Тень креста - Вячеслав Паутов
Судьбы стран и государств решаются в битвах, и неважно, где они произойдут — на воде или на суше. Через два года так и случилось. За власть снова пролилась кровь, большая кровь. Многие норвежцы больше не увидели родины — море стало их могилой. Этим событиям предшествовала ещё одна история, история женщины, ставшей для короля Олава Трюггвасона роковой. И кровавая эта замять не обошла стороной наших старых знакомцев, всех тех отважных и бескорыстных, кто были с нами с первых страниц повествования. Горестной будет их история, однако, славным и памятным станет их конец. Но не будем забегать вперёд.
Событие это приключилось пять лет назад, когда Олав сватался к овдовевшей шведской королеве Сигрид Гордой, но при личной встрече выдвинул условие: принять христианскую веру. И получив категорический отказ, взбешённый норвежец хлестнул строптивую красотку по щеке, чем нанёс оскорбление всему королевскому дому. А вскоре Сигрид вышла замуж за датского короля Свена Вилобородого, передав шведский трон своему сыну от первого брака Олаву Шётконунгу. Понятно, что после этого случая шведы и датчане охотно присоединились к тайному союзу против Трюггвасона. И все эти пять лет Сигрид томилась жаждой мести, теперь уже не просто норвежскому конунгу Олаву, а Олаву — королю Норвегии.
В этот союз вхошли не только иноземцы — датчане и шведы, но и свергнутое Олавом Трюггвасоном семейство хладирского ярла Хакона Могучего. Сын его — ярл Эйрик бежал из Норвегии в Швецию и, в свою очередь, начал собирать вокруг себя противников Трюггвасона. Хотя король Олаф и пользовался популярностью среди норвежцев, Эйрик выказал себя умелым мужем, способным оказать влияние на недовольных Трюггвасоном бондов и норвежскую знать. Вскоре воинские силы переветника уже не уступали силам самого короля Олава. Вдобавок ярл Эйрик Хаконссон заручился тайной поддержкой шведского и датского королей. Причём участие ярла в заговоре сохранилось в большой тайне — до самой битвы за Норвегию. Ведь после поражения мятежа в Нидаросе, Эйрик дал клятву королю Олаву Трюггвасону не нападать на его земли и не насылать на них иноземцев.
Предательство же единственного союзника ввергло короля Олава в пучину кровавой трагедии у Свёльда. Об этом стоит рассказать подробнее. Сигвальди Струт-Харальдссон, конунг безбожных йомсвикингов, дважды обманул короля Олава, вследствие чего норвежец попал в засаду, организованную его врагами. Сигвальди нарушил клятву верности, данную Олаву Трюггвасону, и бросил того сражаться в одиночку, без своей поддержки. Одиннадцатью кораблями Олаву пришлось противостоять многим десяткам объединенного датско-шведского флота. Никто из йомси никогда не нарушал своих клятв, потому что клятвоотступничество каралось самим Одином. И после битвы у Свёльда братство йомсвикингов просуществовало совсем недолго. Но сейчас речь пойдёт о другой драме в норвежской Истории того времени, той, что случилась при попустительстве Сигвальди Струт-Харальдссона.
Тем ясным сентябрьским днём король Олав возвращался после успешного похода в земли вендов на родину — в Норвегию, многие потом скажут, что Олав, наконец, отнял приданное Тиры Датской у её прежнего жениха, короля Вендланда — Бурислава. Только вот, теперь он забрал его себе. Трюггвасону предстояло пройти через пролив Эресунн между Швецией и островом Свёльд. По настоянию Сигвальди король Олав разделил свои корабли на две части: зачем таким скопом идти по неширокому проливу, утверждал йомсвикинг, тем более, что его драккары сопровождают короля Олава. Одиннадцать самых крупных кораблей во главе с главным королевским драккаром "Большой Змей" двинулись в путь, а остальные, нагруженные добычей значительно поотстали и растянулись по морю. Вестник Сигвальди передал норвежцам, что пролив Эресунн возле острова Свёльд пуст и вражеского флота там нет. Хотя норвежские разведчики-наблюдатели утверждали, что скопище вражеского флота находится за выступом острова — в десяти милях от входа в пролив. Но доверчивость в отношении союзника и нетерпение сыграли с Трюггвасаном роковую шутку. Как только норвежцы достигли пространства за островным выступом, то увидели объединённый флот врага. Трюггвасона здесь уже давно ждали — это была самая настоящая засада.
Когда конунг йомсвикингов Сигвальди, шедший впереди короля Олава, оторвался от строя драккаров Трюггвасона и перебрался на сторону датско-шведского союза, те уже выстроили свой флот для битвы. Наличие в нём большого числа шведских и датских кораблей стало для короля Олава неприятным открытием — их оказалось вшестеро больше. Тем не менее, норвежский король сумел быстро оценить обстановку и определить слабые места противника. В центре вражеского флота стояли датчане, на левом фланге — шведы, справа — норвежцы-мятежники Эйрика Хаконссона. Лучшие же драккары короля Олава находились в центре его флота, и Трюггвасон решил нанести основной удар по кораблям Свена Вилобородого. Что касается Эйрика Хаконссона, то тот, с самого начала нацеливался на левый фланг королей Олава Трюггвасона, хотя битва сложилась так, что Эйрик едва не опоздал с атакой.
Норвежский король, привычно связав свои корабли канатами, первым ввязался в битву и яростно кинулся на датчан. Ударным кулаком руководил ярл Огге Сванссон со своими гауларцами и согн-фьордцами — лучшими военными мореходами Норвегии. Преимуществом ярла Огге в наступлении на врага стало то, что его более крупные корабли сильно выдавались вперед и рассекали вражеский строй на отдельные драккары-одиночки, а те, в свою очередь становились лёгкой добычей норвежцев. Кроме того у драккаров Сванссона борта были выше уровня вражеских, и его корабли, как башни, возвышались над судами противника. А с этих башен на воинов Свена Вилобородого смертоносным водопадом лился вихрь из норвежских стрел
