Питер Дарман - Парфянин. Книга 1. Ярость орла
Я проехал по главной дороге лагеря и добрался до шатра нашего командира. Перед ним стояли двое стражей, они резко выпрямились по стойке «смирно», когда я подъехал. Слуга принял у меня Рема. Я должен был признать, что Спартак сумел сплавить разрозненные отряды своих последователей в единую и вроде бы надежную силу. Но вот выдержат ли они напор римских легионов в бою – это совсем другое дело. Я вошел в шатер, и Клавдия обняла меня.
– Добро пожаловать, Пакор. Спартак уже сообщил мне, какое отличное впечатление на него произвела твоя конница.
– Спасибо, госпожа.
– Называй меня просто Клавдия, мы здесь все друзья. Верно, Галлия?
Я обернулся и посмотрел на владычицу моего сердца. Она стояла у длинной стороны стола, что стоял возле дальней стены просторного шатра. Ее распущенные светлые волосы свободно ниспадали ей на плечи, на которые была накинута синяя стола без рукавов. Диана была одета в белое, а волосы она стянула на затылке. Должен признаться, что она тоже казалась весьма привлекательной, но оставалась всего лишь второй после Галлии. Я поклонился. Клавдия рассмеялась.
– Не надо так официально, Пакор, – она взяла меня за руку. – Садись, давайте поедим.
В этот момент вошел Спартак, неся огромное блюдо с горой жареного мяса. Оружия при нем не было, доспехов тоже, а одет он был в простую белую тунику.
– Ага, Пакор, рад тебя видеть. Садись. Надеюсь, у тебя хороший аппетит.
Клавдия провела меня к моему месту, сама же села справа и пригласила Галлию сесть слева. Я был так рад, что она сидит рядом, рад, словно коршун, сумевший наконец прихватить цыпленка. Потом Спартак разлил вино из дорогого серебряного кувшина по таким же прекрасным серебряным кубкам. Этот ужин помог мне забыть, что я нахожусь в самом сердце вражеских земель и так далеко от дома. Спартак смеялся и вообще чувствовал себя легко и свободно, ничем не напоминая сейчас бойца на арене, опасающегося атаки противника, или сосредоточенного командира войска, каким я его наблюдал в Ноле. Вечер продолжался, вино начинало действовать на нас, и он все рассказывал нам разные истории о своем доме и детстве. Как он был бедным пастухом, гонял на пастбища овец по суровым горным отрогам Фракии.
– Но в один прекрасный день мы вернемся во Фракию и заживем мирной жизнью вдалеке от Рима и римлян, – он посмотрел в глаза Клавдии. – Такая у нас мечта.
– Мы все об этом мечтаем, – заметила Диана.
– Нет, не все, – пробормотала Галлия.
– Ты не хочешь вернуться домой, госпожа? – спросил я.
Она бросила на меня пронизывающий взгляд своих синих глаз:
– Среди нас есть и такие, кто не хочет покидать Италию, они предпочли бы остаться здесь и продолжать разбойничать, убивать и грабить.
– Я что-то не понимаю… – сказал я.
– Галлия говорит о Криксе, – пояснила Клавдия. – Ты, кажется, его знаешь.
– Знаю, – подтвердил я.
– Галлия считает, – вмешался Спартак, – что мне следовало бы отослать Крикса куда-нибудь. Но, говоря по правде, он здорово привлекает людей к нашему делу, а его галлы – отличное дополнение к любому войску. Нам нужны люди, подобные Криксу, если мы намерены победить римлян и убраться с этой проклятой земли.
– Да, он привлекает людей, как пламя лампы привлекает мотыльков, – сказала Клавдия. Свет от масляных ламп, свисавших с подпорок шатра, подчеркивал ее кошачью грацию и красоту. – Но это не пламя свободы, что горит в наших сердцах, любовь моя. Галлия права насчет Крикса. Он опасен.
– Да, несомненно, – ответил Спартак. – Его ведь готовили убивать, так же как и меня.
– Ты убиваешь потому, что должен убивать, а он убивает потому, что это доставляет ему удовольствие. В этом вся разница. Тебе не следует ему доверять.
– Хватит о Криксе, – сказал Спартак. – Он состоит в нашем войске, и этим все сказано. Видишь, Пакор, как на меня со всех сторон нападают эти женщины!
Я посмотрел на Галлию.
– Тебе очень здорово повезло, господин, что ты подвергаешься подобным атакам.
Клавдия заметила мой взгляд и улыбнулась:
– А ты бы какую женщину предпочел, Пакор, чтобы она тебя осаждала?
Я почувствовал, что краснею, и прочистил глотку, стараясь скрыть замешательство. Спартак пришел мне на помощь:
– Оставьте его. Он у нас в гостях, пусть наслаждается ужином и радуется жизни. Не нужно его так допрашивать.
Ночевать я остался в шатре Спартака, а рано утром сначала накормил и напоил Рема, а уже потом умылся и позавтракал сам – горячей овсяной кашей, которую сварила Клавдия. Мне она понравилась. Сперва, правда, показалась немного отчужденной и даже равнодушной, но за прошедший вечер не раз доказала, что может быть мягкой и душевной. В итоге я решил, что она умна и прямодушна. После завтрака я повел ее знакомиться с Ремом. Он ей сразу понравился, она прямо-таки влюбилась в него, и он ответил ей такими же теплыми чувствами. Он вообще любил покрасоваться, и ему явно очень нравились привлекательные женщины; он усиленно махал своим длинным белым хвостом, пока она его гладила.
– Она тебе нравится, не так ли? – невинным тоном осведомилась она.
– Кто?
– Галлия, кто ж еще?
– Ну, я… то есть…
– Надеюсь, в бою ты ведешь себя не так неуверенно, – заметила она. – Тут нечего стыдиться. Но у нее свирепый и независимый характер и сильная воля, с ней удастся совладать далеко не каждому мужчине. Она ведь принцесса, тебе это известно?
Я с изумлением уставился на нее.
– Да, это правда. Она из сенонов. Это галльское племя, а ее отец – племенной вождь, который однажды решил, что может стать более сильным вождем, если объединится с другим вождем, с которым ранее соперничал. Вот он и попытался выдать Галлию замуж за этого вождя, а тот был в три раза ее старше. Она отказалась выходить замуж за жирного старика, после чего папаша связал ее и отвез в ближайший римский город и продал в рабство – за непокорность его воле. У нее в груди горит огонь гнева и ненависти, Пакор, – Клавдия пристально посмотрела на меня своими узкими карими глазами. – Но, как я думаю, есть одна вещь, которой ей хочется больше всего, – снова научиться верить людям.
Стояла уже середина лета, хотя самые жаркие дни здесь не были такими иссушающими, как в это время года в Хатре. Спартак ускорил нашу боевую подготовку, и каждый день равнины вокруг Везувия заполняли большие отряды войск, обучающихся боевым приемам и тактике римских легионов. Наши луки были уже готовы к бою, но прежде чем раздать их воинам, я собрал всю конницу перед своей штаб-квартирой. Они достигли больших успехов, поскольку научились не только ездить верхом, составляя со своим конем единое целое, но и овладели искусством биться мечом и копьем в конном строю. Мне повезло, что у меня было некоторое количество парфян, которые смогли обучить своему искусству других воинов. Даже тем, кто умел ездить верхом, пришлось вспоминать прежние навыки. Помимо всего прочего, Годарз создал группу ветеринаров, конюхов и кузнецов, поскольку наши кони были подкованы на все ноги, в отличие от римских. Конница насчитывала уже восемь сотен воинов, и новые рекруты продолжали прибывать каждый день.
Поскольку луки были готовы, я хотел начать учить своих конников стрельбе на скаку. Все конники научились быстро садиться в седло и спешиваться, брать препятствия, скакать по пересеченной местности, выполнять повороты, развороты и останавливаться на полном скаку. Потом они учились действовать в составе крупного конного отряда, сотни, перестраиваться из походной колонны в развернутый строй, не цепляясь друг за друга, двигаться в строю и удваивать ряды, разворачиваться, описывая круг всей колонной, и доводить атаку до победного конца. Потребовалось три тяжелых месяца ежедневных тренировок, чтобы превратить сотни освобожденных рабов, хотя некоторые из них и владели верховой ездой, в дисциплинированный конный отряд. И теперь пришло время учиться стрелять из лука на скаку.
Было очень здорово снова ощутить в руке лук. В числе учеников были и Галлия с Дианой, поскольку они тоже теперь стали частью нашего конного братства. Даже Нергал перестал возражать против их присутствия. Меня очень удивило, с каким усердием они обе обучались боевым приемам, тренируясь каждый день, не жалея сил, осваивая основные приемы ухода за лошадьми и прилежно заботясь о животных. Я организовал свой личный отряд из двадцати парфян, которых Гафарн – к моему неудовольствию – именовал царскими телохранителями. В этот отряд я зачислил и Галлию с Дианой и назначил Гафарна – за его дерзость и нахальство – их личным телохранителем. Он, конечно, бывал порой просто невыносимо нагл, но верхом ездил превосходно, да к тому же считал себя лучшим стрелком из лука во всей Парфянской империи; это самовосхваление я неохотно признавал имеющим некоторые основания. Теперь он стоял в строю с остальной конницей, и сотни всадников заполнили все огромное поле. Я глянул на Галлию и улыбнулся, когда она бросила на меня ответный взгляд. Грудь моя прямо-таки раздулась от удовольствия. Я поднял свой лук повыше, чтобы всем было видно.
