Владимир Шигин - Серебряный адмирал
— Кажется, все собрались! — ответили ему.
— Вот и хорошо! — довольно пробурчал себе в седые усы лейтенант-адмирал, оглядывая покрытый парусами горизонт. — Вот и славно! Скоро уже начнем наш задушевный менуэт!
Около полудня дистанция между противниками сократилась настолько, что стало можно начать сражение. И оно грянуло! В начале боя оба флота начали действовать в полном соответствии с классической линейной тактикой: они выстроились в линии на параллельных курсах и начали понемногу сближаться, пока корабли-уравнители, идущие впереди, не оказались на дистанции пушечного выстрела.
Было 10 часов утра, когда раздались первые выстрелы, и вскоре передовые эскадры обеих сторон стали неистово палить друг в друга. Причем каждый корабль сошелся в смертельном поединке со своим визави в строю вражеского флота. Спустя час в сражение вступили и эскадры центра. Во главе голландской шел на «Семи Провинциях» Рюйтер, во главе английской на «Роял Чарлзе» Руперт с Альбемарле. Командующие под гром пушек принялись выяснять свои личные отношения.
Стихший ветер не позволил всем голландским кораблям сразу вступить в бой, но Рюйтер не стал дожидаться отставших, лишь подняв им сигнал, чтобы поторапливались. А далее события, неожиданно для лейтенант-адмирала, стали разворачиваться совершенно по иному плану, чем он предполагал. Действия младших флагманов были столь непонятны, будто они демонстративно игнорировали все наставления своего командующего о благоразумии и исполнительности. Так, неожиданно для всех, шедший во главе своего арьергарда Корнелий Тромп, едва войдя в зону боя, внезапно повернул вправо и, пройдя сквозь английскую линию сражения, начал удаляться куда-то в сторону. Действием этого опытного флотоводца англичане были удивлены не менее голландцев. Зная от своих многочисленных шпионов о натянутых отношениях между голландскими флагманами, Принц Руперт с удовлетворением заметил Монку:
— Единственную причину столь предательских действий по отношению к своему начальнику я вижу только в ненависти Тромпа к Рюйтеру! Впрочем, это дает нам прекрасный шанс раскатать их обоих поодиночке!
В ответ Монк лишь недоуменно пожал плечами:
— Любому самолюбию есть какой-то предел, но, как оказывается, есть самолюбие и без предела! Мне искренне жаль папашу Рюйтера! Представляю его теперешнее состояние, но нам придется огорчить его еще больше!
«…Рюйтер не мог уже отступить, он подался слишком далеко и с половиною своего флота принужден был выдерживать натиск всего английского. Он надеялся, что Тромп и другие флагманы поспешат с ним соединиться, но они, подобрав паруса, остановились в двух милях от его дивизии. Лейтенант-адмирал Эвертсон следовал за ним со своей эскадрой, составлявшей авангард голландского флота, но он слишком далеко ушел. Англичане разрезали обе эскадры. Четверо французов, приехавшие на корабль к Рюйтеру, чтобы сражаться на его глазах, желали знать причину поступка Тромпа, но никто не мог им дать удовлетворительного ответа. Рюйтер был окружен множеством неприятельских кораблей, направлявших на него все свои выстрелы. В такой опасности он показал все величие своего мужества. Поддержанный немногими из своих кораблей, он ужасным огнем заставил англичан отступить. Когда рассеялся окружавший его дым, он увидел, что Зеландская эскадра, предводительствуемая лейтенант-адмиралом Эвертсоном, составлявшая авангард голландского флота, пустилась в бегство. Рюйтер, выстреливши из больших орудий, не мог остановить беглецов…» — так описаны эти события в одной старой французской книге.
— Не может быть! Не может быть! — твердил в полном отчаянии Рюйтер, видя в зрительную трубу, как следом за Тромпом удирает с поля брани и эскадра забияки Эвертсона.
В голландском флоте творилось что-то небывалое и непонятное.
Ситуация складывалась весьма трагически. Уход эскадры Эвертсона, естественно, также не остался без внимания англичан. Генерал Монк немедленно стал наращивать свою атаку на центр голландского флота в надежде рассеять его и уничтожить «Семь Провинций», доставлявший англичанам столько хлопот. Но Рюйтер с ближайшими кораблями выдержал и этот бешеный натиск, вновь заставив противника несколько отойти и умерить свой пыл. Центр голландского флота, воодушевляемый своим командующим, был непоколебим и даже имел ощутимое преимущество над врагом. Рюйтер на «Семи Провинциях» вышел победителем из личной дуэли с неприятельским «Роял Чарлзом». Руперт с Альбемарле были вынуждены в конце концов бросить свой вдрызг разбитый и уже ни на что не годный флагман, перебравшись на бывший неподалеку 78-пушечный «Роял Джеймс». Однако легче от этого голландцам не стало. Англичане, несмотря на огромные потери, упорно, час за часом, все больше и больше давили своего противника числом. На смену разбитому «Чарлзу» почти сразу подвернул еще не бывший до той поры в огне 80-пушечный «Генри» под командой знаменитого разбойника Роберта Холмса. Это был тот самый Холмс, который в преддверии войны огнем и мечом прошелся по голландским африканским факториям, за что и стал именоваться сэром. Теперь Холмс горел явным желанием взять реванш у Рюйтера за то, что тот некогда перечеркнул все его гвинейские завоевания. Поединок с Холмсом был весьма тяжел для немало поврежденных к тому времени «Семи Провинций». Корабль Рюйтера потерял уже все три мачты, и теперь под шквальным неприятельским огнем матросы ставили фальшивое вооружение, чтобы, не дай Бог, не отстать от флота и не сделаться легкой добычей англичан. Неподалеку от командующего по-прежнему стойко сдерживал не менее сильный натиск храбрый и верный вице-адмирал ван Ниес, единственный из младших флагманов, кто в точности исполнял все предписания Рюйтера.
Видя, что количественный перевес англичан с каждым часом сказывается все больше, что рано или поздно он обязательно приведет к массовому уничтожению его кораблей, лейтенант-адмирал, скрепя сердце, начал организованно отходить под малыми парусами. Так, непрерывно отбиваясь от наседавшего противника, он постепенно продвигался к югу, держа курс на побережье Нидерландов и все еще надеясь, что бросивший его на произвол судьбы Тромп под покровом темноты объявится где-нибудь поблизости. В этом случае Рюйтер рассчитывал сообща продолжить сражение, чтобы попробовать как-то переломить его ход. Однако Тромпа не было. Неприятель меж тем преследовал лейтенант-адмирала столь плотно, что матросы с враждебных кораблей имели возможность не только стрелять друг в друга, но и отчаянно переругиваться. Сколько ни вглядывался вдаль голландский командующий, всюду пестрели английские флаги. Рядом с Рюйтером неотступно держался со своими кораблями лишь преданный и храбрый ван Ниес.
Из английской версии развития сражения: «Вскоре после полудня корабли обеих сторон уже имели множество повреждений, а сами они исчерпали свои возможности вести организованное сражение. Большое количество кораблей, около 60, потеряв способность управляться, понемногу дрейфовали в южном направлении. Среди обломков мачт и в хаосе развороченных ядрами корабельных бортов моряки — те, кто все еще оставался в живых — вели отчаянную борьбу за живучесть своих кораблей и делали все возможное, чтобы поскорее вернуть их в строй. Ближе к вечеру англичанам удалось построиться в неровную линию, и они стали снова сближаться с противником. Но де Рюйтер также перегруппировал силы своей эскадры и выстроил перед собой заслон из наиболее боеспособных кораблей, подобно тому, как это сделал Альбемарле во время Четырехдневного сражения, когда оставшиеся в строю английские корабли образовали арьергард, прикрывающий отход поврежденных кораблей к своим базам. Медленно, отбиваясь из всех пушек, Рюйтер оттягивался к своим берегам, стремясь вывести из-под удара все, даже самые поврежденные корабли.
Отдельные неорганизованные бои продолжались всю ночь. Два флагманских голландских корабля, которые не могли дальше двигаться, после нескольких неудачных попыток взять их на буксир были оставлены экипажами и теперь медленно догорали вдали. Англичане продолжали преследовать противника, пока рассвет не застал сражавшихся невдалеке от голландских берегов. Теперь голландцы отступали, маневрируя уже между знакомых отмелей, и один за другим уходили в каналы, а англичане, не имевшие опытных лоцманов, были вынуждены прекратить погоню».
В развитии событий мы несколько забежали вперед, но из английского описания сражения совершенно ясно, что даже при столь благоприятном стечении обстоятельств для англичан своей полной победы над противником они все же, по их же признанию, не одержали. Это весьма красноречивый факт!
Из хроники войны: «На рассвете оба флота при слабом бризе северо-востока, перешедшем к северо-западу, снялись с якоря. И об этом сражении донесения расходятся; англичане были в тесной колонне на ветре, голландцы как раз наоборот, Тромп снова далеко под ветром. После 10 часов начался бой на параллельных курсах; авангард голландцев начал приходить в беспорядок после того, как там были убиты все флагманы, в числе их и Эвертсон (его отец, сын и четыре брата были убиты еще раньше). В 1 час дня часть судов начала спасаться бегством, за ними последовал позорнейшим образом весь авангард. Тромп отделился опять самовольно от главных сил, так что де Рюйтеру с центром приходилось очень туго. Монк послал часть своего центра в помощь авангарду. Флагманский корабль де Рюйтера жестоко страдал в тяжелом бою с двумя трехдечными английскими кораблями. Когда английский авангард, правильно оценив положение дела, бросил преследование и устремился на центр голландцев, де Рюйтер прекратил бой и начал в полном порядке, со своими 20 судами, отступать. Он убавил парусов, чтобы заслонить собой уходивший авангард и соединиться с оставшимся под ветром Тромпом. Почему последний так действовал, остается неизвестным; в своем донесении после боя он утверждал, что особым маневром надеялся скорее сблизиться с неприятелем. Английский арьергард вклинился между де Рюйтером и Тромпом, сильно наседая на последнего; оба арьергарда удалились от своих главных сил. Более сильный Тромп преследовал своего противника и настолько удалился от своего флота, что даже потерял его из виду: так непозволительно самостоятельно, вернее сказать, неправильно и самовольно, он действовал».
