Саймон Скэрроу - Добыча золотого орла
– Куда?
– Главное, как можно дальше. Туда, где тебя не найдут.
– А потом?
– А хрен его знает.
– И далеко, по-твоему, может уйти горстка невооруженных людей?
– Почему это невооруженных? – Макрон потряс звякающим мешком. – Я раздобыл для вас кое-какие клинки. Будет с чем скитаться по буеракам.
Катон, разрезавший путы на лодыжках, поднял глаза.
– Такой, значит, у тебя план?
– А у тебя есть лучше? Или ты бежишь, или поутру умираешь, вот и весь выбор.
– Ну, все-таки выбор…
Катон покачал головой. Казнь поутру или неизбежная гибель во время скитаний: если не от рук поисковых отрядов, то от рук варваров. Не похоже, чтобы их перспективы улучшились, не говоря уже о том, что теперь и Фигул оказался в списке приговоренных. Да и Макрону придется несладко, если откроется его роль в этой истории.
Катон справился с путами на ногах и принялся энергично растирать лодыжки.
– И куда теперь?
– На запад. К болотам. Это твой единственный шанс.
Глава 21
Макрон велел всем, кому Фигул разрезал путы, не дергаться, чтобы случайно никого не поранить. Дождавшись своей очереди, легионеры растирали запястья и лодыжки, морщась, разминали затекшие руки и ноги. И конечно, все это время беспокойно озирались по сторонам, опасаясь, что попытка к бегству будет обнаружена. Каждый солдат получил от центуриона меч или кинжал: тот раздавал оружие, пока не опустошил принесенный с собой мешок. Лишь один несчастный, у которого произошел нервный срыв, остался лежать на земле даже после того, как разрезали его путы, и отказался от предложенного ему меча.
– А ну бери! – сердито шепнул ему Макрон. – Возьми эту хреновину, она тебе пригодится.
Вместо ответа легионер свернулся в клубок и застонал, причем стоны его делались все громче, переходя в душераздирающие вопли. Макрон бросил через плечо быстрый взгляд на поблескивающую линию палаток и, не заметив там никакого движения, вновь обернулся к лежавшему на земле человеку и с силой пнул его между лопаток. Тот напрягся и вскрикнул. Макрон опустился рядом с ним на колени, подобрал с размокшей земли валявшийся там меч и приставил острие солдату под подбородок.
– Заткнись. Еще раз пикнешь, и это будет последним, что ты сделаешь в своей жизни.
Голова легионера запрокинулась назад, глаза панически расширились, руки в попытке вывернуться скребли землю.
– А ну, не дергайся! – яростно прошипел центурион. – Не дергайся, кому сказано!
– Оставь его, командир, – прошептал Катон. – Оставь, да и все.
Несколько мгновений Макрон прожигал легионера свирепым взглядом, но потом отпустил его, встал и повернулся к Катону.
– Нельзя его просто взять да оставить. Он может рассказать им о моей причастности к побегу. Тебе нужно забрать его с собой.
Катон кивнул, и Макрон спокойно вложил меч в ножны.
– Давай, подними его.
– Командир, я думаю, тебе лучше уйти отсюда.
– Так я и сделаю, как только вы все уберетесь. Давайте, двигайте прямиком к частоколу.
– Но ведь тогда мы окажемся прямо напротив главного лагеря.
– Это всяко лучше, чем обходить кругом палатки. Там вас непременно заметят, особенно с этим бесполезным куском дерьма.
Носком сапога центурион пнул солдата, скулившего у его ног. Катон посмотрел на несчастного и, проникнувшись на миг жалостью к спятившему от ужаса человеку, наклонился и мягко потряс его за плечо.
– Как тебя зовут, боец?
Легионер повернул голову на голос, и Катон уловил оскал зубов на его искаженном гримасой лице.
– Прокул… Прокул Секунд.
– Когда говоришь со мной, то должен называть меня «командир». Понял, Прокул?
– Т-так точно, командир.
– Поднимайся на ноги, – тихо произнес Катон, делая все возможное, чтобы его голос звучал как сталь. – Мы не собираемся оставлять никого здесь на верную смерть. Вставай.
Он крепко взял Прокула за предплечье, помог ему подняться, а потом вручил меч, за миг до того брошенный Макроном рядом с ним.
– Вот. Держи крепко… так лучше?
– Так точно, командир. Думаю, да.
– Вот и хорошо, – промолвил Катон, похлопав солдата по крепкому, мускулистому плечу. – А теперь идем.
Освобожденные солдаты поднялись с земли и последовали за Макроном, двинувшимся в направлении лагерного вала. Катон озирался то налево, то направо, но никого на небольшом валу не заметил.
Макрон указал на подножие вала.
– Думаю, вы сможете перебраться через частокол и ров, оставшись никем не замеченными. Во всяком случае, из лагеря.
Беглецы вскарабкались по внутреннему склону, а когда добрались до коротких деревянных кольев, вбитых вдоль гребня земляной насыпи, Макрон повернулся и махнул рукой. Люди замешкались, скучковались, натыкаясь друг на друга, но даже в этой сутолоке ухитрились не поднять шума. Макрон между тем снова повернулся к частоколу, взялся обеими руками за один из кольев и с усилием, так что у него на шее набухли вены, принялся его расшатывать. Наконец с мягким чмокающим звуком он вытащил бревно из утрамбованной почвы. Очень скоро рядом с первым тихонько лег и второй вывороченный из земли кол. Катон беспокойно озирался по сторонам, утирая со лба капли дождя, и присматривался к палаткам, с замиранием сердца ожидая тревоги. Однако, судя по всему, легионеры Третьей когорты крепко спали, и предпринятая приговоренными попытка к бегству до сих пор оставалась никем не замеченной.
Наконец проем в частоколе сделался достаточно широким, чтобы в него мог пролезть человек. Катон повернулся и отыскал взглядом могучую фигуру Фигула.
– Оптион, пойдешь первым. Спускайся в ров и двигай к углу лагеря. Пригибайся.
Кивнув, Фигул протиснулся в лаз, лег на живот и соскользнул по крутому склону на дно защитного рва. Затем Катон подтолкнул к пролому следующего солдата, и так один за другим они все спустились в ров, распределившись по его дну. Когда Катон остался один, они с Макроном обменялись крепким рукопожатием. Катон понимал: скорее всего до новой встречи с другом не доживет, и при мысли о том, что дышащего уверенной силой, многоопытного Макрона уже никогда не будет рядом с ним, ему становилось не по себе. Однако ему приходилось быть сильным, ведь то, какое будущее выпадет на долю беглецов, будет отныне зависеть от него. Глядя на сидевшего на корточках напротив него старшего друга, молодой центурион заставил себя улыбнуться в темноте.
– Спасибо, командир.
Макрон кивнул и подтолкнул Катона к пролому в частоколе.
– Давай, двигай. Вам нужно оказаться как можно дальше отсюда, прежде чем они обнаружат побег.
– Ты прав.
Катон соскользнул по глинистому склону, а когда со дна рва поднял взгляд на проем в частоколе, Макрон уже исчез.
Катон пригнулся и двинулся вдоль вереницы вымазанных в грязи, лежавших вдоль рва людей. Сверху их нещадно поливал дождь, под ними на земле растекались лужи. Добравшись до спустившегося первым Фигула, Катон указал на угол укрепленного лагеря когорты, дал беглецам знак следовать за ним и ползком заскользил вперед. Достигнув угла, он поднял голову и осторожно огляделся, напрягая глаза и пытаясь уловить присутствие часовых на стенах главного лагеря. Несколько расплывчатых теней неторопливо перемещались по гребню вала, но он был уверен, что если беглецы будут двигаться медленно и осторожно, то в такой темноте их с укреплений не заметят. Главная опасность исходила от Прокула: этот малый в любой миг мог снова удариться в панику и выдать товарищей. Оглянувшись через плечо, Катон тихо заговорил с Фигулом, указывая вперед.
– Мы двинемся тем путем. Трава здесь высокая, она нас прикроет. Передай по цепочке: всем следовать за мной ползком, не поднимаясь.
– Есть, командир.
– И вот еще что: проследи за Прокулом. – Катон понизил голос, чтобы никто, кроме оптиона, не мог его услышать. – Если у него начнется истерика, заставь его замолчать.
– Заставить замолчать?
– Сделай то, что потребуется. Понял?
– Так точно, командир.
Катон отвернулся, бросил последний взгляд на валы, после чего сосредоточился на большой дубовой роще, которую приметил еще раньше, днем, когда фуражиры собирали там валежник для костров. Выбравшись изо рва, он прополз некоторое расстояние в высокой траве, после чего медленно приподнялся на четвереньки, напрягая зрение и слух, чтобы уловить любой признак опасности. Остальные легионеры один за другим следовали за ним. Беглецы двигались осторожно, стараясь не производить ни малейшего шума, и едва ли не самым громким звуком было неистовое биение их сердец. Фигул переместился в тыл и теперь подталкивал вперед Прокула. Последний пребывал в таком страхе, что при любом случайном звуке, дрожа, припадал к земле и не двигался с места до тех пор, пока Фигул не побуждал его к этому чувствительными уколами острия меча.
Преодолев уже примерно две трети расстояния до рощи, Катон вдруг замер, поднял голову и обернулся в сторону лагеря Второго легиона. Нет, тревоги там поднято не было, и он уже собрался продолжить путь, когда вдруг ощутил вибрацию под упершимися в землю ладонями.
