Ассирийский мушаркишу - Александр Васильевич Чернобровкин
Утром девятого дня ассирийская армия пошла на штурм. За это время собрали две башни с таранами. Они трехуровневые. На нижнем толкают ее к стене, потом переходят на средний и работают, сменяясь, тараном с бронзовым острием, раскачивая его на толстых канатах, а на верхнем лучники отгоняют тех, кто пытается мешать процессу. Два тарана действовали в лоб и один сбоку.
Я помогал последнему. Стоя на расстоянии метров восемьдесят от стены, обстреливал из лука защитников Иллубры. Рядом был Абая со щитом, в обязанность которого входило защитить меня, если вдруг не замечу опасность. Именно по мне вряд ли будут стрелять, потому что ближе к стене, метрах в сорока-пятидесяти от нее, работали наши лучники и пращники. Плюс на верхней площадке башни с тараном тоже более цели. Я выбивал защитников, которые метали на нее факелы. Огненные стрелы против башен ни о чем, потому что спереди завещены сырыми шкурами, политыми вдобавок водой. Они хороши только против домов с соломенными или тростниковыми крышами. Для поджога сооружений из досок, не говоря уже о брусьях, бревнах, надо делать со специальным, объемным наконечником из сваренных в виде пирамиды прутьев, в который напихивать много пакли, просмоленной или пропитанной нефтепродуктами. Сомневаюсь, что в этом городишке есть столько лишнего металла. Я завалил двоих. С остальными расправились мои подчиненные. Больше защитники крепости не мешали нам, лишь изредка выглядывая из-за зубцов, чтобы посмотреть, насколько плохи их дела.
Разрушение стен шло медленнее, чем мне хотелось бы. Надо было ударить пару десятков раз, а то и больше, чтобы выколотить один камень. Затем соседние по кругу или овалу. Выковыряв их, переходили к тем, что во внутренних рядах. Шло время, дыры в стенах становились все больше и глубже, а защитников на стенах все меньше. Как предполагаю, они не думали, что будет так технологично, что мы не полезем сразу на сторожевые ходы по деревянным лестницам, подставляясь под удары, а начнем пробивать таранами проходы внизу и отгонять стрелами тех, кто попытается мешать этому.
Во второй половине дня, часа за полтора до захода солнца наш таран вышиб камень внутрь города. В дыру было видно, что горожане пытаются быстро возвести дополнительную стену. Вскоре она стала шире еще на один камень и еще…
Именно в этот момент, когда иллубрцы были озабочены тем, как заделать уже образовавшееся отверстие в стене и намечавшиеся в двух других местах, наша пехота пошла на штурм с лестницами. Сработал эффект внезапности. Защитники города не сразу заметили, что появилась более опасная проблема, не встретили атакующих на подступах, а только, когда застучали верхние края лестниц о стены у зубцов. Теперь надо было выходить из укрытий, и встречать в полный рост, орудуя копьем или стреляя из лука, и самим становиться легкой добычей для лучников. Минут за пять я завалил с десяток врагов, помог нашим парням. Вскоре они уже были на сторожевом ходе, а по лестницам, один за другим, быстро поднималась подмога. Всё, город можно считать захваченным. Да, на улицах еще будут стычки, но в пешем бою средний ассирийский воин превосходит среднего воина любого другого народа.
45
Крепость Иллубра мы превратили в руины руками пленных. Все, что горело, сожгли, а потом развалили остальное. Обломки домов, крепостных стен и башен сбрасывали вниз по крутым склонам. Тем, кто вздумает ее отстроить, придется основательно потрудиться. Не уверен, что кто-нибудь займется этим, раз укрепление оказалось таким слабым. На это ушло больше времени, чем на подготовку и штурм Иллубры.
Следующим стал город Тарс. Он пока что не впечатляет. Стены всего метров шесть и башни на пару метров выше. Когда я посещу его в составе армии Александра Македонского, будет покруче, не говоря уже о том, во что превратится в Средние века, когда станет столицей армянского королевства Киликия. Кстати, у армян сохранится традиция создавать свои королевства только за пределами Армянского нагорья.
Ассирийская армия обложила город по всем правилам осадного искусства нынешнего времени. С западной стороны начали насыпать пандус, с северной и южной — заваливать камнями ров и собирать башни с таранами. По пути к городу мы захватили несколько сотен крестьян, у которых появился шанс отомстить наглым горожанам, что они и делали, работая на нас от рассвета до заката. С восточной была река с холоднючей водой с гор, в которой купался только один придурок, не буду показывать на себя пальцем. В отличие от Александра Македонского, выросшего в более теплых краях, мне не грозит воспаление легких от воды с температурой градусов двенадцать-четырнадцать. На моей родине при такой температуре детвора открывают сезон, несмотря на угрозы родителей.
Жители Тарса наблюдали за нашими приготовлениями с городских стен. Судьба Иллубры и скорость, с какой насыпали пандус, как догадываюсь, наводили их на грустные мысли, судя по тому, что не орали в наш адрес оскорбления, как бывает, когда на сто процентов уверены или не уверены, что выдержат осаду. Скорее всего, надеялись, что фригийский царь Мидас пришлет обещанную помощь, но с каждым днем все меньше.
Через две с половиной недели пандус приблизился к стене и поднялся почти до ее верха. Еще дня три-четыре — и станет вровень со сторожевым ходом. Тогда ассирийская пехота строем в несколько человек в ряд пойдет в атаку и ее уж точно не остановят. Туртан Ашшурдан отдал приказ придвинуть башни к куртинам и начать ковырять их. Стены в Тарсе раза в два толще, чем в Иллубре, так что работы должно хватить как раз дня на четыре, может, немного больше. Наши лучники и пращники прикрывали саперов.
Я тоже подходил иногда типа поохотиться. Удача улыбалась редко. Тарсцы редко и ненадолго выглядывали из-за зубцов. Убедятся, что ассирийцы еще не идут в атаку, и сразу спрячутся. Самоуверенных и неосторожных идиотов выбили в первый день. От скуки я смотрел, как долбят стену. Таран острым бронзовым жалом втыкался в нее, разбивая некрепкие обожженные кирпичи, которые, крошась и образуя облачка коричневой пыли, осыпались вниз. Если попадались природные твердые камни, их обходили по бокам, выковыривая, как изюмины
