Иван Кошкин - За нами Москва!
— Значит, так, — сказал комроты. — Действуем как уговорились: бьем по голове, потом переносим огонь на хвост колонны. Особо не зарываемся, из зарослей стараемся зря не выскакивать, наши силы им знать не нужно.
— А нам что делать? — спросил старший лейтенант, командир мотострелковой роты.
— А вам — держаться сзади, — строго ответил Бурда. — во-первых, никого не подавим ненароком, во-вторых, там все равно цели в основном для нас будут. Все, по машинам, через пару минут они будут в зоне поражения.
Танкисты бегом бросились к своим машинам, что были тщательно замаскированы в зарослях, в последнюю минуту разведчики Багурского полезли на танки взвода лейтенанта Кухаркина, заместитель политрука знаком показал комвзвода, чтобы тот не беспокоился, мотострелки удержатся на броне.
Петров следил за противником в прицел, намечая цели: первый снаряд в мотоциклистов, второй — в грузовик с противотанковой пушкой, затем — в один из грузовиков с пехотой, а дальше уж как придется, может, вообще пулеметов хватит. В танк был загружен штатный боекомплект, но когда удастся его пополнить — неизвестно, так что снаряды лучше беречь… Первый выстрел старший лейтенант не услышал, просто метрах в двадцати перед мотоциклистами встал столб разрыва, и те метнулись к обочинам. Кто-то очень здорово промазал, но раздумывать об этом времени не было, Иван выстрелил, и с удовлетворением увидел, как взрыв подбросил вражеский мотоцикл в воздух — бой у пушки оказался неплохой. Он ожидал, что по мотоциклистам выстрелит кто-то еще, но рота перенесла огонь на более интересные цели: первый из легких танков уже стоял с разбитым ведущим колесом, на глазах у Петрова еще один снаряд ударил в маску орудия, выбив тонкий ствол автоматической пушки. Несмотря на изобилие целей, танкисты демонстрировали весьма посредственную меткость, за четыре минуты поразив один автомобиль с противотанковой пушкой, один тягач и разбив мотор у головного грузовика с пехотинцами. Добить грузовик не успели — немцы моментально покинули подбитую машину и принялись отходить к сараю, о котором накануне предупредил Бурду мальчик Гриша. Петрова поразила выучка и хладнокровие немецких шоферов, моментально развернувшихся на дороге (этот маневр, впрочем, стоил им еще одного автомобиля с противотанковой пушкой). Остатки колонны на максимальной скорости уходили в сторону Орла, мотоциклисты съехали с дороги и рванули по бездорожью, пытаясь укрыться за горкой. При этом один мотоцикл застрял и был покинут экипажем прежде, чем очередной снаряд раскидал его по склону. Танки Кухаркина вышли из зарослей и послали несколько снарядов вслед уходящим грузовикам, но прямых попаданий не добились, и десантники, соскочив с машин, принялись обыскивать трупы, которых оказалось не так уж и много — семь или восемь, в поисках документов. Трофеи составили пулемет, автомат, несколько винтовок, самый ценный достался Багурскому: на трупе унтер-офицера была найдена сумка с картой и блокнотом.
— Петров, ты говорил, что неплохо знаешь немецкий. — Бурда бросил блокнот молодому командиру и полез в свой танк: — Разберись, пока мы меняем позицию.
Комроты не собирался оставаться на прежнем месте. После обстрела колонны немцы будут осторожнее, пустят вперед разведку, нанесут артиллерийский или бомбовый удар. Пока погода нелетная — надо быстро сменить позицию, замаскировать машины и ждать противника. Когда Петров разберется с документами, станет понятно, выполнила ли группа первую задачу, если нет, надо попытаться еще раз. Хуже всего было то, что они лишились радиосвязи — в три часа ночи станция на KB приказала долго жить, и все попытки радиста и самого Бурды привести ее в чувство ни к чему не привели. Заряжающий Петрова, бывший стрелок-радист Безуглый, провозился с вредным устройством до утра, пока не сдался — радио было мертво. Поскольку в роте больше не было радийных танков, приходилось признать, что связь с бригадой утрачена, и действовать придется на свой страх и риск.
Новую позицию Бурда выбрал в трех километрах от прежней, но на другой стороне дороги, машины замаскировали, пехота окопалась чуть в стороне, чтобы не попасть под гусеницы танков, буде тем придется маневрировать. Убедившись, что рота готова встретить противника, старший лейтенант подошел к машине Петрова. Молодой командир сидел на крыше моторного отделения и что-то выписывал на листок бумаги, карманный немецко-русский словарь, выданный для такого случая ротным, лежал рядом нераскрытый.
— Ну, как продвигается работа, Иван? — вежливо спросил Бурда, чьи познания во вражеском языке были весьма скромными.
Петров закончил писать и соскочил на землю.
— В общем, сперва то, что можно сказать определенно: в Орле находится 4–я танковая дивизия, именно с ее частями мы и столкнулись на дороге. Где-то еще должна быть 3–я танковая дивизия, но где точно — неясно, кажется, она действует в направлении на Волхов.
— Понятно. — Бурда потер подбородок, который накануне вечером плохо побрил под холодной водой. — Теперь давай, что неопределенно.
— Вот. — Петров протянул командиру листок бумаги, испещренный короткими надписями на немецком: — Это сокращения и аббревиатуры…
— Аббре… что? Ах да, понятно, Ваня, не выеживайся, и без того голова кругом идет.
— Смотри… — Грязный палец с обломанным ногтем отчеркнул непроизносимое слово из пяти букв. — «Pz» — это, скорее всего, от «панцер», танк. Но что это конкретно: танковый полк, батальон, рота — я не знаю. Большинство других сокращений я просто не понимаю.
— Ясно, значит, нужен живой пленный. — Бурда посмотрел на небо и сплюнул: — Ну, начинается. Если облачность поднимется еще, насыплют нам на загривок… Ладно, будем ждать.
Ждать пришлось довольно долго — в следующий раз немцы сунулись по дороге только в три часа пополудни. Восемь танков, два легких и шесть средних, три бронетранспортера с пехотой, снова пушки на прицепе у тягачей, впереди, как и в прошлый раз, катили мотоциклы. В этот раз противник был осторожнее, колонна была еще в километре от засады, когда мотоциклисты резко прибавили ход и, проскочив замаскированные позиции пехотинцев, остановились напротив того места, где ожидали своей очереди укрытые в зарослях машины Бурды. Двое немцев спешились и принялись внимательно разглядывать дорогу, и старший лейтенант, следивший за ними в прицел, бешено выругался: на сырой глине были ясно видны отпечатки гусениц, сворачивающие в сторону. Колонна замедлила продвижение, танки начали расходиться веером, медлить было нельзя, и, хотя дистанция была больше, чем хотелось бы, Бурда поймал в прицел бронетранспортер и выстрелил. Полугусеничная машина с бронированным, похожим на гроб кузовом остановилась, и из нее посыпались солдаты в серой форме, от второго снаряда бронетранспортер вспыхнул. Рота стреляла непрерывно, добившись попаданий в две немецкие машины, один из танков, получивший болванку в башню, тем не менее сохранил ход и, пятясь, вышел из боя, второй остановился, но продолжал стрелять. На глазах у Бурды к поврежденному танку подошел еще один, из люка выскочили два танкиста и прикрепили буксирные тросы. Скрипя зубами от ярости, старший лейтенант начал ловить хитрецов в прицел, но тут перед позициями роты разорвалось несколько дымовых снарядов, и поле боя заволокла белая завеса. Курсанты стреляли по мотоциклистам, однако до тех было около пятисот метров, и немцы, свернув в поле, Ушли без потерь.
Засада явно не удалась, немцы, укрывшиеся за дымовой завесой, отступали, и старший лейтенант Петров решил действовать на свой страх и риск, упускать противника не хотелось, да и привычка самому распоряжаться своими действиями давала себя знать. Бывший комбат высунулся из люка и, определив направление ветра, заорал в ТПУ:
— Васька, на север давай!
— Куда? — ошалело крикнул в ответ мехвод.
— Тьфу, черт, вправо! Обходи завесу!
— Товарищ старший лейтенант! — У Безуглого ТПУ не было, и ему приходилось напрягать легкие, чтобы его услышали: — Приказ был не выходить на открытое место!
— Заткнись!
«Тридцатьчетверка», набирая скорость, вылетела из кустов и двинулась в обход задымления, в последний момент старший лейтенант нажал сапогом на левое плечо Осокина, и водитель свернул прямо в дым. Выскочив на открытое место, старший лейтенант увидел, что немцы отходят, бронетранспортеры и два тягача с гаубицами уже развернулись, пять танков отступали, пятясь, стреляя с коротких остановок, прикрывая подбитую машину, которую буксировали по шоссе. Внимание Петрова привлекло длинноствольное тяжелое орудие, отставшее от остальной колонны, его тягач был поврежден и стоял в стороне, немцы лихорадочно подцепляли пушку к второй полугусеничной машине.
— Осокин, остановка!
Машина встала как вкопанная, и старший лейтенант, наскоро прицелившись, выстрелил. Болванка взрыла землю в шести метрах от орудия, поврежденный тягач уже отползал в сторону города.
