Влад Менбек - Джебе – лучший полководец в армии Чигизхана
– Чиркудая больше нет, есть Джебе.
Застывший Бай Ли шевельнулся на своем посту около кресла хозяина. Субудей, находившийся в напряжении, крякнул от удовольствия и закрутил головой. А Ляо Шу внимательно посмотрел на Чиркудая:
– Вот оказывается, кто у нас родственник дьявола. Кажется, тебя так окрестили в степи?.. – и он хотел добавить старое имя, но споткнулся и сказал после паузы: – Джебе…
Чиркудай промолчал, мельком взглянув на невозмутимого Бошу.
– А ты мне об этом твоём новом имени ничего не сказал, – Ляо Шу хлопнул веером по ладони, и, посмотрев на Темуджина, стал излагать: – Теперь многое становится понятным. Значит, Джебе – это стрела. А тебя как-то ранили… – он помедлил, глядя Темуджину в глаза, – во время охоты. Из лука. Ну, конечно же, это был Чирку… Прошу прощения, Джебе. Так вот оказывается, где вы познакомились, – усмехнулся Ляо Шу.
Темуджин тоже усмехнулся и мельком взглянул на Чиркудая. Субудей хитро скривил губы, и даже Джелме не выдержал и хохотнул.
Ляо Шу нахмурился и, строго посмотрев на аратов, спросил:
– Я сказал что-нибудь не так?
– Все так, – задумчиво заметил Темуджин и, повернувшись к Чиркудаю, негромко сказал:
– Я тебе верю.
Субудей наклонил вниз голову, а Джелме хрюкнул от удовольствия. Тохучар вздохнул с облегчением, стараясь сделать это потише. Чиркудай почти никак не отреагировал на восстановлении его в правах друга. Его не охватило ни волнение, ни жалость к себе, ни удовлетворение. Он принял это спокойно.
– Так, так, так, – проговорил Ляо Шу. – Значит, я мало что знаю. Возможно и те события, о которых я упомянул, происходили совсем не так? – он вопросительно посмотрел на Чиркудая.
– Может быть, – хмыкнул Темуджин.
Ляо Шу задумчиво покрутил головой, вздохнул, и устало сказал:
– Ну ладно, это не главное. А главное вот в чем: ты, Темуджин, очень долго и упорно будешь двигаться к Курултаю, где тебя могут и не выбрать Великим ханом. Я хочу тебе помочь в этом. Я хочу, чтобы ты скорее и малой кровью стал ханом в Вашей степи.
– Тебе какой от этого прок? – уже более спокойно спросил Темуджин.
– Я потомок настоящих императоров, я киданец. А в Китае сейчас правят чжурчжени. Я у них, как бельмо на глазу. Они все время меня хотят уничтожить, подсылая убийц. И если я тебе помогу, то могу надеяться на твою дружбу. Как мне известно, твой дед был Великим ханом и он бил зарвавшихся чжурчженей. Они тоже это помнят. Поэтому дружба с тобой меня защитит от врагов.
Темуджин помолчал и, посмотрев на Ляо Шу, сказал:
– Хорошо. Я подумаю.
– Но думать будешь здесь, – твердо заявил Ляо Шу.
– Значит мы в плену?! – опять разозлился Темуджин.
Китаец кивнул головой и объяснил:
– И обязательно нужно распространить слух по степи, что Темуджин в китайском плену, – он поднял руку, останавливая нетерпеливого Темуджина, хотевшего сказать что-то злое. – Не торопись. Пусть все осознают это и успокоятся. Пусть они медленно выясняют между собой отношения. Пусть Джамуха спокойно вздохнет, мы все равно будем знать каждый его шаг. А ты в это время будешь учиться…
– Чему учиться? – удивился Темуджин.
– Видишь ли, Темуджин, мы не первые живем на этой земле. До нас жили очень мудрые люди и великие воины. Есть такие, которые ни разу не проиграли ни одной битвы. И все это благодаря умению воинов, командиров и главнокомандующего, который изучал прошлые битвы, описанные в книгах, – Ляо Шу прервал себя восклицанием: – Как жаль, что ты не знаешь китайского языка и не умеешь читать! Ну ладно, тебе будут читать о великих битвах, о военных хитростях, об умении управлять войском. Будут учить твоих командиров и нукеров.
Да ты сам убедился, видя умение Чирку… Прошу прощения, наблюдая за умением Джебе применять единоборства. А ведь он совсем немного умеет. А вот представь себе, что если все твои воины будут такими, как Джебе! Ты не будешь ломать голову, что сделает противник в следующий момент, потому что моментов в жизни очень мало, и все они уже изучены, например, в стратегемах. Для тебя исчезнут сильные противники, все будут против тебя слабыми, – Ляо Шу передохнул и махнул веером:
– Ладно, идите отдыхать. Подумайте над моим предложением.
Темуджин помедлил, вглядываясь в усталое лицо китайца, молча встал и пошел к выходу. За ним направились его соратники. Они вернулись в свою комнату без провожатого. Темуджин молчал. Друзья не решились его теребить.
Рассевшись под стенами, каждый думал о своем. Джелме уже спокойнее сходил по нужде. За ним по очереди прогулялись все, включая Темуджина. Тохучар удивленно крутнул головой и брякнул:
– У нас в юрте бы такое сделать. А то живем в стране вечного недосерания: летом комары не дают посидеть за юртой, а зимой – холод собачий!
Джелме поддержал Тохучара кивком головы. Остальные никак не отреагировали. Молчанка продолжилась.
Вечером китаянки принесли ужин. Поели спокойно. И все, кроме Темуджина наладились лечь и поспать, но тут нойон сказал:
– Китаец врёт!
На что сразу же откликнулся Субудей:
– Мне тоже кажется, что он чего-то недоговаривает.
Темуджин посмотрел на Чиркудая и спросил:
– Ты ему веришь?
Чиркудай помедлил, прикидывая всё за и против, и кратко ответил:
– Верю, – но подумав ещё раз, добавил: – Он не врёт, но говорит не обо всём. О чём, я не знаю. Субудей это верно заметил.
Темуджин покивал головой в знак согласия, встал и заходил по комнате. Становилось темно, прозрачное окно у потолка посерело. В комнату опять вошли китаянки и принесли светильники на узорчатых металлических подставках. Темуджин проводил их взглядом и снова зашагал около стены. Потом ему стало жарко, и он сбросил тяжелую шубу на пол.
– Он каким-то образом хочет использовать меня, – начал Темуджин, приостановившись. – Хочет использовать нас. Но я никак не пойму, что будет с нами потом. Ему же наплевать, если мы все погибнем, главное, чтобы мы сделали то, что он хочет.
Думайте, гадайте, что хочет китаец? – приказал он соратникам.
Джелме схватился за голову, показывая, как он старается. Темуджин увидел это и усмехнулся:
– Джелме, не мучайся. У тебя это получается хуже, чем ломать врагам рёбра.
Тохучар хмыкнул, но, заметив свирепый взгляд богатыря, удивленно выпятил губы и состроил невинно-глупую гримасу.
– Он, наверное, хочет, чтобы ты, после того, как станешь Великим ханом, захватил этот город, и китаец будет здесь доживать, как любимый конь в табуне, – предположил Джелме, после героической процедуры мышления.
Темуджин неприязненно усмехнулся, но, помедлив, решил ответить:
– Слишком просто. Китаец отлично знает, что мне не нужен его город. Я привык жить в юрте, в вольной степи. Да и вы тоже, – и повернувшись к Чиркудаю, без перехода, спросил:
– Как его зовут?
– Ляо Шу.
Темуджин покачал головой:
– Ни разу не слышал такого имени. Возможно, это не его имя, он просто за ним скрывается, – нервно вздохнув, Темуджин добавил: – И он действительно чего-то боится…
– Он хочет, – медленно начал Субудей, – заранее заручиться твоей дружбой, зная, что ты всё равно станешь Великим ханом.
– Правильно, Субудей, – подтвердил Темуджин. – Но это все лежит сверху. А есть ещё какие-то иные причины, непонятные…
– Ляо Шу упомянул о твоём дедушке, – негромко сказал Чиркудай. – Что тот побеждал чжурчженей…
Чиркудай не успел закончить фразу, как Темуджин стукнул кулаком по ладони и почти крикнул:
– Вот!.. Вот это самое главное, – и посмотрев, на Чиркудая заблестевшими глазами, хотел сказать еще что-то, но тут открылась дверь, и комнату вошел Ляо Шу. За дверью остался великан Бошу.
– С тобой нужно быть очень осторожным, – негромко сказал Ляо Шу, остановившись посреди комнаты и в упор глядя на Чиркудая. – Ты слишком наблюдателен и сразу выделяешь главное, – он прошелся вдоль стены, посмотрел на Темуджина, и осуждающе покачав головой, сказал:
– Это первый урок нашей учебы – у любых стен могут быть уши.
– Ты нас подслушивал?! – разозлился Темуджин.
– Разумеется.
– Но это же… – начал Темуджин, и не нашелся что сказать.
– Правильно, – подтвердил китаец: – Это нечестно, – он едко усмехнулся: – Но скажи мне, пожалуйста – с тобой будут честно играть нойоны и князья, когда ты станешь предъявлять свои права на пост Великого хана?
Темуджин покрутил головой и, остывая, стал прохаживаться вдоль стены. Ляо Шу не дождался от него ответа. Постояв немного, он бесшумно ушел.
Пленники больше не разговаривали. Молча легли спать.
Утром, после завтрака за ними пришел юноша и отвел к Ляо Шу. Сегодня хозяин был один, без охраны. Темуджин это оценил и сразу уселся на ковре за столиком. Остальные последовали его примеру. Ляо Шу молчал, задумчиво рассматривая своих пленников. Наконец он качнулся в кресле, потеребил веер и спросил:
– Что надумал, Темуджин?
