Лунный свет и дочь охотника за жемчугом - Поук Лиззи

– Вы, бедолаги, имеете какое-то отношение вот к этому? – Он прекращает свое занятие и лезет в карман рубашки, выуживая оттуда компас.

Сердце Элизы готово выпрыгнуть из груди. Она уже видела этот компас раньше. Она хватается за него рукой, и Джозеф, помедлив, позволяет ей забрать вещичку. Компас остался без крышки, стекло заляпано потускневшей серой чешуей. Латунь нагрелась из-за того, что Джозеф держал его возле груди. В ушах у Элизы шумит, когда она осматривает компас. Ее бросает то в жар, то в холод. Она осторожно его переворачивает. Там, на обратной стороне, выгравировано: Брайтвелл.

Джозеф сказал, что нашёл тело на берегу соседнего острова.

– Я перенёс его с мелководья, – бесстрастно сообщил он. – Не хотелось думать, что его разорвут акулы.

Женщины с жалостью смотрели на Элизу. Но она не могла разглядеть деталей их лиц.

Сейчас, через дверной проем, на голубое небо больно смотреть.

– Я оттащил его подальше в лес. Прикрыл тело хворостом и листьями. Надеялся, что это отпугнёт хищников.

– Значит, вы считаете, что он утонул? – с напряжением в голосе спрашивает Аксель.

– Можно и так сказать. Здешние воды дикие, как кишки дьявола.

Аксель сглатывает.

– С ним было что-нибудь ещё? Или кто-нибудь?

– Только шлюпка на отмели. Здорово поломанная. Если смогу починить, пригодится еще. Я спрятал ее в надежном месте, сам не смог бы сюда дотянуть. Потом компас. – Он осторожно кивает на Элизу.

Она уверена, что ее вырвет, но уверена также, что если начнёт – ее буквально вывернет наизнанку. Она обнимает себя руками. Аксель тянется к ней, но Элиза от него отшатывается, перед глазами все плывет, и она выскакивает из хижины. Как только оказывается снаружи, воздух проникает ей в лёгкие, словно яд. Аксель выходит за ней следом, а она с воплем отчаяния падает на песок.

– Выпейте воды.

Женщины выносят сосуд с водой. Она отказывается. Даже если бы это было шампанское, на вкус все равно было бы как грязь. Аксель садится на песок рядом с ней. Солнце жжёт кожу, как после пощечины.

– Я должна его увидеть, – произносит она сквозь стиснутые зубы. Больше всего на свете сейчас ей хочется забиться в какую-нибудь нору и остаться там, ни живой, ни мертвой. Но знает – если не увидит тело отца, никогда по-настоящему не признает его смерть.

– Элиза… – Вид у Акселя затравленный, взгляд потух. – Не думаю, что это хорошая идея. Женщина не должна такое видеть. Это уже ничему не поможет.

Внутри у неё все горит. Она вскакивает на ноги.

– Откуда вы можешь знать, что мне сейчас поможет? – Она сжимает кулаки так сильно, что кажется, они сейчас сломаются. – Это вы потеряли отца? Это вы не смогли спасти его после всего, что случилось?

Он не поднимает на неё глаз.

– Я не дам вам на это смотреть. Это нежелательно, вы даже представить себе не можете…

– Я не какая-то хрупкая женщина! Я такой же человек, как и вы! – Нет никакого шанса, что она уйдёт, не увидев отца. – Просто отведите меня к нему. Я справлюсь. – Она сильнее стискивает зубы. – Я должна его увидеть.

Глава 36

Все молчат, пока Аксель налегает на вёсла, а шлюпка с мрачной неизбежностью рывками продвигается к соседнему острову. С пятью пассажирами лодка тяжело просела в воде. Джозеф неохотно согласился их сопровождать в обмен на сушеные продукты с люггера. Другой брат Келли, Дэниел, тоже отправился с ними, чтобы помочь оттащить застрявшую лодку обратно, для ремонта. Элизе не нравится его присутствие. Как вообще они могут думать о том, чтобы забрать шлюпку у мертвеца? У ее отца?

Джозеф коротко рассказал ей о том, чего можно там ожидать.

– Там могли побывать какие-нибудь животные, – пробормотал он. Слова уродливо повисли в воздухе.

Выбравшись на берег, братья проворно прокладывают путь вперёд. Элиза, Аксель и Квилл спотыкаясь, идут позади, стараясь не отставать. Донимают песчаные мухи, трава до крови разрезает кожу на лодыжках. Она уверена, что тут полно змей, подстерегающих ее, но не все ли равно, укусят ее или нет? Будет ли иметь значение, если она упадёт со скалы и разобьёт вдребезги свой череп?

Остров становится пологим, открывая вид на другой пляж. У подножия красных скал бесшумно качаются камедные деревья, за ними эвкалипты, наполовину сожжённые молниями. Белые птицы осторожно слетают с веток, а потом, шумно хлопая крыльями, разлетаются. Завывает сильный ветер. В воздухе пахнет дождем.

Джозеф указывает на полосу деревьев на другом конце пляжа. Элиза вытягивает шею, пытаясь рассмотреть. Там внизу что-то лежит, но с такого расстояния это кажется не более чем сваленными в кучу дровами. Ритмично накатывают волны, резкий ветер обдаёт лицо, но она с удивлением понимает, что совсем ничего не чувствует. Она видит грязь на своей обуви и грязь у себя под ногтями, но мыслями Элиза на другом пляже. Она наблюдает за китами, выпускающими фонтаны воды, определяет птиц по форме крыльев в полёте. Медленно моргая, представляет, как солнце отражается от стёкол отцовских очков. Чувствует на своём плече тепло его широкой сухой ладони.

– Элиза? – сквозь туман пробивается голос Акселя. – Я пойду с вами.

Но она качает головой и медленно бредёт по пляжу в одиночестве. Море смотрит ей вслед, но птицы уже перестали петь. Она подходит к дереву и опускается на дрожащие колени.

Перед ней холм, покрытый листьями, кишащий тысячами ползающих насекомых. Из-под полуприкрытых век Элиза смотрит вскользь вниз на тело, спасаясь от полной картины. Взлетающие мухи садятся на уголки ее рта. В воздухе стоит невыносимая вонь. Она впивается в горло. Элиза ещё раз опускает глаза вниз, замечая сквозь зелень блеск пуговицы. И ещё раз – белую кожу. Но этого недостаточно. Ей необходимо увидеть его, она должна увидеть его лицо, увидеть его очки. Она протягивает руку и смахивает листья.

Раздается крик, похожий на вопль животного. Как будто кто-то попал в капкан. Она не видит, как бежит к ней Аксель, и не сразу понимает, что этот звук вырывается из ее собственного горла. Когда он подбегает к ней, она все ещё стоит на коленях, отвернувшись от тела и уткнувшись носом в локоть.

– Пойдёмте отсюда. – Он протягивает ей руку и пытается поднять. Аксель не слышит, что она бормочет, потому что ее голос не громче шепота. Но она видит: он чувствует нутром то, что она сказала. Наклонившись, он кладет руку ей на плечо и, широко раскрыв глаза, приказывает ей повторить.

На этот раз она перекрикивает свистящий ветер.

– Это не он!

Она не закричала, когда увидела останки. После того как животные вдоволь попировали, от него мало что осталось – кости, сухожилия да волосы цвета шафрана. На глаза не навернулись слёзы, когда она опустилась на колени, чтобы взглянуть поближе, и зловоние тухлого мяса достигло ее носа. Но у нее сжалось горло, когда увидела их: фаланги пальцев, раздроблённые птичьими клювами. А закричала она только когда заметила его – наполовину скрытый, утопленный в глазнице, как жемчужина в устричной плоти. Он поблескивал там: стеклянный глаз с нарисованной серой радужкой. И наблюдал за ней.

Тогда на пляже от ужаса у неё скрутило живот. Она показала это Акселю. Он тоже это увидел. Они сразу же опознали его.

– Уинтерс, – прошептали вместе.

Келли держались на расстоянии от них, но теперь Аксель кивает им, и они подходят, неся с собой вещи Уинтерса, найденные в шлюпке. Помятая белая шляпа, куртка и пустая фляжка. Через какое-то время Джозеф исчезает, а потом снова появляется из-за скалы, нагруженный раковинами. По его словам, они тоже были в шлюпке. Каждая размером с ее ладонь. Элиза забирает у него одну, вертит в руках. Панцирь избороздили черви, а внутренности заполнены твёрдым серо-белым веществом. Она ковыряет его ногтем, задаваясь вопросом, почему оно кажется таким знакомым? Аксель поднимает одну на свет и стучит костяшками пальцев по спрессованному порошку. Квилл нюхает это и хмурится. В голове у Элизы каша, она тянется к чему-то, что никак не может ухватить.