Джеймс Клавелл - Тай-Пэн
Она низко поклонилась.
– Ты оказал мне большую честь тем, что доверился мне. Я буду вечно благословлять твой йосс, Тай-Пэн. Твой дар велик, ты даешь мне так много лица. Потому что любой на моем месте постарался бы украсть такое богатство. Любой.
– Как бы ты взялась за это дело?
– Послала бы А Гип к Хоппо, – не задумываясь ответила она и опять помешала мясо в горшке. – Если пообещать ему пятьдесят процентов, он забудет даже об императоре. Он позволит тебе остаться – тайно, если ты пожелаешь, – пока не прибудет лорка. Когда он убедится, что это та самая лорка, он позволит тебе так же тайно проникнуть на нее и перехватит где-нибудь ниже по реке. И перережет тебе горло. Но потом он отнимет у меня мою долю, и мне придется стать его женщиной. Мерзкое черепашье дерьмо! За весь чай Китая я не лягу в постель с этой развратной свиньей. У него ужасно гнусные повадки. Ты знаешь, что он почти не мужчина?
– Что? – переспросил Струан, занятый своими мыслями.
– Это всем известно. – Она осторожно попробовала тушеное мясо и добавила немного соевого соуса. – Ему теперь нужны две девушки сразу. Пока одна занимается делом, другой приходится играть с ним. Потом, опять же, у него такой маленький член, что он надевает на себя всякие штуки, огромные штуки. Ну и потом, конечно, ему нравится делать любовь с утками.
– Прекратишь ли ты наконец нести околесицу?
– Что такое «околесица»? – спросила Мэй-мэй.
– «Ерунда»
– Ха, это не ерунда. Все знают. – Она игриво тряхнула головой, и гладкие струи ее волос заиграли при этом движении. – Я тебя совсем не понимаю, Тай-Пэн. У тебя такой шок, когда я говорю об очень обычных вещах. Многие используют разные штуки, чтобы улучшить свой секс. Очень важно улучшать, если можешь. Кушать правильную пищу, пользоваться правильными лекарствами. Если у тебя маленький член, ай-ай, разве плохо улучшить свой йосс и доставить своей девушке больше удовольствия? Но только не так, как это делает эта грязная свинья! Он просто хочет, чтобы было больно.
– Хватит об этом, женщина!
Она перестала помешивать мясо и посмотрела на него. Ее брови чуть заметно нахмурились.
– Все европейцы такие, как ты, Тай-Пэн? Не любят говорить открыто про мужчин и женщин, хейа?
– О некоторых вещах у нас просто не принято говорить, вот и все.
Она покачала головой.
– Это неправильно. Говорить хорошо – полезно. Как же иначе можно стать лучше? Мужчина есть мужчина, а женщина есть женщина. У тебя же не бывает шок, когда ты говоришь о пище! Зачем же так сердиться, а? Секс и есть пища, можешь не беспокоиться. – Ее глаза озорно прищурились, и она оглядела его сверху донизу. – Хейа, все масса делать джиг-джиг, как твоя, одинаково, хейа?
– А все китайские девушки такие же, как ты, хейа?
– Да, – спокойно ответила она. – Большинство. Как я, но только не такие хорошие. Я надеюсь. – Она рассмеялась. – По-моему, ты очень особенный. Я тоже особенная.
– И скромная к тому же.
– Чума на такую скромность, Я просто откровенна, Тай-Пэн. Все китайцы – очень откровенные люди. Почему я должна принижать свои достоинства? И твои? Я доставляю тебе радость, и сама получаю огромное удовольствие. Глупо притворяться, что это не так. – Она заглянула в горшок, палочками достала оттуда кусочек мяса и попробовала его. Затем сняла горшок с огня и поставила тут же рядом, чтобы не остыл. Отперев дверь, она что-то прошептала А Гип. Та кивнула и выскользнула из комнаты. Мэй-мэй вернулась к огню.
– Куда она ушла?
– Искать место, где можно спрятаться.
– Я сам займусь этим.
– У нее лучше получится. Сейчас мы поедим, а потом ты решишь насчет Брока.
– А что с ним надо решать?
– Он ведь не даст тебе просто так остаться и спрятаться, хейа?
– Я уже решил, что с ним делать. – Струан улыбнулся так широко, что все его лицо покрылось морщинками. – Ты очень-очень особенная, Мэй-мэй.
– Достаточно особенная, чтобы ты сделал меня Тай-тай? Своей Верховной госпожой, по обычаям твоей страны?
– На это я дам тебе ответ, когда успешно завершу три дела.
– Какие три дела?
– Первое – доставлю серебряные слитки на «Китайское Облако» в целости и сохранности.
– Дальше?
– Второе – добьюсь, чтобы Гонконг стал нашим по-настоящему и навсегда.
– И последнее?
– Еще не знаю точно. В отношении третьего дела тебе придется запастись терпением.
– С первыми двумя я тебе помогу. Как будет с последним, я не знаю. Я китаянка, а китайцы очень терпеливые люди. Но не забывай, что я еще и женщина.
– Буду помнить, – произнес он после продолжительного молчания.
Глава 8
Струан сидел в своем рабочем кабинете на первом этаже и писал письмо Роббу. Было почти два часа пополудни. Снаружи торговцы вместе со своими клерками, носильщиками и слугами перетаскивали вещи из факторий на свои лорки. Хоппо отменил приказ, отзывавший из поселения всех слуг. Слугам и носильщикам было разрешено исполнять свои обязанности до Часа Обезьяны – трех часов дня – к каковому времени все европейцы должны были покинуть Кантон. «Знаменосцы» по-прежнему оставались на площади, отрезая англичан от американской фактории.
Струан закончил писать, поставил на листе под посланием свою личную печать, которой пользовался лишь в исключительных случаях, и капнул на письмо воском, прижав к нему перстень с печаткой. В письме он сообщал Роббу, что беспокоиться не о чем и что он привезет в Гонконг добрые вести, добавив, что если сам он опоздает, Робб должен вместо него пойти на распродажу и приобрести все участки, которые они заранее подобрали для компании. И купить круглый холм, чего бы это ни стоило. Сколько бы Брок ни давал, Робб должен предложить на доллар больше.
Струан откинулся на спинку кресла, потер глаза, прогоняя усталость, и начал заново, шаг за шагом, перепроверять свой план, пытаясь отыскать в нем слабые звенья. Как и в любом плане, успех которого во многом зависит от реакции других людей, Струан, готовясь осуществить свой замысел, тоже в какой-то степени полагался на удачу – предусмотреть все было невозможно. Но он чувствовал, что флюгер его йосса опять показывает в ту сторону, где судьба неизменно хранила его и все получалось именно так, как ему хотелось.
Высокие напольные часы пробили дважды. Струан встал из-за резного тикового стола и подошел к слугам, которые непрерывно сновали взад-вперед между факторией и причалом под надзором португальских клерков.
– Мы почти закончили, мистер Струан, – сказал Мануэль де Варгаш, престарелый седовласый португалец, державшийся всегда с большим достоинством. Он служил «Благородному Дому» уже одиннадцать лет и являлся старшим клерком. До этого он владел собственной компанией с главной конторой в Макао, но не выдержал конкуренции с британскими и американскими коммерсантами. Он не держал на них зла. То была воля Господа, сказал он тогда безо всякой ненависти, взял с собой жену, собрал детей и отправился слушать мессу, после чего возблагодарил мадонну за все, чем она благословила его. Он был таким же, как и огромное большинство других португальцев – верным, спокойным, всегда довольным своей судьбой, неспешным в мыслях и поступках. – Можем отправляться, как только прикажете, – устало произнес он.
– Вы хорошо себя чувствуете, Варгаш?
– Небольшая лихорадка, сеньор. Но как только мы обоснуемся на новом месте, со мной опять все будет в порядке. – Варгаш покачал головой. – Скверно это – бесконечно переезжать с места на место. – Он что-то резко выговорил на кантонском наречии носильщику, сгибавшемуся под тяжестью гроссбухов, и показал рукой на лорку.
– Это последние из книг, мистер Струан.
– Хорошо.
– Печальный сегодня день, печальный. Ходит много плохих слухов. Некоторые совсем глупые.
– Что за слухи?
– Говорят, что нас всех перехватят по дороге и убьют. Что Макао пора уничтожить, а нас изгнать с Востока раз и навсегда. Ну и обычные разговоры о том, что мы вернемся через месяц, и торговля пойдет лучше, чем когда-либо. Некоторые даже утверждают, что где-то в Кантоне спрятаны сорок лаков серебра.
Улыбка Струана осталась все такой же снисходительной и безмятежной.
– Да столько лаков не наберется во всем Квантуне!
– Разумеется. Глупость, конечно, но пересказывать ее занятно. Считают, что это серебро собрали купцы Ко-хонга в подарок императору, чтобы умилостивить его.
– Чушь.
– Конечно, чушь. Нет в Кантоне такого человека, который осмелился бы держать столько серебра в одном месте. Все бандиты Китая слетелись бы сюда, как мухи на мед.
– Возьмите вот это письмо и передайте его мистеру Роббу, из рук в руки. Сразу, как только увидитесь с ним. Затем немедленно отправляйтесь в Макао. Я хочу, чтобы вы набрали группы строительных рабочих. Они понадобятся мне на Гонконге через две недели, считая от сегодняшнего дня. Пятьсот человек.
– Да, сеньор. – Варгаш вздохнул и подумал, сколько еще ему придется притворяться. Все мы знаем, что «Благородному Дому» пришел конец. Пятьсот человек? Зачем нам люди, когда нет денег, чтобы купить землю? – Это будет трудно, сеньор.
