Тит Антонин Пий. Тени в Риме - Михаил Никитич Ишков
Запечатал послание, положил на стол.
Достал из сундука чистый папирус, развернул его.
Это для соглядатая.
С чего начать?
Начнем-ка с приветствия наследнику – пусть доморощенный шпион знает, куда сует свой нос. В письме никаких имен, только сведения о внутреннем положении в стране и верности Валерия Муциана…
В военном лагере они легата не достанут!
Ни слова о «заговоре теней», а вот о Пантее подробно, не стесняя сердце. Особенно о таинственной галере и важном римском господине, стоявшем за спиной мерзкого старикашки; о подозрительном разгуле преступности в Александрии, «огнедышащих бандитах», прикидывающихся тенями, и странной слепоте полицейской службы.
Этого достаточно.
Он запечатал свиток.
Теперь дело за Храбрием.
…Позвал Филомуза и велел передать даку, чтобы тот вышел в сад.
В саду Лонг поведал телохранителю о змее, притаившейся в доме.
– Сможешь ли ты незаметно вернуться в усадьбу и проследить за тем, кто посмеет без разрешения войти в мою спальню?
– Сделаем, хозяин, – успокоил его Храбрий. – Может, заодно?..
Телохранитель выразительно ткнул большим пальцем в землю.
– Ни в коем случае! Хватит поспешных решений! Филомуза предупреди, чтобы скрытно собрал мои вещи. Только самое ценное, тряпки пусть не трогает. Сейчас я отлучусь. Когда буду возвращаться, встретишь меня в начале улицы. Вечером отправимся на пир к Вителису. Храбрий, это будет опасное путешествие… Смертельно опасное!.. Будь готов лицом к лицу встретиться с огнедышащими призраками. Я постараюсь обеспечить подмогу, но не уверен, что она подоспеет вовремя.
– Ничего, господин, справимся…
* * *
Бебий недолго петлял по городу.
Тайных сопровождающих не было.
…Они надеялись на вечернюю пирушку?..
Добравшись до нужной двери, постучал три раза, и тут же был впущен в полутемную прихожую. Отсюда наверх вела лестница, по которой торопливо, то и дело всплескивая руками, спускался бородатый, перепуганный человек в греческой хламиде.
– Господин, разве можно так рисковать! Почему без телохранителя?
– Так надо, Евсевий. У меня к тебе срочное, не терпящее отлагательств задание. Немедленно отправь в Царскую гавань верного человека, пусть тот найдет капитана императорской галеры и передаст этот свиток. Письмо надо спрятать понадежнее. Пусть капитан приготовит корабль к немедленному отплытию. Портовые власти предупреждать не надо.
Грек неожиданно успокоился и даже как-то по-домашнему обмяк. Он не без ухмылки поинтересовался:
– Ты уверен, господин, что местные власти не посмеют задержать императорскую галеру?
Лонг удивился:
– Разве в Александрии уже не действуют общеимперские законы?
– С одной стороны, действуют, но… Что это мы в прихожей застряли. Прошу подняться наверх. – Он указал на крутую, неудобную лестницу.
…Расположились они на галерее, с которой была видна часть перистиля.
– Здесь удобнее всего, – объяснил хозяин. – Здесь нам никто не помешает, ведь береженого Бог бережет, не так ли?
– Какой из богов, Евсевий? – уточнил Бебий.
– Бог един! – утверждающе заявил грек.
– Ты полагаешь? – насторожился Бебий.
Он припомнил неясные объяснения Пантеи насчет некоего «Хрѝста», единобожие которого припахивало огнедышащей смертью.
Грек подтвердил:
– Да, я привержен единому Богу.
– Какому именно? В Александрии мне поведали, будто в Иудее было несколько распятых.
– Я из назореев[35].
Бебий многозначительно усмехнулся:
– Не слишком ли ты откровенен с римским всадником?
– Я откровенен с воспитанником отмеченного Божьей милостью Эвтерма и его добродетельной супруги.
– Ты с ними знаком?
– Да. Они отписали мне о твоем прибытии.
– Неужели они тоже верят в Хрѝста?
Евсевий даже подскочил:
– Ни в коем случае!! – Потом возбужденно заверил гостя: – У нас один светоч – Иисус Христóс. Те, кто поклоняются темному, исполненному злобой Хрѝсту или повелителю теней, сумрачному Ялдаваофу, или новорожденному Хаосу, обратившемуся в слепого Абраксаса, или злодею Каину, – являются прислужниками дьявола, воплотившегося когда-то в мерзкую Каукет. Я слушаю тебя, Лонг?..
– Та-ак…
Бебий потер виски, потом кратко, в двух словах повторил просьбу не только предупредить капитана галеры, но и обеспечить ему охрану на пути от дома главного фрументария до арендованной усадьбы.
В конце как бы между прочим поинтересовался:
– Что ты не поделил с Вителисом?
– Тебе скажу. Он продался Христогону, а тот кому-то в Риме. Кто-то предложил этому негодяю хорошую цену за молчаливое содействие. Лонг, беда зреет… Тьма уже в двух шагах… Ведь что такое Тьма, как не зловещее перемешивание теней. Они уже бродят по улицам, разве ты уже не убедился в этом? Тени купили Вителиса. Ему объяснили: «…Тебе есть что терять, а дни Антонина сочтены. Если будешь трепыхаться, первым угодишь под меч». Я не знаю подробностей, но полагаю, что дело идет к завершению. План такой – в нужный момент прервать поставки хлеба в столицу и взбунтовать сирийские легионы. Муциан против них не устоит.
– Что значит «в нужный момент»?
– Как только поступит сигнал из Рима, Христогон взбунтует пастухов, которые прячутся в Дельте. Местные называют их буколами. В непроходимых тростниковых дебрях можно спрятать кого угодно. Префект Египта якобы потеряет самообладание, начнет слать в столицу панические извещения, требовать дополнительные силы для подавления бунта…
Бебий прервал его и в упор спросил:
– Ты знал и молчал?
– То, что я знаю и о чем догадываюсь, две большие разницы, Бебий. У меня нет доказательств. Если бы я встрепенулся раньше срока и отписал о своих подозрениях в Рим, меня уже давно на свете не было бы. Сведения о состоянии дел в столице доходят до Александрии из первых рук. Прямо из императорского дворца!.. Нельзя сказать, что им безоговорочно верят, но Вителис трус и до сих пор мечется между…
– Префект Гелиодор тоже встал на сторону заговорщиков?
– Скорее всего, да. Краем уха слыхал, что Гелиодор под напором Христогона дал согласие. Пока префект ни в чем конкретно не замешан, но в случае беды он ничем не поможет центральной власти. Как я мог отписать такую новость в Рим, если у меня нет фактов. Я мелкая сошка…
– Эх, Евсевий, ты говоришь, что соратник Эвтерма. Он, помнится, невзирая на гнев моего отца, встал на защиту Лупы. Ладно, я тебе не судья.
Евсевий подался вперед и, стукнув себя кулаками в грудь, с жаром заговорил:
– У любого человека есть грехи! Кто из нас безгрешен? Разве что Иисус Христос!.. Даже у такого праведного человека, как Эвтерм, есть грехи! Он всю жизнь мечтал уйти к непросвещенным и донести до них слово Христово, а вместо этого отправился на поиски Антиноя, которого прежний император после
