Глубокая выемка - Всеволод Шахов
5
У него их три. Две, стандартной длины по метр с небольшим, висят несколько поодаль, в глубине комнаты, а третья – особая, укороченная, прямо над рабочим столом, около окна. Он её сделал из стандартной: просто взял, да и укоротил сантиметров на тридцать. Чем не устраивала старая длина, он уже не помнил. Может вровень с письменным столом хотел сделать, а может предполагал, что книги там будут стоять увесистые и боялся, что полка прогнётся. Склонный к щепетильности, он держал под рукой книги сугубо технические, относящиеся к текущей проблематике. И если несколько корректировал направление деятельности, то менял и состав книг-помощников. Сейчас, пробегаясь по названиям, он, со вздохом, заметил – нужная теоретическая книга отсутствовала. Когда он был помоложе, страсть к красивым расчётам с множеством формул захватывала его гибкий ум, но, с возрастом, это уходило, и скорее всего, не на второй план, а уже навсегда.
Пестрящие корешки мягких и твердых переплётов располагались не вразнобой, здесь соблюдались два правила, присущие Будасси – эстетический вкус и прагматизм. Прагматизм заключался в том, что в свободном пространстве над торцах книг меньшего формата лежали толстые записные книжки с выписками ключевых текущих проблем.
В отличие от книг художественной литературы, тёмные корешки которых показывались с дальних полок, корешки и обложки этих были жизнерадостных цветов – от оранжевого до голубого. И когда ход мысли наталкивался на препятствие, Будасси прикрывал глаза и, через пару секунд удовлетворённо щёлкал пальцем и сам себе восклицал: "Точно, в голубенькой книжке подобный расчёт приводился". Раньше на него часто что-то находило и он, кажется, бесцельно, часами, просматривал справочники, руководства по специальным технологиям, по тонкостям в расчёте конструкций, считая это важным времяпрепровождением,
Сегодня Будасси был подавлен. Он подошёл к полке, взял одну из книг, полистал, хмыкнул, поставил обратно. Вспомнились моменты защиты своего дипломного проекта в университете: нелепые вопросы аттестационной комиссии и несколько развязное поведение председателя. Как они были недовольны, что, помимо чертежей, он представил для наглядности и ряд рисунков в свободной художественной форме. Тогда, молодой Будасси был рассержен, что комиссия не принимала его убеждения, а ведь уже тогда он знал, что в проект надо входить с пониманием возможных гипотетических проблем, которые могут возникнуть. Но сегодня Будасси был подавлен и рассержен за это на самого себя. Взгляд остановился на небольшой книжке с пожелтевшей обложкой "Беседы о механике" – самая первая, которую он покупал ещё в школе. Вот самое начало. Рассуждения чуть ли не на пальцах, формул мало, да если и есть, то кажутся несколько наивными. Ну, конечно, сейчас-то наивны, спустя столько лет, после всех этапов проб и ошибок, как любят говорить молодые руководители. Но он уже знал, что к простым вещам можно пробиться только через сложные.
Поймал себя на мысли, что с каждым годом всё меньше читает технических книг и чаще подходит к полкам с художественной литературой. И не то, чтобы работа стала проще, хотя во многом это и так, скорее она становилась рутиной и типовые решения просто доставались из закромов памяти, корректировались и использовались. А опыт, навешанный на эти решения, не давал усомниться в неправильности. Но последние годы… да и этот просчёт со смывом. И на старуху бывает проруха… Будасси знал, нужна пауза, нужно отвлечься, перевести работу мозга на разгрузку от мыслей, бегающих по кругу. И он подошёл к двум полкам над кроватью. Где-то, лет до двадцати, он мало читал художественной литературы, а вот потом прорвало – проглатывались целые тома произведений русских классиков. И уже в зрелом возрасте, Будасси сформировал сбалансированное представление о литературе, обёрнутое нестандартными суждениями.
Припомнился эпизод из той, беззаботной жизни, когда в одной командировке в Средней Азии, на одной из пьянок, слушал рассуждения библиотекаря местного клуба. Полуузбек-полурусский Тимур, под удивлённые взгляды собеседников, разглагольствовал о силе художественного слова. Из глубины времени доносился его шепелявый тонкий голосок.
– А вот, вы, пробовали объяснить, как выглядит обыкновенная рыба человеку ни разу ее не видевшему? Хотя, вы, наверное, насторожитесь, спросите в штыки: "Где, интересно, должен жить такой человек? В пустыне? Но и там встречается вода и, скорее всего, рыбы". Ладно. Представьте, что человек слепой и тогда, на каких принципах построить словесное описание? Думаю, можно попробовать на предметах, которые осязаемы. Допустим, скажем слепому: "…это скользкое живое существо". Да, он почувствует что-то трепыхающееся, скользкое, как кусок мыла, если дать подержать рыбу, но что дальше? Как ему представить движение в воде? Например: "Это животное, делающее волнообразные движения и поэтому плывет". Возможно, человек понимает, что значит волнообразные движения, правда, если он сам плавает в воде, извиваясь телом. Что дальше? "Она помогает себе плавниками…" Вот здесь должен наступить ступор. Плавники? Как их ощутить? Допустим: "…это слепленные жёсткие волосы, управляемые мышцами". Человек явно на такое не способен. Вроде как руки-ноги, но гибкие. Какое возникает отождествление? Ступор? Похоже… "У рыбы есть чешуя…" Приплетём шелуху от семечек. На ощупь пойдет. Сработает? Пощупать можно. Еще: "Как у многих живых существ у рыб есть глаза, нос, рот, жабры…" Дальше опять препятствие. Дышать под водой – это возможно? Что жабры дадите пощупать. Ничего примечательного – какие-то твёрдые образования. Необъяснимый факт, берущийся как утверждение. И в итоге получаем: "Рыба – это живое существо, скользкое как мыло, с глазами, носом, ртом, управляемое слепленными волосами и дышащее под водой сколько угодно, а еще… с нее слетает шелуха.
Под общий смех, Тимур заключал: "Это я к чему? К тому, что каждый из нас, по сути, слепой… и представляет написанное автором только так, как ему кажется… Обман самого себя, но при этом удовольствие получаем".
А после было предложение всей нашей командировочной партии, вместо гостиницы, поселится у него в отдалённом доме. Он обещал сделать документы для отчёта в бухгалтерию. Предложение было встречено одобрительно – каждый уже пересчитывал в уме, сколько он выгадает от этой авантюры, тем более, что изыскательные работы по постройке водоотвода затягивались. Но молодость не всегда практична. В этом деле, главное, не перегибать, но эйфория от выпитого раздвинула рамки необходимого и реальный срок отсидки "за растрату госсредств" коснулся всей дружной компании.
Будасси не думал, что обойдутся так круто и винил во всём обстоятельства. На той местности невозможно было провести мелиораторные работы. Это знал главный, знали и подчинённые, но боялись возразить кому-то в верхах, подписавшему план работ и включивший расходы в сметы. Кто-то должен был ответить, и ответили эти весёлые ребята. Ничего не скажешь: "Тимур и его команда".
