Михаил Волконский - Жанна де Ламотт
На заседаниях общества под председательством Белого, она узнала, что источником солидного богатства может служить латинский молитвенник, находящийся в руках Тиссонье, и ей пришло в голову прежде всего воспользоваться близостью Ореста к дому Николаева, у которого жил Тиссонье.
– Хотите вы получить большую сумму денег? – спросила она Ореста.
– Всякий дурак этого хочет! – сказал тот и сейчас же пояснил: – А всякий дурак – это я!
– Так если вы захотите войти со мной в одно дело, то я укажу вам путь…
– К получению большой суммы денег?
– Да. И для этого вам стоит только достать мне хотя бы на один вечер латинский молитвенник…
– Который у француза Тиссонье? – воскликнул Орест. – Эк вы мне надоели с этими молитвенниками! Вам-то зачем?
– Это – моя тайна.
– Ну я знаю эту тайну! – махнул рукой Орест. – Это разгадывать загадки по буквам, на основании ключа в медальоне!..
«Боже! И это он знает! – почти с суеверным страхом ужаснулась Жанна. – И этого человека дук считает простым пьянчужкой!»
Она не могла и подозревать, что так удивившая ее осведомленность Ореста имеет очень простое происхождение: рассказа и чистосердечные признания бывшего графа Савищева. Через него Оресту стало известно, что он действовал под именем Люсли. Бывший граф Савищев под влиянием страха, что его будет преследовать дук, и будучи опьянен выпитым с Орестом вином все разболтал ему.
– Вам известны все тайны общества?! – воскликнула Жанна.
– Восстановления прав обездоленных?
– Да кто же вы?
– Орест Беспалов!
– Но откуда вы знаете все?
– Из достоверных источников! – с бесстрастной важностью и убедительностью ответил Орест. Ему нравилось то удивление, в которое его слова повергали Жанну.
– Однако ведь эти достоверные источники должны же иметь какое-нибудь происхождение? Одно из двух: или вы сами должны состоять членом общества, или обладаете сверхъестественной способностью узнавать чужие тайны! А я знаю, что членом общества вы не состоите; что же касается до сверхъестественной способности, то я в нее не верю, как и во все сверхъестественное, а потому и не могу понять…
– И становитесь в тупик?
– Но тем не менее желаю выяснить…
– Любопытство, значит?
– Может быть, и не одно любопытство, а и осторожность, чтобы знать, с кем имею дело, – с врагом или с таким человеком, с которым я могла бы сойтись на определенных условиях и действовать сообща.
– Это со мной-то?
– Что «с вами»?
– Действовать сообща?
– Ну да, с вами! Отчего бы и нет?..
– Позвольте, моя прекрасная дама в силу каких атмосферических движений я буду действовать сообща с вами, когда, если захочу, и один могу сладить все?
Эту фразу Орест, которому надоело говорить по-французски, вдруг выпалил по-русски, потому что она у него вырвалась, так сказать, от души…
– Что вы говорите? – не поняла Жанна.
– Я говорю, зачем я буду делать вместе, если я могу сделать один? – перевел Орест суть своей фразы на французский язык.
Жанна поняла это как вызов с его стороны на дальнейшие переговоры и потому сейчас же продолжала:
– Да, но один вы можете достать молитвенник, а я знаю, у кого находится медальон, и я могу достать его.
«А что если поразить ее разве? – мелькнула у Ореста вдруг мысль ни с того, ни с сего. – Чего она мне тут, на самом деле, бобы разводит? Пусть понимает Ореста Беспалова!»
– Да и медальон у меня уж! – проговорил он.
– Как у вас?
– Очень просто… Желаете посмотреть? Вот он… нате!..
И Орест Беспалов достал из кармана медальон Наденьки Заозерской, порученный ему Анной Петровной.
«На, мол, разбирай, тот ли это медальон, или не тот».
Жанна каким-то быстрым, кошачьим движением выхватила из рук Ореста медальон, открыла его и крикнула, исполненная удивления:
– Да, в этом медальоне действительно есть ключ! Вот эти цифры, должно быть, и составляют этот ключ.
Внутри медальона была миниатюра из слоновой кости, изображавшая маркиза в напудренном парике, а на обратной стороне крышки был вырезан ряд цифр, на который и показала Жанна.
– Какие цифры? – усомнился Орест, в свою очередь вовсе не ожидавший, что в его руках медальон может заключать что-нибудь особенное.
– Да как же, вот… – заволновалась Жанна, – вот эти цифры указывают, в каком порядке надо взять подчеркнутые буквы в молитвеннике…
– Вот оно что! – протянул Орест. – Так тогда нет-с, пожалуйте-ка мне медальон… – И он протянул руку, чтобы без церемонии взять медальон у Жанны из рук.
Ее глаза блеснули; она почувствовала, что переживает один из тех моментов в жизни, когда может решиться ее судьба. В самом деле, если этот медальон останется у нее в руках и она каким-нибудь путем добудет молитвенник, тогда она, помимо дука дель Асидо, завершит важное для общества дело и таким образом по праву сможет стать во главе его петербургской фракции.
С Орестом ей стесняться особенно было нечего, никто не видел, как он попал к ней через окно. Поэтому Жанна ловко достала из ридикюля сложенный платок, распустила его и ловко бросила в лицо Оресту.
Этот платок имел те же свойства и был приготовлен по тому же рецепту, как и тот, который был дан дуком бывшему графу Савищеву.
Но на Ореста он не оказал никакого действия. Получив платок в лицо, он вдохнул в себя воздух, но вместо того, чтобы упасть под воздействием наркотика, преспокойно снял платок со своего лица и кинул его в Жанну.
В то же мгновение она как подкошенная упала на пол.
Орест никак не ожидал этого, испугался, растерялся и, не зная что делать, решил немедленно удалиться от зла, схватил медальон, выскочил в окно и, оглянувшись и увидев, что никто не заметил его, не побежал, но пошел довольно мерным шагом, как будто он прогуливался.
И его никто не остановил.
51. Медальон графини Косунской
Княгини Гуджавели не было дома, прислуга в комнаты без зова не заходила, и Жанна могла бы пролежать, одурманенная до состояния обморока, очень долго, если бы случайно не спустилась вниз и не зашла к ней княгиня Мария.
Увидев лежащую на полу Жанну, княгиня Мария кинулась к ней и, заметив платок, сразу поняла, в чем дело, потому что сама недавно испытала на себе его действие.
Она откинула платок в сторону, распустила шнуровку на груди у Жанны и увидела, что на теле Жанны надета плотная рубашка, закрытая до самой шеи.
Расстегнув и откинув фуфайку, чтобы сделать дыхание свободнее, княгиня Мария увидела на левой стороне груди у Жанны красный знак выжженной лилии и узнала в нем клеймо палача.
Она отшатнулась и вскрикнула.
Приток свежего воздуха и освобожденное дыхание вернули Жанне силы, да и наркоз уже, вероятно, терял свое действие.
Жанна открыла глаза, увидела княгиню Марию, увидела свою расстегнутую блузку, открытую грудь и клеймо на ней и с неизвестно откуда взявшейся нечеловеческой энергией вскочила, упала в кресло, но вскинулась на княгиню Марию:
– Как вы смели! – начала она.
Однако, княгиня Мария перебила ее невольно вырвавшимся у нее криком:
– Клейменная!.. Каторжная!..
– Да, клейменная!.. Каторжная! – в страшной злобе, не помня себя, в свою очередь закричала Жанна. – Но прежде всего я – ваша невестка, и если вы будете позорить меня, то этот позор упадет и на вашу голову!
Гордость княгини Марии была уязвлена слишком чувствительно, чтобы она не постаралась сейчас же восстановить свое якобы попранное достоинство. Она встревожилась, несомненно, величественно оглядела Жанну и брезгливо сказала:
– Если брат моего мужа сделал честь жениться на вас и дать вам свое имя, то, я уверена, вы обманули его или он не знал вашего прошлого и этого отвратительного знака, который у вас на груди и который свидетельствует о вашем прошлом!
– А-а! Вы так разговариваете! – начала Жанна. – Ну, так я скажу вам, что мое прошлое вовсе не таково, чтобы передо мной могла чваниться жена самозванного дука… Если хотите знать, кто я на самом деле, я скажу вам!.. Я – графиня Жанна де Ламотт, по прямому происхождению – Валуа, и не вашему самозванному мужу, промышляющему темными делами, кичиться передо мной…
– Однако же прошу вас не забывать, что вы живете и теперь находитесь в доме дука, моего мужа, и пользуетесь его гостеприимством…
– Неправда!.. Я только делю с ним то, что он добывает воровским образом… Я не считаю себя ничуть обязанной ему…
В это время растворилась дверь и вошел сам дук дель Асидо.
– Что такое?.. Что тут за шум? – заговорил он, строго и внимательно оглядывая княгиню Марию и Жанну.
Взбешенная Жанна, не зная, чем еще досадить, выбрала самое неприятное из всего, что могла сказать дуку.
– Что тут произошло? – воскликнула она. – А то, что вы – старый глупец и больше ничего… Что вы – слабая пародия на человека и деятеля, что вы можете обмануть своей фальшивой фамилией и заученными манерами такую ходячую пустоту как ваша жена, но ни меня, ни настоящих людей вы не обманете… Тот, кого вы считали презренным, Орест Беспалов, на самом деле оказался искуснее вас… Он сейчас только был здесь, и от него я узнала, что ваше дело с медальоном и молитвенником пропало для вас; слышите ли? Пропало!.. Потому что и молитвенник и медальон – он мне показывал его – находятся у него!
