Софья Бородицкая - Две невесты Петра II
Позолоченные купола, отражая свет, казались чудесно прозрачными, а на их выгнутых поверхностях он сиял точно звёзды. А там, далеко, виднелись лазурные шпили, купола из гладких медных пластин, пригнанных друг к другу. Кое-где купола были выполнены черепицей, подобно чешуе сказочного дракона, а где-то их луковицы были окрашены в зелёный цвет. Совсем далеко виднелись лишь нагромождения куполов, шпилей, башен всевозможных форм, чьи силуэты на голубеющем фоне неба поблескивали золотом, серебром, медью, сапфирами или изумрудами, и над всем этим вставало разгорающееся зимнее солнце.
Задохнувшись от красоты увиденного, юный государь повернулся к своему другу. В его больших светлых глазах стояли слёзы восторга.
— Ванюша, Ванюша, — прошептал он, — как ты мне угодил! Как я рад, что ты меня сюда привёл, ведь я не видал никогда такой красоты!
Помолчав немного, он добавил чуть громче и торжественнее, раскинув руки, словно обнимая всё увиденное им:
— Всё это моё, моё, моё!
— Кроме солнца, — слегка улыбнувшись, заметил князь Иван, — оно ведь не только здесь, но и там, далеко. — Он махнул рукой туда, откуда всё выше и выше поднимался круглый красный шар солнца.
— Хорошо, хорошо, — согласился Пётр, но по его тону князь Иван понял, что он обиделся.
— Полно, Петруша, пошли обратно, а то уж хватились, верно, ищут тебя повсюду.
— Да-да, пошли, — примирительно сказал Пётр, и, повернувшись, они быстро зашагали к дому по той же пустынной дороге.
Подходя к дому, князь Иван увидел впереди девицу с коромыслом на плечах, на котором мерно покачивались бадейки, полные воды.
— Погоди-ка, — остановил он Петра и, ничего не объясняя, скинул с себя тулупчик, вывернул его наизнанку, быстро надел мехом наружу, нахлобучил до самых глаз лохматую шапку и пустился догонять идущую впереди девицу.
Подойдя к ней сзади почти вплотную, он легко снял с её плеч коромысло с бадейками и повесил на себя. Девица от неожиданности остановилась, оглянулась поглядеть, что же такое происходит, но увидев одетого в вывороченный тулуп человека, закричала от страха:
— Сгинь, сгинь, нечистая сила!
Оставив коромысло с бадейками, из которых полилась вода, она помчалась вперёд так быстро, что стали видны её голые ноги, обутые в короткие валяные сапоги.
Весело посмеявшись над глупой девкой, они направились к дому. Шли той же дорогой, что и уходили. К их обоюдному удивлению, всё было тихо: видно, ещё никто не хватился, что государя нет в его покоях. Однако такое затишье было обманчиво.
Не успел князь Иван скинуть с себя и спрятать вывороченный тулупчик, как у него в спальне появился князь Алексей Григорьевич.
— Признавайся, это твои проделки? — сказал он строго, подходя к кровати, в которую успел юркнуть молодой человек.
— Какие проделки? — глядя на отца непонимающим взглядом, переспросил князь Иван.
— Не притворяйся спящим! — проговорил отец, сдёргивая с сына одеяло и глядя на его ноги в мокрых от снега сапогах, которые тот, заслышав чьи-то шаги, не успел скинуть.
— Какие проделки? — всё ещё упрямясь, повторял князь Иван.
— Девку, что воду несла, не ты, что ли, до смерти перепугал? До сей поры кричит, что на неё нечистый дух напал.
— Как же, — улыбнулся князь Иван, — нужна она нечистому духу, такая толстая да рябая.
— Смотри, Иван, — погрозил князь Алексей сыну пальцем, — сам сколь хочешь куролесь, а государя побереги: не ровен час, случится с ним что...
— Поберегу, поберегу, — скороговоркой пообещал князь Иван, стаскивая с ноги сапог.
Глава 2
Прошло несколько дней с памятной ночной прогулки молодого государя и его любимца князя Ивана, и всё более или менее приходило в норму обычной жизни, если не считать хлопот царского окружения по случаю предстоящей коронации Петра Алексеевича. Более всех беспокоилась великая княжна Наталья — сестра государя. Ей казалось, что парадный костюм, в котором он должен был короноваться, недостаточно богат, слишком мало украшен драгоценными камнями.
Однажды, придя к брату, она принесла небольшую серебряную шкатулку и, протягивая её Петру, сказала:
— Посмотри, Петруша, что тебе подойдёт, то и возьми.
— Что это? — удивился государь.
— А ты открой шкатулку, там увидишь.
Осторожно, словно шкатулка была из хрупкого фарфора, Пётр откинул крышку, и его взгляду предстали немногие драгоценности сестры, которые ей достались после смерти их матери и были хорошо известны государю. Там было несколько колец с небольшими сапфирами в обрамлении мелких алмазов, такие же серёжки, жемчужное ожерелье.
— Зачем это мне? — недоумённо спросил Пётр.
— Возьми, возьми, братец, здесь хорошие камни, ты ими украсишь свой наряд.
— Наряд? — повторил Пётр.
— Да, наряд для коронации, — тихо ответила княжна, покраснев.
— А разве он недостаточно украшен?
— Конечно, недостаточно, — громче и твёрдо сказала Наталья и после недолгого молчания продолжала официальным тоном, обращаясь к брату на вы: — Вы, Пётр Алексеевич, совсем не следите за своим платьем.
— Я не слежу? — удивился государь.
— Ну не вы, — поправилась княжна, — а те, кому должно это делать. Они совсем забросили ваш гардероб, благо вы сами с них не требуете и одеваетесь просто как ваши любимые псари.
— А что, разве мои псари плохо одеты? — улыбнулся государь.
— Да я не о том, — начала было сестра, но не успела договорить, как дверь в покои государя отворилась и в широком её проёме показались двое гвардейцев, нёсших довольно большой, окованный серебром сундук. Предшествующий гвардейцам князь Иван, поклонившись государю и его сестре, сказал:
— Дозвольте, государь, внести к вам этот сундук.
— Сундук? — переспросил Пётр. — Зачем же мне сундук, разве здесь кладовая?
— Нет-нет, конечно, я не позволил бы им, — князь кивнул в сторону застывших рядом с сундуком гвардейцев, — вас обеспокоить, если бы это был обычный сундук.
— Что же такого в нём необычного? — взглянув на сестру, спросил государь.
— Очень даже необычный, — с оттенком таинственности в голосе ответил князь Иван.
— Раз уж он такой необычный, тогда проходите с ним сюда, — насмешливо улыбнулся Пётр Алексеевич, подразумевая и здесь какую-либо шутку своего любимца.
Князь Иван кивнул гвардейцам, и те не без труда подняли сундук, внесли его в покои государя и опустили на пол напротив окна, рядом с которым стоял Пётр.
— А чтоб вам, государь, не гадать, как открыть крышку сего сундука, вот вам ключ.
— Даже ключ, — всё ещё подразумевая какую-то выдумку фаворита, снова улыбнулся Пётр, беря у него из рук небольшой серебряный ключ.
— Вот и замок, извольте взглянуть, — наклоняясь к сундуку, проговорил князь Иван.
Пётр собрался было повернуть ключ в замке, но князь Иван остановил его:
— Нет-нет, ваше величество, мы сейчас все уйдём, и тогда вы сами с княжной Натальей осмотрите его.
— Что ж там такое? — удивлённо спросил Пётр. — Кого ты туда спрятал? Может, медведь?
Князь Иван молчал.
— Вы сейчас все уйдёте, мы с княжной останемся, откроем сундук, а он оттуда вырвется да и начнёт нас ломать, так? — глядя с улыбкой на князя Ивана, продолжал допрашивать его государь.
— Не могу знать, — серьёзно ответил тот, — только вам лучше открыть да посмотреть без лишних людей.
— Ну хорошо, хорошо, — быстро проговорил заинтригованный необычным случаем Пётр. — Ступайте, ступайте все, а ты, сестрица, останься, — обратился он к княжне Наталье.
Она вместе со всеми хотела покинуть покои государя.
— Нет уж, нет! Я один с этим сундуком не останусь! — стараясь сделать озабоченное лицо и в то же время смеясь, сказал Пётр.
Все ушли. Несколько минут брат и сестра молча смотрели на объёмистый сундук. Пётр слегка толкнул его ногой, но он даже не сдвинулся с места.
— Тяжёл, — сказал Пётр, наклоняясь к замку. — А ну как правда там зверь какой-то притаился? — спросил он у сестры, берясь за ключ и не решаясь повернуть его в замке.
— Пустое, братец, пустое, — возразила княжна, — князь Иван известный выдумщик, но не до того же, чтобы зверье в сундуке перетаскивать. — Отстранив его руку, она без колебаний повернула ключ в замке.
К удивлению обоих, крышка сундука отворилась сама с тихим мелодичным звоном. Удивлённые брат и сестра заглянули внутрь.
Заполненный чем-то сундук был прикрыт сверху куском тяжёлой тёмной парчи, сверх которой лежало несколько исписанных листков.
— Что ж это такое? — сказала княжна Наталья, беря в руки листки и принимаясь за чтение.
