Виктор Поротников - Святослав Великий и Владимир Красно Солнышко. Языческие боги против Крещения
– Кто же еще окромя них? – заметил старший гридень.
– Сейчас проверим, кто там за дальним лесом небо коптит. – Улеб передернул плечами, сбрасывая с себя остатки дремы. – Коня мне!
За лесом оказался печенежский стан. Степняков было очень много.
Вернувшись из дозора, Улеб разбудил Гробоя.
– Плохо дело, боярин. Печенегов за лесом многие тыщи! Уходить надо, покуда не рассвело.
– Еще чего! – рассердился Гробой. – Подымай полки, князь. Свалимся на степняков, как снег на голову!
Улеб не стал возражать, дабы Гробой не подумал, что он испугался.
С первыми лучами восходящего солнца русичи выбежали из леса и обрушились на просыпающийся печенежский стан. Сражение развернулось среди шатров, догоревших кострищ и мечущихся в испуге верблюдов.
Улеб спрыгнул с коня возле большого желтого шатра с красным верхом. На князя набросился с саблей наголо какой-то кривоногий степняк в плоском шлеме. Улеб с такой силой всадил в него копье, что от удара переломилось древко. Степняк рухнул как подкошенный. Обнажив меч, Улеб вбежал в шатер. Там было тепло от горячих углей в очаге, обложенном кусками дерна. Свет просачивался через отверстие в круглой войлочной кровле.
Услышав лязг вынимаемой из ножен сабли, Улеб резко обернулся. Из полумрака на него выскочил обнаженный до пояса коренастый степняк с рыжеватой бородкой и усами. Отразив два удара вражеской сабли, Улеб заметил в шатре другого степняка. Тот был совсем юн, его длинные черные волосы, по степному обычаю, были стянуты бечевкой на макушке. Юный печенег, видимо, только-только успел накинуть на себя длинный цветастый халат и натянуть на ноги короткие сапоги. У него в руках сверкнули холодным блеском узкая сабля и длинный кинжал.
Улебу потребовалась вся его сноровка, когда два врага стали нападать на него с двух сторон. Прямой славянский меч звенел, отражая удары двух кривых печенежских сабель. Припав на одно колено, Улеб ранил рыжебородого в бедро, тот осел со стоном. Затем Улеб поймал на противоходе молодого печенега, выбил саблю из его руки и вонзил острие меча ему в горло. Печенег упал на спину, захлебываясь кровью.
Подскочив к рыжебородому, Улеб одним ударом снес ему голову с плеч. Голова врага покатилась по ковру, сверкая белыми оскаленными зубами и белками вытаращенных глаз.
Улеб опустил меч и приблизился к молодому печенегу, который еще подавал слабые признаки жизни. Опустившись на одно колено, Улеб откинул с бледного скуластого лица длинные пряди волос. Перед ним явно был девичий лик. Улеб рванул халат на груди у степняка и увидел под халатом нагое девичье тело.
С губ Улеба сорвалось досадливое проклятие. Взяв кинжал из бессильной девичьей руки, Улеб занес его для удара, желая прекратить агонию этой бесстрашной дочери степей. Но рука Улеба дрогнула и опустилась. Выругавшись, Улеб выбежал из шатра.
Разбитые печенеги спасались бегством: кто пешком, кто верхом на коне.
Русичи шарили в шатрах, снимали с убитых врагов золотые украшения. Среди ратников царило оживление, некоторых переполнял веселый азарт.
– Видал, как мы их! – К Улебу подбежал Гробой, потрясая окровавленным мечом. – Разнесли вдрызг! Куда степнякам до нашей удали!
Улеб и Гробой повели полки к пограничному городку Каневу.
* * *После падения Саркела Рафаил целый год скитался по степям, пытаясь собрать войско из рассеявшихся по чужим кочевьям хазар. Он побывал у степных ясов, буртасов и гузов. Всюду было одно и то же. Никто не хотел воевать с русами, никто не верил в возрождение Хазарского каганата.
Тогда Рафаил подался к печенегам. У этого кочевого народа было больше сил и возможностей для успешной войны с Русью, по сравнению с теми же гузами и буртасами. В кочевьях печенегов к Рафаилу относились с крайним недоверием. Его дважды пытались убить, один раз хотели продать в рабство. От печенегов Рафаилу пришлось спасаться бегством.
У днепровских порогов Рафаил свел знакомство со знатным ромеем Калокиром, когда он помогал его людям перетаскивать на волоке ладью. Калокир взял Рафаила к себе на службу, обучил его греческому языку. Константинополь произвел на Рафаила ошеломляющее впечатление. Ему стало ясно, Империя ромеев – это единственное государство, способное сокрушить Русь.
Получив поручение от самого василевса ромеев, Рафаил преисполнился мстительного торжества. Наконец-то у него появилась возможность отомстить Святославу за все страдания хазар и за свои собственные страдания!
Многовесельный ромейский корабль доставил Рафаила к устью Дона. Сойдя на сушу, Рафаил разыскал в степном раздолье близ Северского Донца орду хана Кури. Этот печенежский властелин запомнился Рафаилу своей особенной ненавистью к Святославу.
Рафаил сказал Куре, что в устье Дона стоит ромейский дромон, полный золота. Это золото василевс ромеев готов отдать тем печенежским ханам, которые в эту осень совершат набег на Киев.
«Киев нужно сровнять с землей!» – уже от себя добавил Рафаил.
Куря потребовал задаток и отправил гонцов к Илдею и Шибе, с которыми у него был давний уговор относительно мести Святославу. Еще одного гонца Куря послал в Тмутаракань с призывом к Владиславу, мол, пришла пора ему вокняжиться в граде Киеве.
Покуда к ставке Кури стягивались отряды Илдея, Шибы и дружина Владислава, Рафаил вернулся к устью Дона с людьми Кури. С корабля ромеев были выгружены пятнадцать кентинариев золота, по пять на каждого хана. Золото погрузили на вьючных животных и повезли в кочевье орды Гилы.
Доли Владислава в этом задатке не было. На вопрос Рафаила, отсыпать ли злата тмутараканскому князю, Куря с усмешкой ответил: «Владислав получит свою долю в Киеве!»
Сразу на Киев ханы не пошли, они принялись сначала разорять села на реке Рось и по ее притокам, желая выманить в поле войско киевлян. Это им удалось. Киевская рать выступила к степной границе и ранним утром обрушилась на стан хана Шибы. Куря между тем осаждал городок Канев.
В становище Кури Шиба примчался на взмыленном коне, полуодетый, со стрелой в зубах. Это означало, что орда Шибы рассеяна и ему нужна скорейшая помощь.
– Русы идут к Каневу! – сказал Шиба, переломив стрелу о колено. – Их ведет князь Улеб, брат Святослава.
Куря сощурил свои раскосые очи.
– Пусть идет сюда Улеб. Силок уже готов!
Под Каневом рать Улеба ввязалась в сражение с конницей Кури. Русичи уже одолевали печенегов, когда им в спину ударили всадники из орды Иртим. Сюда же подоспели конники Шибы, полные ярости после своего недавнего поражения.
Битва продолжалась весь день. К вечеру пали стяги киевские…
Глава 7
Осада
Вместе с известием о разгроме русских полков под Каневом в Киев хлынули толпы смердов из ближних и дальних деревень. Люди валом валили также в ближние к Киеву города: Василев, Здвижен, Витичев и Вышгород. Страх перед печенегами гнал народ из сельской округи под защиту городских стен. После поражения киевской рати остановить печенегов было некому.
Из-за наплыва множества сельского люда Киев напоминал кипящий котел. Были переполнены все дома и дворы, много смердов с женами и детьми ночевали на улицах под открытым небом. Город был полон коров и лошадей, которых селяне всегда старались спасать от беды в первую очередь.
На княгиню Ольгу разом свалилось множество забот. Бояре и простые горожане со всеми своими бедами шли к Ольге. Для всех она была мудрой советчицей, ее долгое справедливое правление в Киеве запомнилось всему народу. Но и у Ольги от отчаяния порой опускались руки.
Печенеги разбили станы вокруг Киева. Это означало, что печенежские ханы намерены взять город если не приступом, так измором. Ханам было ведомо, что Святослав далеко и помощи киевлянам ждать неоткуда. Дозоры печенегов были повсюду днем и ночью. Ни один гонец не мог выбраться из Киева незамеченным.
Думные бояре и княгиня Ольга заседали каждый день. На эти советы Ольга часто приглашала и Сфандру, разумные слова которой могли подействовать отрезвляюще на иные горячие головы. Предслава на эти советы не ходила. Угроза, нависшая над Киевом, повергла дочь Гробоя в подавленное состояние.
Прежде всего бояре вооружили всех мужчин и отроков, разбив войско на сотни и десятки. За каждой сотней был закреплен определенный участок крепостной стены. Ворота Киева стерегли боярские гридни.
Если питьевой воды в Киеве было в достатке для всех, ее брали из колодцев и родников, то съестных припасов на такое скопище народа должно было хватить всего дней на пятнадцать. И это была главная головная боль княгини Ольги и ее советников.
На четвертые сутки осады поздно вечером со стороны Вышгородских ворот в Киев пробилась конная дружина Улеба, вернее, ее остатки. Из восьмисот дружинников, уходивших с Улебом на Рось, обратно в Киев прорвалось около двух сотен воинов. По внешнему виду этих измученных, израненных людей можно было понять, сквозь какое множество опасностей им довелось пройти, какие лишения пришлось вынести, двигаясь к Киеву без пищи и сна, постоянно отбиваясь от степняков и теряя соратников.
