Путь воина - Арсений Евгеньевич Втюрин
Из рассказов Сахира мальчик уже знал, что Кордова – резиденция эмира, город с пятью сотнями тысяч жителей, десятками тысяч домов и прекрасных дворцов, несчётным числом красивейших мечетей, общественных бань и библиотек. Но самое большое впечатление на Масуда произвели мощённые камнем улицы, которые по ночам освещались масляными светильниками. Родной Новогород с его серыми рублеными домами, деревянными мостовыми и зубастыми частоколами дворов разительно отличался от этого разноцветного каменного великолепия с вкраплением в него зелени садов, аллей и парков.
Ранним утром Сахир, как обычно, вёл его через пустынные центральные улицы на окраину города. Туда, где вдоль берега реки тянулись нескончаемые возделанные поля, а ровные ряды оливковых деревьев и виноградников на горных склонах уходили в неведомую даль. Они неспешно шли к реке и долго стояли на песчаном берегу, рассматривая водяные мельницы, стоящие вдоль обоих берегов. К лопастям некоторых из них были прикованы металлические цепи с черпаками для воды. Такие мельницы, кроме помола зерна, подавали воду по специальным желобам на участки и поля.
Так же неторопливо Сахир и Масуд возвращались в город вблизи круто изгибающегося в этом месте Гвадалквивира. И всякий раз перед ними чётко обрисовались контуры построенного ещё римлянами моста, имеющего шестнадцать высоких арочных пролётов и достигающего в длину пятисот локтей. Оба всегда останавливались, долго любуясь этим удивительным сооружением.
Утренние прогулки чередовались с дневными и вечерними. Маршруты тоже. Днём Сахир водил мальчика по местным лавкам, базарам и ремесленным мастерским, показывал, как нужно выбирать товары, учил торговаться. Даже сотой части тех вещей, что продавалось на рынках в городе, Масуд никогда в своей жизни не видел. Глаза разбегались от изобилия различных товаров, их количества, расцветки. Но мальчика не привлекали керамическая посуда, шитые золотом ткани, изделия из драгоценных металлов, хрусталя и слоновой кости. Его тянуло к оружейным лавкам. Как и любому ребёнку, Масуду хотелось обязательно что-нибудь купить. Сахир ему ни в чём не отказывал, деньги у него были. Но хождение по нескончаемым торговым рядам на базарах скоро наскучило обоим.
Единственное, чем они могли без устали заниматься целыми днями, это тренироваться с оружием и проводить поединки между собой и с другими охранниками из дворца.
Сахир в лице Масуда встретил хоть и маленького, но великолепно подготовленного бойца, совладать с которым не мог даже он, посвятивший всю свою долгую жизнь воинскому делу. Зато мог показать мальчику некоторые приёмы фехтования на мечах и копьях, неизвестные бывшим учителям Масуда. Но и тот, в свою очередь, научил его хитростям, усвоенным в школах Мёрда.
Не забывал наставник и про изучение арабского языка. Бывали дни, когда он говорил со своим учеником только на нём, вынуждая мальчика запоминать и использовать в общении всё больше и больше новых слов и фраз. Природная восприимчивость к языкам, а также хорошая память помогали в этом Масуду.
И снова уже в который раз мальчик, сидя на ковре под навесом возле бассейна, мысленно готовился к беседе на арабском языке со своим хозяином. Этих редких встреч Масуд, не отдавая себе отчёта, с нетерпением ждал. Такого умного и просвещённого человека ему не доводилось ещё встречать. Каждый разговор с ним давал массу новых впечатлений и пищи для долгих размышлений. Когда Абу-Сирхан рассказывал о чем-то, мальчику всё было ясно и понятно, но стоило только остаться одному, как он сам себе начинал задавать вопросы, на которые не находил ответы. Это заставляло его обращаться за разъяснениями к Сахиру, но суждения пожилого наставника о жизни и происходящих событиях сильно отличались от взглядов их господина Абу-Сирхана, что окончательно запутывало Масуда. Да и не хотел Сахир говорить с ним о рабстве, религии и жизни в эмирате.
Неожиданно его обострённый слух уловил тихий шорох за спиной. Мальчик стремительно обернулся на звук, вскакивая на ноги. Рядом стоял Абу-Сирхан.
– Да сохранит и защитит тебя Аллах, господин! – только и успел вымолвить Масуд всплывшую из глубин памяти фразу на арабском языке.
– О, ты делаешь большие успехи, эти слова мне понятны и приятны! Да, ты знаешь, Сахир тебя постоянно расхваливает! Он говорит, что через пару лет ты можешь стать самым сильным воином в нашем эмирате.
Абу-Сирхан неспешно расположился на ковре и жестом велел мальчику сесть подле себя.
– Что мучает тебя, Масуд, о чём ты хотел со мной поговорить?
– Меня угнетает и страшит неизвестность, господин! Здесь я уже долго, но, просыпаясь утром, постоянно вспоминаю, что я – раб.
– И что с того? Тебе тут плохо? Тебя бьют, унижают, заставляют выполнять тяжёлую и грязную работу?
– Нет, господин, я живу лучше, чем у себя дома!
– Тогда не надо гневить Аллаха, пусть всё идёт своим чередом. А то, что ты раб, не имеет никакого значения.
Увидев, что мальчик его не понимает, вельможа устало вздохнул.
– Ты общаешься только с Сахиром, воинами стражи да с несколькими слугами во дворце. Они не будут с тобой говорить о рабах. Я объясню тебе всё про рабство в нашем эмирате, а ты уж делай для себя выводы.
Абу-Сирхан широко и дружелюбно улыбнулся и продолжил:
– Помнишь, я тебе уже говорил, что арабские войска захватили Пиренейский полуостров? Они принесли свободу местному населению, которое жило в ужасающих условиях, доведённое своими хозяевами до чудовищной бедности. Жители сами добровольно переходили под власть мусульман, открывали ворота своих городов и крепостей. Потому, наверное, не было резни и грабежей, как это обычно происходит на войне. Победители не стремились обратить побеждённые народы в ислам. Они с уважением относились к их религии, обычаям и укладу жизни. Вот и стали на полуострове соседствовать мусульманская, христианская и иудейская веры. Появились и вновь обращённые. Так называли людей, сменивших свою веру на мусульманство.
– А зачем они это делали? – На лице мальчика по-прежнему было непонимание.
– Завоеватели не преследовали жителей за инакомыслие, но ввели подушную подать – налог на чужую веру. Если человек хотел избавиться от налога, то должен был принять ислам. Следует, конечно, честно сказать, что таких людей было много.
– Как можно предать свою веру, я не понимаю, господин!
– Ты ещё пока мал, Масуд, чтобы осуждать других! Поживи тут, присмотрись к жизни людей, пойми их мечты и желания.
– Хорошо, господин. Вот только про рабство ты так ничего не объяснил!
– Рабство в Кордовском эмирате, как и во всем халифате, зависит от религии. Ты знаешь, что законы иудеев запрещают им иметь рабов-евреев, также и христианам законы ограничивают права на рабов-христиан? У мусульман тоже много ограничений
