Дом, в котором… не гаснет свеча - Катрина Гростин
— Почти. Держи чай.
— Спасибо, — забирая чашку, сказала Искра, сразу же ставя её на столешницу, из-за раскалённого стекла.
Женщина сидела напротив них и улыбаясь смотрела. Лёша недоуменно отвёл своё внимание на записную книжку, не хватало ему ещё объясняться перед какой-то незнакомкой, чёрт возьми.
«Не беги от себя, — шептал ему странный голос в голове, — не прячь свои чувства в чулан». Парень перевёл взгляд с размытых слов на девушку. Хрупкая, беззащитная она сидела не так далеко от него. Ему вдруг очень захотелось её обнять, он даже дёрнулся в её сторону, но тотчас же остановился.
— Как же я давно здесь не была, — прошептала она, стоило им только выйти из толпы. Лёша в ответ ничего не сказал, а просто вздохнул. Ленинград стал ему домом, в котором его ждут, а Москва домом, о котором часто поздними вечерами он вспоминает и записывает хвалу ей на бумаге.
— Идём?
— Да.
— Тогда я тебя провожу и сам домой сбегаю.
— Да, хорошо.
Возвращаясь по одиноким улочкам домой, он уже вспоминал милые, но одновременно грубые черты и приветливую улыбку отца. Открывая дверь, по телу его пробежала приятная дрожь. Такого у него ещё не было. Со скрипом распахнулась дверь и перед ним была та же комната, которую он не так давно покидал.
Всё было на тех же местах, а в помещениях никого.
Он сел за стол, где обычно выдел маму и отвёл взгляд в окно. Та же картина что и обычно. Ничего нового, поднявшись, парень просто стал ходить по комнатам.
— Дом уже не кажется таким родным?
— Чего-то здесь не хватает.
— И чего же?
— Не знаю, не могу понять.
— Странно.
Лёша протёр ладонью лицо и тяжело вздохнул, опустив руки, упёршись спиною в шкаф, так что ваза, стоящая на полке застучала донышком.
— Я дома, но я очень хочу домой. А где именно он, я не знаю.
— Это обязательно пройдёт. Обязательно.
Рамзес проговорил это совершенно спокойно.
— Рад что Искру нашёл?
— Искра зажгла во мне искру, но что-то меня снова её тушит. Она просто невероятная. Меня к ней нереально тянет и временами я сам себя пугаю. Может я влюбился?
— Кто знает, кто знает.
Парень обернулся и увидел стоящих в проёме девушку и своего отца.
— Ой, а…
— Привет, сынок, давно не виделись.
— Привет, пап.
Он виновато опустил глаза на пол, нервно перебирая большими пальцами ног.
— С кем ты разговаривал?
— Да так, репетирую кое-что.
— А, ну репетируй.
И улыбнувшись ушёл.
— Как там мама?
Медленно с остановками проговорил он этот вопрос, всё так же не поднимая глаз, пытаясь прогнать нависшее над ними молчание.
— С ней всё хорошо. Лёш, посмотри на меня, пожалуйста.
И захлопнув дверь, прошла в комнату.
— Я всё слышала.
— Это не то, что ты могла подумать.
— Сейчас это не важно. Я давно тебе хотела сказать, — щёки у неё покрылись румянцем, а голос задрожал. — Т-ты мне нравишься. Не как друг, а как парень, ну то есть, не знаю как тебе сказать. Всё то время, когда мы были вдали друг от друга я вспоминала тебя. Писала ночами письма тебе и сразу же сжигала. Писала картины, посвящала их тебе. Я. Люблю тебя.
И только после этих слов она подняла на него глаза. Голубые они сияли. Они были прекрасны, в них хотелось тонуть.
— Искорка, моя хорошая, моя дорогая. — парень подошёл к ней и крепко обнял. Он почувствовал, что плечи её задрожали и послышались едва уловимые всхлипы.
— Золотце, ты чего?
— Я не верю, что это ты стоишь передо мной и я смогла тебе сказать это. Скажи, а я тебе нравлюсь? Я долгое время думала об этом, боялась сказать.
Он аккуратно вытер своей ладонью капельки с её щёк и кивнул.
— Я тебя тоже люблю, — прошептал он тихо, но достаточно для того, чтобы она услышала.
Они смотрели друг на друга и не заметили как губы их слились в поцелуе. Оба тяжело дышали и смущённые они отстранились.
Эпилог
Горы писем вместе с посылками, переполненными подарками, прилетали со всех округ Советского союза. Он уже устал их читать, а просто складывал в отдельной комнате. Небольшая квартира в Ленинграде, где он когда-то творил и около которой на него некогда напал тот самый человек, укравший его песню и чуть-ли не погубивший его молодую жизнь.
Если бы у него спросили счастлив ли он теперь, то ответом наверное было бы: «Да, я счастлив. Наконец я обрёл покой, которого я ждал очень долго. Наконец моя жизнь приняла нужное течение.»
Глядя на Питер, по улицам которого стекали люди, бегущие под зонтиками, он невольно улыбнулся.
— Лёшка, слушай, может нашего Петю отдать в какую-нибудь школу?
Любящая жена подступилась к нему и обняла со спины. Он вздрогнул, кажется, сердце пропустило один удар и тот час же мужчина обернулся к ней.
— Если он этого хочет, тогда без проблем.
И поцеловал её в волосы.
Прошло тринадцать лет, а они так же трепетно относятся друг к другу. Их маленькое счастье бегает по квартире, бережно нося на руках пушистого серого котёнка.
— Ведьма моя.
Глядя ей в глаза, проговорил Лёша.
— Чего сразу ведьма?
— С годами становишься всё прекраснее.
— А ты как был дураком, с тех пор ничего не изменилось и комплименты делать так и не научился.
И тронула кончик его носа своим худым указательным пальцем.
— Я скоро уезжаю.
— На долго?
— На недели две.
— Ты ещё не уехал, а я по тебе уже скучаю.
— Я вернусь.
— Я и не сомневаюсь.
И прижалась к его крепкой возмужалой груди.
— Мама, смотри.
В комнату забежал маленький мальчишка, из руки его выглядывала какая-то оригами.
— Ой, а что это?
— Это паучок. Смотри, у него ещё лапки двигаются.
— Какой ты молодчина, — отпустив жену, Демков опустился на корточки около ребёнка. — А сделаешь мне такого же? Папа возьмёт его на работу.
— Честно?
— Честно, он будет защищать меня.
— От чего?
— Ну не знаю. От бабайки.
— Папа! Ты такой большой, а веришь в эти детские сказки? Вот я никого не боюсь.
— Молодчина. Но паучка-то мне сделаешь?
— Сейчас сделаю.
И тот умчался, неуклюже перебирая своими маленькими ножками. Лёша лишь улыбнулся ему в след.
— Весь в тебя растёт, — проговорила Искра.
— Знаешь, если он захочет чему-то научиться, то мы обязательно справимся с этой задачей сами.
— А я тебе хочу кое-что сказать.
— Я весь во внимании, — перебирая свои записи на рабочем столе, проговорил он, не поднимая глаз.
— У нас
