае надобности, организуют свои отряды тамплиеры, используя заранее подготовленных наемников. Другое дело, что в Англии, где до сих пор ордену не удавалось открыто укрепить свое влияние, храмовники должны были маскировать эти отряды, выдавая их за рыцарские дружины (которыми для вида командовал какой-либо рыцарь, но которым платил орден). Но, так или иначе, а они появлялись там и тогда, где и когда становились необходимы магистру.
Веллендер ясно видел, что в Ноттингеме бунта не будет. Задавленный в зародыше, он должен был теперь созревать очень долго. Поэтому шериф решился уехать, оставив в городе две призванные накануне рыцарские дружины, общим числом сорок семь человек, и доверив командование своему старому приятелю, недавно вернувшемуся из Крестового похода рыцарю Эмануэлю Фламу. (Старина Мануэль был один из тех, кто однажды, несколько лет назад, рискнул вызвать шерифа Ноттингема на турнирный поединок и долго потом оплакивал свой новенький шлем и добытый в Палестине щит с золотыми насечками).
С собой сэр Эдвин взял всю свою боевую дружину, сорок человек проверенных бойцов и дружину одного из подоспевших ему на помощь рыцарей, юного Конрада Дадли. Восемнадцатилетний Конрад рвался в бой, отчаянно сожалея, что в Ноттингеме все так спокойно, а в Лондон никто его не зовет, ну, вот, пускай и повоюет! Дружина у него была самая большая – двадцать семь воинов, из которых многие имели опыт Крестового похода, а значит, стоили немало.
Они ехали боевым маршем, с небольшими остановками, и, выехав из Ноттингема перед полуднем, к ночи вырвались на равнину, заросшую редкими кущами деревьев, отделявшую окрестности Уорвика от монастыря святого блаженного Августина.
Взглянув издали, Веллендер понял: оправдались самые худшие его предположения: монастырь был окружен. Вдоль стен, насколько хватало глаз, полыхали костры и факелы, слышалось конское ржание, в отдельных местах виднелись наспех установленные шатры. Здесь явно собрались не только те сто с небольшим воинов, что подскакали к стенам обители сутки назад. Их бы никак не хватило даже для того, чтобы так плотно оцепить стены с одной стороны, а, судя по всему, по другую сторону кольцо смыкалось.
– Вот, дьявол! – вскричал сэр Эдвин, осадив коня, чтобы издали оценить обстановку. – Да их тут шесть-семь сотен.
– Откуда же столько взялось? – спросил в недоумении Малыш Джон, во все время похода не отстававший от названного брата, хотя накануне ему уже пришлось проделать этот самый путь с такой же скоростью, только в обратном направлении. – Я же помню, сколько их было…
– Значит, все это время они прибывали и прибывали. Будь покоен: граф Лестер, а это его работа, заранее разослал гонцов по всей округе, сообщая, что ненавистный принц Джон, желавший сбежать из Англии, застигнут врасплох в этом монастыре. Вот сюда и сбежались обиженные со всех окрестных сел, да, наверное, и мастеровые из Уорвика. Помнится, полгода назад у них отняли право на создание какой-то новой гильдии, затребовали сумасшедший налог, и им есть, что припомнить его высочеству.
Голос шерифа не выдал ни растерянности, ни тревоги, и Малыш тотчас успокоился.
– Но ведь им не взять монастыря? – с надеждой спросил он.
– Пока нет. Ночью преимущество всегда у тех, кто сверху, а не снизу: осажденные видят осаждающих, а те их нет. Утром положение изменится. Монахов человек около пятидесяти, многие из них – бывшие воины. Нападающих раз в десять двенадцать больше, но из них воевать умеют сотня, может, две. Если начнется штурм, потери будут страшные, что и нужно моему «дорогому дядюшке»: чем больше людей потеряют взбаламученные им крестьяне и мастеровые, тем злее они станут, тем более кровавая бойня может разыграться, если они возьмут монастырь.
– Что же нам делать? – вновь огорчился Малыш.
– Атаковать, – спокойно ответил Веллендер.
– Нас шестьдесят семь человек! – высказал сомнение рыцарь Конрад. – Против шести или семи сотен…
– А кто сказал, что мы атакуем их сразу всех? – пожал плечами шериф. – Ну-ка Джон, сними лук с плеча, да поехали, попортим им настроение!
Как и ожидал сэр Эдвин, вблизи оказалось, что осаждающие, в основной массе, достаточно пестрый сброд, с самым разным вооружением: кто в подобие доспехов, кто вообще без таковых. Они расположились перед монастырскими стенами примерно в пяти туазах (видно тех, кто сунулся ближе, уже доставали стрелы Робина и некоторых метких монахов!). Пока идти на штурм никто не собирался, люди разложили костры и сидели вокруг них группами, шумя, бранясь, либо что-то горячо обсуждая. Некоторые пускали по кругу фляги и бутыли, определенно не с водой. «В ближайшее время винным складам Уорвика не с чего будет платить налог!» – Поначалу никто даже не обратил особого внимания на двоих всадников, безнаказанно приблизившихся к одной из наиболее многочисленных групп. Эту группа была особенно шумной, и тон задавали несколько воинов, в добротных кольчугах, с луками за спиной, с мечами у пояса. Веллендер сразу вспомнил: точно так же были вооружены и одеты люди, напавшие на епископа и его свиту по пути в Йоркшир, так же выглядели наемники, примкнувшие к шайке Робина во время битвы на реке Уз.
– Мой в синем плаще, твой – левее! – шепнул Эдвин Джону. – Потом мои два справа, твои два – слева. После уходим!
Джон кивнул. Сработал опыт беспрекословного подчинения, и он не стал ни уточнять, ни переспрашивать. Две тетивы зазвенели одновременно, и двое воинов рухнули лицом вперед, причем один угодил головой в костер. Остальные вскинулись, рванулись, оглядываясь, между тем, вновь послышался звон, и еще двоих достали рванувшиеся из темноты стрелы. Сэр Эдвин гордился своим умением моментально перезаряжать арбалет, благодаря этому он не отставал в скорости стрельбы от Джона, который стрелял из лука. Оба успели выстрелить еще по разу и уложить еще двоих, покуда все повскакали с мест, похватали оружие, начали садиться в седла.
Кони были далеко не у каждого, и в погоню за двумя дерзкими всадниками пустились не более двадцати человек, хотя происшедшее видели многие, и по лагерю осаждающих пронеслись крики, началось общее движение.
Те двадцать, что сгоряча, освещая себе путь всего двумя факелами, ворвались вслед за шерифом и Джоном в рощу, тотчас попали в кольцо всадников, и все было кончено почти сразу. Уйти не успел никто.
– Ага! Как мы их! – вскрикнул в восторге Малыш.
И осекся, увидав помрачневшее лицо Веллендера.
– Велика честь! – поморщился шериф. – Из тех, что за нами поскакали, всего пять или шесть воины. Остальные – здешние вилланы, умыкнувшие лошадей из хозяйского табуна. Смотри – даже седел нет, и уздечки самодельные. Что ж ты радуешься их гибели, а Джони? На их месте мог быть и ты, не пойми вы с Робином вовремя, кто и для чего вас использует!
– Правда! – сокрушенно проговорил Малыш. – Это я не подумавши…
– А я, подумавши! – зло отрезал Эдвин. – Все равно четверть из них придется уложить. Если не больше. Эй, воины, слушай команду: перестроиться клином! Арбалеты наизготовку. Зажигай факелы. Ждем атаки.
Атака не замедлила последовать. Видно те (или тот), кто командовал осаждающими, не поспел к месту событий, находясь по другую сторону лагеря, а то, возможно, не направил бы следующий отряд так же необдуманно и губительно, прямо под дождь вражеских стрел.
